- Ограничимся чаем с бутербродами, - предлагает он.
- Мам, ты и так самая лучшая мама на свете. И будешь еще в сто миллион раз лучше, если больше не подойдешь к печке на расстояние вытянутой руки, - говорю я, когда направляюсь в ванну.
- Иди уже, яйцо курицу тут учит, - беззлобно бросает мне мама вслед.
Школа за два года совершенно не изменилась: по-прежнему младшие классы бегали под ногами, догоняя друг друга, средние корчили из себя совсем повзрослевших, а старшеклассники ходили по школе, словно короли. Выпускники же, как кажется, только и ждали выпускного. Хотя, эта схема работает в каждой школе. Я думаю.
- Ты помнишь Любимого? - спрашивает меня меж тем Ася, когда мы поднимается на третий этаж, к кабинету математики.
- Старого и скрюченного старикашку? - припоминаю я.
- Ага, говорят, в этом году он взял нас, и поэтому всем нам копец.
- Ну, просто здорово! - восклицаю я. Никогда не понимала алгебру, а уж геометрия для меня была вообще тихий ужас. Любимов Семен Александрович был действительно учитель старой закалки и требования у него были жесткие, ученики даже не учившиеся у него, о нем знали. А это много значило.
Когда мы заходим в класс, я понимаю, что вчера на линейке не было и половины моего нового класса.
- О, Кирова! - восклицает кто-то с задней парты, поворачиваю голову. Ну, конечно, Андрей Совушкин. Он остался таким же невысоким парнем, правда отпустил свои светлые волосы, так, что челка падала на голубые глаза. И до сих пор он мне мало приятен, - сколько лет, сколько зим!
- Всего две, - отзываюсь я, мы с Асей устраиваемся за третьей партой первого ряда, Василиса уже сидит перед нами, а конкретнее передо мной, возле окна.
- Привет, девчули, как добрались? - тут же поворачивается к нам Вася.
- С силой, - отвечает Ася, - и волей, иначе бы я лично еще спала часов пять, как минимум.
- А меня разбудил мамин завтрак, - отзываюсь я.
- Твоя мама научилась готовить? - удивляется Ася.
- Нет, - говорю я и, переглянувшись с подругой, мы смеемся.
- Похоже, в этом бренном мире странная не только я, - хмыкает Вася.
И тогда заходит он. Черт, готова поспорить, что мое сердце екает, как только я его вижу. И почему, мне интересно, это происходит даже сейчас?
Егор очень изменился. Черты лица стали грубее, короткие черные волосы, волевой подбородок, непривычно хмурое выражение лица. Нет и следа того веселого, задорного мальчишки которого я знала когда-то. Он явно подрос за период моего отсутствия и такое чувство, что года два вместо завтрака, обеда и ужина он принимал стероиды, потому что под темной футболкой явно проглядывается рельеф мышц. И более того, из- под рукава футболки выглядывает какой-то замысловатый узор, явно сделанный на предплечье. Ещё и татуировка, словно всего остального мало. И за тот короткий миг, когда его взгляд останавливается на мне, я вижу безразличие ко всему. Я даже не уверенна, узнает ли он меня вообще. Да и кто я такая, мы давно уже никто. Но чувствовать какой-то ненормальный трепет в его присутствии я не перестаю. И это плохо. Очень - очень плохо.
В общем, он проходит на заднюю парту и приземляется на стул, рядом с Костей Дружевым, видимо, они до сих пор дружат.
- Хватит, - шепот Ася заставляет меня отвести от него взгляд. Как раз в этот момент и заходит Любимов. Этот учитель не разглагольствует на тему добро пожаловать в школу, больше, чем две минуты, и сразу переходит к сути урока. К сожалению.
- Я думала, у тебя прошло, - шепчет мне Ася, чуть позже.
- Ты о чем?
- Болезнь под названием "Смоленко", - теперь она говорит так, что даже я еле ее слышу.
- Ты спятила, нет у меня ничего, - отмахиваюсь я, пытаясь сохранить невозмутимый вид и уследить за доской.
- Ага, конечно, нет, - соглашается Ася, не веря ни в одно мое слово. Нет, я не болела Смоленко, и два года на Урале, я практически не думала о нем. Ну, практически. Просто, наверное, глядя на него, вспоминается детство, вот и трепет. Вот и все, что ещё может быть? Тем более не так уж он и красив. Глупости какие.
- Девушки, - обращается к нам Семен Александрович, - давайте разговаривать на перемене.
Вот тебе и скрюченный старичок, а успевает и за доской следить и за нами.
Все последующие уроки прошли в обычном режиме, учитывая, что Егор после второго ушел, мне стала дышать намного легче. Не знаю, как он это делал и почему, но все время пока он был со мной в одном помещении, мои мысли были только о нем. И больше всего меня злило, что меня цепляет его безразличие, и то, что он даже не подошел. Хотя головой я понимаю, что подходить ему незачем.
- Девчули, вот, что хотела сказать, - Вася останавливается на перекрестке, когда мы уже после школы идем домой, - у меня днюха, и мы собираемся небольшим кругом...Конечно, Женю я приглашать не очень хотела...
- Ну, знаешь, - возмущаюсь я.
- А как ты хотела? Отняла мою лучшую подругу, - Вася улыбается и касается моего плеча, - в общем, мои друзья немного не такие, так что не пугайтесь.
- Не такие? Это как? У них две головы? - спрашиваю я с любопытством.
- Вроде одна, хотя иногда возникает мысль, что ее совершенно нет, - отвечает Вася и смотрит на часы, - ладно, я полетела, у меня ещё английский. В семь, в субботу, жду.
- Она забавная, и одевается чудно, - замечаю я.
- Она крутая, - отзывается Ася, - а теперь давай поговорим о твоей задержки дыхания на двух первых уроках.
- Пф, ты что, какая задержка? - делаю вид, что не понимаю я.
- Егор Смоленко называется, если ты забыла.
- А причем здесь он?
- Ты на него вылупилась и готова была съесть прямо там без хлеба и масла.
- Ася, не выдумывай, чего нет. Просто посмотрела на своего одноклассника и удивилась тому, как он изменился за два года. Не больше.
- Сомневаюсь я что-то, - Ася смотрит на меня, - просто, будь с ним осторожна про него много слухов в школе ходит, я, конечно, не верю во всю эту чушь. Но в одном они все сходятся.
- В чем? - кажется, я затаила дыхание.
- Что Евгении Кировой нужно держаться от него подальше.
- Ну, очень смешно, - замечаю я, - просто обхохочешься, ржу, не могу!
- Я серьезно, от него и… Кости, на всякий случай.
- А Дружев ведь тебе нравился, - неожиданно вспоминаю я, - да, да, в шестом классе, помнишь?
- В шестом классе мне и Бред Пит нравился, - отзывается Ася, затем слегка хмурится, - а нет, он мне и сейчас нравится.
Это заставляет меня улыбнуться. Как же все-таки хорошо дома, как же хорошо с Аськой. Как хорошо в школе, даже пусть с некоторыми нюансами. Дом, милый, дом.
