Ознакомительная версия.
– Не умничай.
– Всё! Туплю! – сказал я, пытаясь изобразить вид заи – дегенерата.
Она засмеялась: – Ты ведь у меня такой милый и самый умный, – сказала она, поцеловав меня в нос.
– Едем примерно на две недели.
– Так долго…. А как же я здесь одна? – не дожидаясь ответа, продолжила она, – обещай, что будешь мне часто звонить и писать.
– Обещаю.
– А что там, зая?
– Давай завтракать, а по дороге расскажу тебе.
– Хорошо.
Пока мы ехали до её работы, я обо всем ей рассказал. На светофоре она больно сжала мой член и мошонку, сказав: – Не дай Бог будешь совать куда попало мою конфетку, оторву.
Поцеловав меня в щеку, она ушла. В офисе всё как всегда, и пусть исчезнут целые континенты, пусть Африка, Америка, Европа будут охвачены войной, эпидемиями. Мы все так же будем создавать сладкую, манящую пилюлю, двигающую торговлю, рынок, прогресс к огромной пропасти. Мы будем посыпать экскременты сахарной пудрой, прятать их за счастливыми лицами и красивыми словами. Прятать в красочную упаковку, окропляя все ароматами DG, Lacoste, Boss, Gucci… И жизнь людей никогда не утратит выдуманного нами счастья, смысла, радости. Пока существует реклама – существует аппетит, а значит, существуем мы!
Налил чашку кофе и попытался опять взглянуть чужими глазами на Тыву, но информация была крайне скудной. В обед я поехал в «Позимь», там меня ждал друг детства. Серёга – необычный человек. Помню, в пятом классе мы записались в секцию бокса, если я не добился чего-то особенного, забросил, он – напротив. Несколько раз выступал в Кубе и побеждал. А Кубинская школа очень сильная. Окончив школу, я ушел из бокса, Серега уехал в Новосибирск, где продолжил тренироваться, пять лет мы не видели друг друга. Вернулся он совсем другим. На его сознание оказывали сильное влияние Пелевин, Сорокин, Уэльбек, Рембо. Последним он восхищался, и я считаю, заслуженно. Серега не ел мяса, нет, он не вегетарианец, он – Солнцев Серега. Человек, живущий в созданном самим микрокосмосе и не впускающий туда никого. В ресторане я сразу заметил его огромную, улыбающуюся голову. Он пожал мне руку и заключил в медвежьи объятия.
– Ну, садись, дорогой.
Я сел, он продолжал говорить, плавя моё сердце теплым, чистым взглядом.
– Как ты? Две недели не видел тебя, кажется целая вечность.
– И я рад видеть тебя, друг.
– Писал тебе на мыло, что не заходишь?
– Работа Серый, и плюс нежелание смотреть почту, писал бы ты один, но там столько разной мути.
– Ладно, ладно, что есть будешь?
Официант уже стоял у столика.
– Солянку и гранатовый сок.
– И воду без газа, – добавил он.
– Обедал уже что ли?
– Дружище, тебе сколько лет? – спросил он.
Я удивился вопросу.
– Тебе ли не знать? Тридцать один нынче будет.
– Молодой, – улыбаясь, говорил он, – красивый, а главное разумный, но страдающий потерей памяти пятница сегодня.
– Точно! У тебя разгрузочный день.
– Ты не безнадёжен, как мне показалось минуту назад.
Заказ принесла очаровательная девушка, солянку и сок она ставила пустому месту, клиенту, который только должен подойти, а вот воду Солнцеву Сергею – мужчине, респектабельного вида, великану, с чистыми, как у ребенка, голубыми глазами. Она ушла, вложив в свой уход всю сексуальность и изящество, каким только обладала.
– Очередной пылесос, – выпив залпом бокал воды, сказал он.
– В смысле? – засмеялся я.
– В последнее время все они, мне представляются именно такими, беспрерывно и жадно всасывающими пылесосами. Вытягивая из нас всё: деньги, время, энергию, а главное свободу. Я даже реже стал трахать их, они опустошают меня, забирают сексуальную энергию, аккумулируют её как вампиры. Ты устаешь как конь после пашни, а она порхает довольной бабочкой. Тебе хочется восстановить силы, уснуть, побыть в тишине, она этим не довольна.
– Не все пылесосы, Серега.
– Все брат! И не спорь! Ну, если только Ирка твоя нет, – улыбнулся он.
– Она не моя, и быть моей не может, как и любая другая. Её по твоей классификации можно отнести к категории пылесосов. Она мертвое мясо, как я не пытался, не смог воскресить, что там я, сам Господь не взялся бы за это.
– Ну и какого хера ты с ней живешь? – спросил он.
– Не с тобой же жить мне, хотя ты ничего.
Всё еще смеясь, он спросил:
– Где же тогда эти не пылесосы, о которых говоришь ты?
– Везде!
– Это не ответ, – возразил он.
– Дружище, всё дело в нас. Ты, я и многие другие, просто члены из стодолларовых купюр. Когда мы будем другими, они появятся, женщины, в жилах которых электрический ток, а между ног шаровая молния, которая будет дарить часть своей чистой энергии.
– Не факт, что я встречу такую. Но я все-таки не просто хер стодолларовый! Я большой, красивый, стоячий хер из крупных банкнот!
– А я, встречу.
– Дай Бог, брат, – сказал он, погрустнев.
Я съел суп, выпил сок, Серега заплатил за обед и мы вышли. Прикурил сигарету.
– Бросить не хочется, – спросил он.
– Зачем?
– Разве не очевидно зачем? – изумился он, – прочти, что пишут на пачках, для особо одаренных? Курение убивает!
– Меня убивают люди, ежедневно и ежесекундно, а сигареты курю и просто не думаю об этом.
– В этом вся хитрость, Коля! – он даже поднял палец вверх, говоря это, – производители сигарет тебя ебут, разве не ясно?!
– Предельно ясно, – спокойно отвечал я ему, – дело в том, что я привык быть ****ным, ебут везде и всюду. Поэтому, если ты хочешь быть не ****ным, недостаточно бросить курить, нужно менять всё! Следовать моде на якобы здоровый образ жизни мне не хочется. Я за здоровье души и сердца, жаль, что не сообщают о смертельных вещах для них, а напротив, пропагандируют яд.
– Ты как обычно всё слишком накручиваешь.
– Нисколько, а напротив. Если бы я смог прикоснуться к центру того дерьма, что заполнил нашу землю, если бы смог ощутить его масштабы, моё сердце остановилось или бы я сам ушел из жизни, не в силах жить с пониманием этого бедствия.
Он положил руку мне на плечо, улыбнулся.
– Колян, я смотрю тебе всё хуже и хуже, куда уходить? Пусть они и варятся в этом дерьме, попробуй минимизировать его проникновение в свою жизнь. А там после земли, пустота, нужно жить не смотря ни на что!
– Я никуда и не собираюсь, – улыбнулся я.
– И правильно, – похлопав меня по плечу, он продолжил, – тенденции к суициду я в тебе не вижу, мотивация к жизни – женщина с шаровой молнией.
Теплый день, солнце приятно греет, мы смеемся, время замедлило свой непрерывный, бешеный ход. Давая насладиться минутами искреннего счастья.
– Я завтра еду в командировку.
– Куда?
– На ГОА! – смеясь, ответил я.
Серега засмеялся.
– Твоя контора максимум может отправить в Можгу.
– В Можгу, не в Можгу, но далеко, в Республику Тыва.
– Нихера! – удивился он, – на границу Монголии, я почти там был, в Абакане. Надолго едешь?
– На две недели.
– Планчику покуришь, – подмигнув, сказал он, – вся Сибирь курит Тувинский гашиш, жесткая вещь!
Он посмотрел на часы, десять минут третьего.
– Пойдем, дам тебе кое-что.
Сел к нему в машину, открыл подлокотник, достал футляр от сигарет Camel limited edition, в котором лежали два пакетика с кокаином.
– Кокс хороший, не груби.
Я убрал его во внутренний карман пиджака.
– Спасибо, Серый.
– Да не за что, отдохнешь, нужно иногда. Ладно, Колян, у меня встреча. Звони.
Мы пожали друг – другу руки и он уехал, я смотрел в след его BMW X5. Позвонил Юле, сказал о том, что не приеду в офис, она не возражала, говорила со мной очень любезно и мило.
– Готов к поездке? – спросила она.
– Всегда готов!
Она засмеялась: – Мне как то страшновато, они там типа китайцев или чурок, я их не люблю.
– А кого любишь?
– И еще не люблю неуместных, идиотских вопросов.
– Прошу прощения.
– Коля не издевайся, не забывай, я твой начальник.
– Только это меня и останавливает.
– От чего это? – как мне показалось, она восприняла всерьез мою последнюю фразу.
– Юлия Николаевна, я шучу.
– Ладно, шутник! До завтра.
– До завтра.
Говорила со мной как с бойфрэндом, может быть я об этом просто не знаю, и только сейчас она сообщила мне, уверенная в том, что я сочту это как дар судьбы. Безусловно, она красивое мясо. Идеальная, красивая грудь, которую она часто демонстрировала мне, нагибаясь над столом, говоря мне какую-нибудь чушь, а я, совершенно не слушая её, пробирался в расстегнутую блузку, залезал под лиф, и словно альпинист, вскарабкивался на самую вершину её холмов, впивался в соски, замирая от удовольствия. И всегда она прерывала мой полет, также неожиданно, как и возможность летать. Её бедра, карие похотливые глаза, чувственные губы, красивая улыбка, всё казалось в ней идеально. Но за идеальной оболочкой не было ничего. Лишь деньги, ложь себе и всему тому, что окружает ее, бренды, золото, черви и запах падали. Она огромная, красивая жаба желающая съесть как можно больше.
Ознакомительная версия.
