— Прости, милая, но я вернусь не раньше следующего воскресенья.
— Но ты начальник. Поручи поездку кому-нибудь еще. Эта вечеринка имеет огромное значение, там будут все важные и нужные люди. — Обычно мурлыкающий голосок Шейлы, сейчас походил на жалобный скулеж или хныканье. — Я с таким нетерпением ждала этот вечер, купила шикарное платье, записалась к лучшему в городе стилисту.
— Я не стану возражать, если ты отправишься на эту вечеринку без меня, — сказал Хэнк. Почему он раньше не замечал, какой холодный и требовательный взгляд у Шейлы? Да, эта женщина любит, чтобы все делалось так, как она пожелает.
— Мустанг всего в двух часах отсюда. Ты мог бы приехать на вечеринку, а затем, в субботу, вернуться к своим делам, — настаивала она.
Хэнк отодвинул тарелку.
— Шейла, я сожалею, но мое решение окончательное. Впереди еще много таких вечеринок.
Шейла сделала глоток вина, оставив на бокале след от губной помады.
— А что малышка Шейла будет делать целую неделю без своего любимого медвежонка?
Хэнк ненавидел, когда она сюсюкала с ним. А что ему вообще нравится в Шейле?
Бесспорно, у нее красивое лицо, идеальная фигура, но как она требовательна и избалованна! А он? Нравится ли он Шейле? Пожалуй, но больше всего ей нравится его имидж богатого интересного мужчины и его слава отъявленного плейбоя.
Пожалуй, пора заканчивать их трехнедельные свидания. Как только эта мысль пришла ему в голову, Хэнк вздохнул с облегчением.
Он закончил есть и задумался: что сказать, чтобы, как можно меньше ранить ее самолюбие?
— Шейла, ты милая, красивая женщина, мне было приятно проводить с тобой время… — начал он.
— Ты даешь мне отставку, да? — Манерный сюсюкающий голос пропал. — Не могу поверить в это. Все мои друзья предупреждали, что Хэнк Ривертон — профессиональный сердцеед и плейбой, — голос Шейлы дрожал от гнева.
— Шейла… — Он пытался оправдаться, но она не дала ему вставить и слово.
— Прекрати, Хэнк. — Она отодвинула стул и встала. Никогда еще Шейла не казалась ему более привлекательной, чем сейчас. Ее пышная грудь вздымалась от волнения, а голубые глаза метали молнии. — Друзья советовали мне не встречаться с тобой. Они были правы, но я не послушала их и вот результат. Но и ты берегись: придет время, и какая-нибудь женщина завладеет твоим сердцем. Я надеюсь, она его разобьет, как ты разбил сейчас мое. — Произнеся эти слова, Шейла направилась к выходу.
Хэнк с сожалением наблюдал, как удалялась Шейла. Какая осанка! Наверняка она прекрасная любовница, но он все-таки устоял, хотя Шейла всячески поощряла его ухаживания, полагая, что физическая близость — прелюдия к свадьбе. Но этого Хэнк хотел меньше всего на свете.
Конечно, он поступил с ней сурово, уколол ее гордость, но Шейла — одна из тех женщин, у которых всегда есть запасной мужчина, вряд ли она будет долго страдать.
Хэнк выкинул из головы все покаянные мысли и позвал официанта.
— Прощай, Шейла, — прошептал он с облегчением: больше она не будет давить на него.
Да и не время сейчас для сожалений: на следующей неделе предстоит серьезное испытание.
Хэнк ждал, когда официант принесет счет, и думал о своей секретарше, женщине, которой предстоит исполнить роль его жены. Безусловно, Бруди одобрит его выбор. Но скромная, спокойная и ответственная Анджела, как жена не представляла абсолютно никакой угрозы для холостяцкой жизни Хэнка.
Он улыбнулся, вспомнив последние слова Шейлы. Какая-нибудь женщина разобьет ему сердце? Если такое и произойдет, то не в этой жизни — он был уверен в собственной неуязвимости.
— Брайан, прекрати! — Анджела старалась нахмуриться, но, не выдержав, громко рассмеялась.
Брат выхватил у нее расческу и поднял над своей головой.
— Отдай! Скоро придет мистер Ривертон, а я лохматая, как ведьма.
Но Брайан крутился вокруг сестры, подбрасывая и снова ловя расческу. На его угловатом лице играла озорная улыбка.
Девятнадцатилетний долговязый Брайан, веселый и шаловливый, мало походил на взрослого мужчину.
— А вот не отдам, к тому же ты наверняка заколешь волосы своей ужасной заколкой! — воскликнул он.
— Не твое дело! Заколка как заколка. Отдай! Я же тороплюсь, мой босс приедет за мной с минуты на минуту. — Анджела гонялась за ним до тех пор, пока Брайан не сдался и не заключил ее в свои объятия.
Все-таки, как она любит своего братишку! Отец бросил их, когда мать была беременна Брайаном, а Анджеле было девять лет. Вскоре после его ухода и рождения Брайана у матери случился инфаркт, и Анджеле пришлось заняться хозяйственными заботами и воспитанием братишки. Они были очень дружны и до сих пор заботились о матери и друг о друге.
Раздался звонок в дверь. Анджела вздрогнула, ее сердце так и подпрыгнуло в груди. Дверь открыла мать.
— Если ты сейчас же не отпустишь меня, я… я… — попыталась Анджела вырваться из объятий брата.
— Тогда что? — рассмеялся Брайан. — Что ты тогда сделаешь? Дашь оплеуху? Ужасно боюсь…
— Доброе утро, — поздоровался Хэнк, входя в кухню. Его темные брови удивленно поползли вверх.
Анджела вспыхнула, выхватила расческу из рук брата и принялась расчесываться.
— Доброе утро, — ответила она. — Я буду готова через пару минут. Брайан, почему бы тебе не налить мистеру Ривертону чашечку кофе?
— Я позабочусь о мистере Ривертоне, пока ты заканчиваешь туалет, — предложила Дженет Сэмюэлс, входя следом за Хэнком.
Анджела благодарно улыбнулась матери и побежала в свою спальню, где ее ждала упакованная сумка. Она быстро управилась с прической, как обычно заколов волосы широкой заколкой, и постаралась поскорее одеться — ей не хотелось, чтобы мать донимала мистера Ривертона вопросами о командировке.
Девушка бросила беглый взгляд на свое отражение в зеркале. Хэнк попросил ее взять самую обыкновенную одежду. Что ж, джинсы, белый пуловер и белые кроссовки — это прилично и неброско, как раз для поездки на ранчо. Она схватила сумку и поспешно вышла из комнаты.
Хэнк сидел за кухонным столом. Брайан рассказывал Хэнку о своей учебе в местном колледже, мама готовила кофе.
Пока Брайан говорил, Анджела внимательно рассматривала человека, который будет ее «мужем» в ближайшие семь дней. Одетый в узкие джинсы и рубашку с короткими рукавами, обтягивающую его широкие плечи, Хэнк казался таким мужественным, таким сильным, что любая женщина чувствовала бы себя за ним, как за каменной стеной. По крайней мере тешила бы себя такой надеждой.
— Похоже, у тебя очень плотный график, — прокомментировал Хэнк, когда Брайан кончил говорить.
