— Слушайте, ребятки, — опять влезла Вика, — я, конечно, понимаю радость вашей встречи, но кушать хочется всегда. Давайте мы с Ольгой сейчас пойдём на ужин, а вечер воспоминаний отложим. Олег, вы тут, можно сказать, абориген, всё знаете. Где можно приятно вечер провести, посидеть, потанцевать?
— А? Да-да, конечно, — Олег встряхнул головою, будто отгоняя остатки наваждения. — Вон там хороший бар возле бассейна, по вечерам очень уютно, спокойно.
— А потанцевать? — Вика капризно надула губы. — Спокойно провести вечер мы и дома можем. Нет, вы уж покажите, где жизнь бьет ключом.
— Ну можно пойти на дискотеку, правда там больше молодёжь…
— А мы, значит — старухи, по-вашему?
— Нет, конечно, но там будут в основном подростки лет по четырнадцать — шестнадцать. Сейчас школьные каникулы и много родителей с детьми приехало. Да вы не волнуйтесь, мест для развлечений тут хватает. Давайте так, я вас буду ждать после ужина в баре у бассейна, а потом сообразим, чем заняться.
— Ладно, — Викуля, окончательно взяв инициативу в свои руки, сладко потянулась, продемонстрировав кошачий изгиб спины, небольшую, но вполне выразительную грудь, и, обмотав полотенце вокруг талии, прикрыв тем самым излишне широкие бёдра, скомандовала: — Пошли, Лёлька!
Сентябрьское утро было чудесным, совсем не осенним, а, скорее, летним. Деревья всё ещё ярко зеленели своими кронами, только слегка сбрызнутыми каплями желто-оранжевой краски, трава буйно росла на газонах, лишь редкие опавшие листья, скукожившиеся на изумрудном фоне, ехидно напоминали о бренности жизни.
Ольга, цокая каблучками по выщербленному асфальту аллеи, спешила через парк на работу в школу. Вот уже третья неделя, как начался учебный год, её первый учебный год в качестве учителя математики. Если бы ей, шесть лет назад, когда она сама была ученицей одиннадцатого класса, кто-нибудь сказал, что она станет школьной учительницей, Ольга бы искренне расхохоталась, восприняв это как шутку. Нет, работать в школе она никогда не хотела.
Ольга была поздним ребёнком, мать родила её почти в сорок лет, а отцу вообще было под пятьдесят. Мать, на памяти Ольги, всегда была немного странной, не такой, как другие мамы. То безудержно весёлая, она начинала хохотать, носиться по квартире и тискать Ольгу; то угрюмо раздраженная, придиралась к любой мелочи, бранилась, начинала кричать, разражаясь, в конце концов, бурными рыданиями: то часами сидела молча, не отвечая на вопросы, глядя куда-то в пол. В детстве Ольга пугалась, плакала, не понимая, в чём она провинилась, если мама так на неё сердится. Когда подросла, стала огрызаться, кричать в ответ.
Только отец мог как-то сдерживать перепады материнского настроения и бурные проявления эмоций. Он уводил её в спальню, обнимал за плечи, долго-долго что-то шептал на ухо, и она успокаивалась.
— Ты знаешь, малыш, — как-то сказал он своей четырнадцатилетней дочери, — ты не обижайся на маму. Понимаешь, когда мы тебя ждали, у мамы очень тяжело протекала беременность. Врачи даже говорили, что она может умереть, вот она и стала такой нервной. Когда ты родилась, думали, что это пройдёт, а оно, видишь как…
— Папа, а я в чём виновата? Я же не просила меня рожать! Она же мне житья не даёт. Только и жду, когда на неё в очередной раз накатит.
— Не нужно так, Олюшка, она же твоя мама. Она тоже не виновата. Понимаешь, это от неё не зависит. Это не она, это её болезнь.
Болезнь. Постепенно Ольга смирилась с мыслью, что мама просто больна. Ведь люди не виноваты, что заболевают гриппом или желтухой. Вот и мама не виновата, что заболела. Просто у неё болезнь такая особенная.
В школе Ольга училась хорошо, не отличница, но почти. Правда, некоторые её одноклассники учились не лучше, но были отличниками и даже потом получили медали — кто золотую, кто серебряную. Может быть, потому, что их родители часто заходили в школу, приносили туда подарки к праздникам, подолгу разговаривали с директором, классной руководительницей, учителями. У Оли в школу не заходил никто, папе было некогда, а мама пришла один раз, а потом дома устроила скандал с криками и слезами, так что отец ей туда ходить запретил.
В одиннадцатом классе все выбирали себе институт, в который будут поступать, а Ольга всё металась. То ей хотелось быть врачом, то юристом, пока однажды вечером отец не усадил её рядом с собой на кухне и не предложил поговорить серьёзно.
— Знаешь, Олюшка, — как-то неуверенно начал он, — нам нужно поговорить о твоём будущем. Тебе срочно нужно определяться с институтом, тянуть, выбирать уже просто нет времени. Ты-то сама кем бы хотела стать?
— Папа, я бы хотела стать юристом. Во-первых, это очень интересная профессия, а во-вторых, юристам очень хорошо платят. И институтов сейчас юридических много. Я хочу попробовать для начала в МГУ на юрфак, а потом, если не пройду, в какой-нибудь другой.
— М-да, юристом. Будь это лет десять назад, я бы тебе сказал: «Дерзай, старайся, приложи все усилия, и ты своего добьешься, не сейчас, так через год, не через год, так через два». А сейчас… Ты уже большая, дочка, так что давай по-взрослому, откровенно. Поступить на юридический, сейчас, конечно, можно, даже проще, чем раньше, но для этого, в первую очередь, нужны деньги. Конкурсы на бюджетное обучение там огромные, проходят немногие. Впрочем, на платное обучение можно попасть без проблем, но платить мы не сможем, мы с мамой столько не зарабатываем. Да и сколько мы ещё проработаем? Возраст у нас пенсионный, а мама ещё к тому же… ну ты сама понимаешь. На бесплатное обучение можно поступить, только если заплатить репетиторам и ещё кое-кому примерно половину суммы, которую платят на платном отделении за все пять лет. Это, конечно, меньше, но и таких денег у нас нет. Если это для тебя действительно цель, смысл жизни, то будем думать, как тебе этого добиться. Насколько я понимаю, есть дорога через службу в милиции, суде или других органах… Но тут придётся думать, как туда попасть, да и послужить года два-три придётся, а может, и гораздо больше.
— Где? В милиции?
— Как получится, может и в милиции, хотя я пока не представляю, как это можно устроить.
— Вот и не нужно, и не представляй, пожалуйста, не пойду я никуда служить. Ну его, этот юридический, я лучше с Викулей в педагогический поступать буду.
— В педагогический? А ты хотя бы представляешь, насколько тяжела и неблагодарна работа педагога? Как она низко оплачивается, а то и не оплачивается вообще! Вон, почти по всей стране забастовки и пикеты учителей, требуют выплатить зарплату ещё за прошлый год!
— Ой, пап, да не собираюсь я в школе работать. Главное — диплом получить, а там видно будет.
