Ознакомительная версия.
Справок в этом деле и правда скопилось много. Даже чересчур. И переписки всяческой. Пухлый такой, увесистый том составляло это дело. Здесь были и письма родственников Дейла и Рейчел, характеризующие их как добрых и порядочных родителей, и письма от пятерых детей, с воодушевлением ожидающих нового братца, и справки, что медицинский диагноз Дениса детям усыновителей и всем родственникам известен, и справки по результатам криминальной проверки, подтверждающие, что супруги Мак-Кинли не совершали никогда и ни при каких обстоятельствах противозаконных действий, и справки, что усыновители и их дети находятся в хорошем физическом и психическом состоянии. Мало того, в деле имелось письмо-ходатайство от врачей больницы, где лечился Денис, с настоятельной просьбой о разрешении усыновления ребенка, поскольку уж кто-кто, а люди в белых халатах понимали, что для мальчика это единственный шанс еще пожить в этом мире, поскольку он в него таким горестным образом пришел. Но что толку от этих справок и писем – никто их особо не читал. Перестраховался судья, отказывая американским супругам в усыновлении. Мало ли как все повернется да как на это решение общество посмотрит? Благо формальные основания для отказа под рукой оказались – спасибо нерадивым чиновникам от опеки, пропустившим срок для внесения документов по несчастному Денису Колюченкову в базу данных для усыновления.
Ничего этого Лиза вслух, конечно же, не произнесла. Вздохнула только. Какие ж они упертые, эти американцы! Вот подавай им больного и неходячего Дениса Колюченкова, и все тут. Она, кстати, тоже не понимает этой упертости. Да чего там – самого стремления к усыновлению. Своих пятеро – зачем еще? У нее, например, вообще ни одного нет, и слава богу, она совсем не страдает. Мало того, даже переживаний как таковых по этому поводу не понимает. В жизни и без того много разных событий, из-за которых пострадать можно, зачем же самому себе еще и создавать их искусственно? Не понимает она этого яростного стремления к усыновлению. Хотя, впрочем, и не должна. Ее дело – клиента ублажить, как той девушке самой древней профессии. И получить с него вовремя деньги за хороший, то бишь направленный в его пользу, юридический результат. А всякие сопутствующие ему страдания да переживания лучше до себя не допускать, и тему эту животрепещущую не обсуждать. Не залезать со своим уставом клиенту в голову, как говаривал старик Заславский. Раз такие упертые, значит, им так надо. А для нее есть одно основное правило – клиент всегда прав. Только вот неизвестно, чем дело закончится. Через неделю назначено по нему самое «распоследнее», самое решающее и окончательно-бесповоротное рассмотрение, аж в Президиуме Верховного суда…
– Лиз, я поеду с тобой в Москву? Завтра Дейл прилетает, вместе бы и отправились!
– Нет, Рейчел, ни к чему это. Одна съезжу. Я же ваш законный представитель. Все, что надо, сама скажу. Я знаю, что и как. Ты же мне доверяешь?
– Да, конечно. Но ведь ты скажешь, что мы не виноваты? Что это ваши чиновники не донесли вовремя куда-то там нужную бумагу…
– Да. Конечно, скажу. Обязательно.
А что, и скажет. Хотя кого она этим удивит? Никого. Про чиновников – это уже отдельная история, с прологом и эпилогом. Тут уж никакого писателя-сатирика Майкла-Михаэля не хватит, чтоб сюжет этот красиво и смешно рассказать.
Сразу после суда, на котором супругам Мак-Кинли было отказано в усыновлении, данные по Денису Колюченкову волшебным образом все-таки поступили в банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, и тут же чиновники от опеки начали в ускоренном темпе «принимать меры» по устройству Дениса на воспитание в российскую семью. Однако, как после уточнялось в отчетах чиновников, «возможности такого устройства, к сожалению, не представилось». Надо же – к сожалению! Цинизм какой! Лиза прямо-таки представляла, как семейным парам, желающим взять на воспитание ребенка из детдома, демонстрируют маленького трехлетнего Дениса, с трудом к этому возрасту научившегося стоять в кроватке и держать свою большую водянистую голову на тонкой шейке.
– Рейчел, неужели Дэну и впрямь можно помочь? Что-то не верится… – задумавшись, тихо произнесла Лиза и тут же пожалела о сказанном. Ведь не раз и не два попадала в эту ловушку, потому что американка могла часами взахлеб трещать на эту тему, не замолкая ни на минуту – могла выдавать абсолютную информацию обо всех многочисленных медицинских диагнозах усыновляемого русского ребенка и существующих методах лечения. Она знала все последние новинки в этой области, изучила условия американских клиник по приему таких детей на лечение, и даже определенная сумма денег по ее настоянию была отложена супругом на отдельный, специально открытый для Дэна счет, банковскую выписку с которого он и должен был завтра привезти.
– А ты когда последний раз мальчика видела? – быстро переспросила Лиза, чтобы переменить медицинскую тему на более ей доступную. – Как он? Улыбается тебе? Узнает?
– Улыбается. Я каждый день к нему хожу. Меня уже там все знают. А хочешь, поедем туда вместе?
– Да я бы с удовольствием, но сама понимаешь, дела… Давай в другой раз, ладно?
– Хорошо, в другой так в другой.
Лиза облегченно вздохнула, допила свой кофе и выразительно глянула на часы. Времени-то и в самом деле в обрез… Да если бы и нет, все равно она туда, в детдом, больше ни за что не пойдет! Один раз по настоянию Рейчел побывала, на всю жизнь воспоминаний хватит. Долго потом отойти не могла. Не для Лизы это все. Кому-то ничего, а для нее – пытка настоящая. Невозможно же на несчастных детишек смотреть, у них там глаза такие… Ждущие будто. Смотришь в них и чувствуешь себя сволочью, виноватой за всех матерей, вместе взятых, их вероломно бросивших… Хоть сквозь землю от стыда проваливайся. Нет уж. Лучше туда не ходить и никуда не проваливаться. И в глаза эти не смотреть.
– Так я побегу? Перед отъездом увидимся. Да и у Дейла банковскую выписку забрать тоже не помешает. Привет ему, кстати!
– Лиз, а как сама думаешь, решение будет в нашу пользу?
– Безусловно! Все будет отлично! Поборемся до последнего. Думай о хорошем, не надо заранее отчаиваться.
– Да я-то как раз и думаю… И надеюсь. Что еще мне остается?
– Вот и молодец! Все будет хорошо.
Лиза еще раз улыбнулась широко, красиво и ободряюще. Чисто по-американски. А про себя подумала, что вот она-то как раз и не уверена, что все будет так уж хорошо…
Выбила ее из колеи эта американка. Или не она, а снег, выпавший за ночь? В общем, день совсем не задался. Везде опоздала, куда только можно было. И почему первый снег всегда так деморализует и парализует дорожное движение, скажите? Это же всего лишь снег, а не гололед! Ну, подтаял, ну, грязь образовалась, и что? В пробках теперь часами стоять, что ли? Никаких нервов на эту автомобильно-дорожную хренотень не хватает. А у нее, между прочим, судебное заседание на двенадцать часов назначено! Придется изворачиваться, извиняться, объясняться. А там подзащитный такой неврастеник, что не приведи господи.
Ознакомительная версия.
