— Но я настаиваю.
— Вы не можете настаивать, стоя на одной ноге, — с улыбкой ответил он. — Давайте я помогу вам подняться по лестнице, если мы идем наверх.
Он с удивлением огляделся. Они находились в высоком узком холле, на стенах можно было различить нечто странное, похожее на коллекцию оружия.
Карлотта проковыляла, опираясь на его руку, и зажгла свет.
— Не удивляйтесь, — сказала она, когда свет озарил не только коллекцию оружия, но и две большие витрины, заполненные театральными драгоценностями, париками, перьями и всевозможными украшениями.
— Вы безусловно знаете, как называется это место, даже если никогда раньше здесь не бывали.
Он покачал головой.
— Я с севера, — как бы извиняясь, сказал он.
— Это все «Ленковская. Театральные костюмы», — сказала Карлотта. — Боюсь, что вам придется помочь мне, наши комнаты наверху.
Они медленно поднялись по лестнице и оказались в огромной комнате, заполненной платьями, рядами висевшими на вешалках. В помещении стоял слабый запах затхлости и ношеной одежды. Они прошли через всю комнату и в конце ее подошли к двери, обитой сукном. Карлотта тяжело опиралась на руку Гектора; нога болела довольно сильно.
— Вы уверены, что сможете дойти? — спросил он. — Разрешите, я донесу вас.
— Все в порядке, — ответила она. — Откройте дверь, пожалуйста.
Он выполнил ее просьбу, и Карлотта крикнула:
— Магда! Магда! Где ты?
В ответ прозвучал глубокий, мягкий голос:
— Ты вернулась, дорогая? Ужин готов!
Они прошли через маленький холл и открыли дверь в ярко освещенную комнату, в которой за столом, накрытым к ужину, сидела такая тучная женщина, какой Гектор никогда не видел. Ему понадобилось некоторое время, чтобы рассмотреть обстановку. Однако то, что он увидел, было так неожиданно, что у него перехватило дыхание. Это была небольшая комната, увешанная с пола до потолка коллекциями всевозможных предметов. Там были фотографии, куски вышивок, дорогие персидские ковры, русские иконы, мечи с эфесами, усыпанными драгоценностями, и разные вещи, имеющие ценность лишь как память.
В камине ярко горели дрова. Перед ним на двух громадных креслах расположился целый ансамбль кошек: три голубые персидские кошки, сиамский котенок, который рвал одну из подушек, и рыжая пестрая кошка. Удивительнее, чем эта комната, была ее хозяйка. Магда Ленковская весила, должно быть, килограммов сто тридцать. Это была огромная гора мяса. Было непонятно, как она вообще могла двигаться; а то, что она двигалась проворно и легко, поражало.
Гектор смотрел на нее с восхищением, пытаясь определить, какие железы работают слишком быстро или слишком медленно в этом чудовищном теле.
Темные волосы, разделенные посередине пробором, закрывали уши, из которых свисали две огромные серьги с рубином в золоте. На плечах у нее была великолепная шаль, вышитая яркими цветами. Она была отнюдь не безобразна. Ее глаза, должно быть, когда-то были прекрасны, они еще и теперь оставались темными и живыми под прямыми узкими бровями.
Она встала, когда Карлотта вошла.
— Моя голубушка, мой ангел, ты ушиблась!
— Я подвернула лодыжку. Это всего лишь растяжение, — ответила Карлотта. Она все еще крепко держалась за руку Гектора.
Он посмотрел на нее и внезапно увидел, что она прелестна.
Карлотта сняла шляпу, и ее темные волосы, открывая лоб и уши, падали сзади густой темной массой вьющихся кудрей; кожа была белой; когда она говорила, ее темные глаза сияли. В стройной и изящной фигурке ощущалась какая-то непонятная чувственность.
«Это экзотичная и самая обаятельная женщина, какую я когда-либо знал», — подумал он.
Прежде чем сесть, она сняла пальто. На ней было простое короткое черное платье без всякой отделки, но Гектор понимал, что она должна быть одета в шелка, украшенные соболями и бриллиантами.
Глядя на нее, он ощущал ее незаурядность.
«Очень хороша», — подумал он и чуть не произнес это вслух.
Необъятная Магда вскрикивала, когда Карлотта, весело рассказывая об инциденте, выдумала целую историю о том, как ее чуть не затоптали до смерти, а Гектор спас ее. И рассказ ее был живым и красочным, а Гектор чувствовал себя так, как будто принимал участие в настоящем приключении.
Убедив женщин, что это необходимо сделать немедленно, он перевязал лодыжку Карлотты. Когда он закончил, Магда пригласила его поужинать с ними, и он с радостью принял приглашение.
Ему стоило только почувствовать восхитительный запах блюд, которые появились на столе, чтобы понять, как любит Магда поесть, как хорошо знает, что такое поесть вкусно. Любовь русских к крему, маслу, пирожным проявилась даже в этом легком ужине. Гектору трудно было понять, так это Карлотта, если она обычно наслаждалась едой такого сорта, смогла сохранить стройную фигуру.
— Много было зрителей сегодня? — спросила Магда.
Гектор понял, что Карлотта — актриса.
— Что вы играете? — спросил он.
— О, это ужасная пьеса. Написана одним из тех честных молодых авторов, которые считают, что писать — это их предназначение, и которых никто не хочет слушать. Боюсь, что пьеса недолго продержится.
— Нет хороших пьес в наше время, — подхватила Магда. — Только я сделаю костюмы, а постановку уже снимают. Но это хорошо для бизнеса, пока нам платят.
— Магда следит за этим, поверьте, — вмешалась Карлотта. — Девиз этого дома — деньги вперед или никаких костюмов.
Магда рассмеялась глубоким смехом.
— А почему я должна работать бесплатно? — спросила она.
— О, ты совершенно права, — ответила Карлотта. — Просто я рассказываю мистеру Макклеоду, или я должна сказать «доктору»?
— Вы практикуете? — спросила Магда.
— Я работаю, чтобы получить ученую степень в Лондоне, я ее уже получил в Шотландии, — ответил он. — Я приехал из Эдинбурга всего месяц назад и работаю в больнице Святого Антония.
— Это очень большая больница, не так ли?
— Одна из самых больших.
— Вам нравится ваша профессия? — спросила Магда.
— Это единственная вещь, которой я всегда хотел заниматься, еще с мальчишеских лет, — сказал он. — Я едва могу поверить, что все это не сон.
— Это путь к счастью, — сказала Магда. — Мечтать и осуществить свою мечту. И у меня когда-то была мечта, много лет тому назад.
— Магда была балериной, — сказала Карлотта Гектору. Она показала на каминную доску, где в центре красовалась пара розовых балетных туфелек, они были изношены, и в стеклянной тюрьме у них был усталый и трогательный вид.
— Я сломала ногу, — пояснила Магда, — и не смогла больше танцевать.
