— Он уходит! — воскликнула Элизабет. — Эдвард уходит!
Фил, минуту назад уверявший Эллисон в своем страстном желании познакомиться с ней поближе, раздраженно взглянул на жену.
— Прошу прощения, — сказал он девушке и вскочил, чувствуя срочную необходимость покинуть комнату, хотя оставлять жену наедине с Эллисон в этой ситуации было не совсем удобно.
Выходя, он успел заметить, как Элизабет, вскинув брови и уперев руки в бедра, разглядывает Эллисон. «Бог мой, уж не собирается ли она устроить ей сцену ревности?» — мелькнуло у него в голове, но сейчас ему было не до того. К тому же он знал, что устраивать подобные сцены не в привычках его жены, и это его успокаивало.
Тем временем Эдвард Луис тщетно пытался добраться до своей машины. Лимузин цвета «серебристый металлик», который вместе с водителем ему предоставили в отеле, был безнадежно зажат другими припаркованными у виллы Стаки автомобилями. Единственной машиной, которая могла беспрепятственно выехать со стоянки, был спортивный «Лотос-Эспри» такого же серебристого цвета.
У шкафчика, в котором владельцы машин оставляли ключи, Эдвард обнаружил двух японцев-служителей.
— Машина мистера Стаки? — спросил он, показывая на «Лотос».
Те, растерянно посмотрев друг на друга, кивнули. Один из них вежливо подтвердил:
— Да, сэр, это автомобиль мистера Стаки. Уже направляясь к «Лотосу», Эдвард услышал голос Фила, что-то кричащего ему вслед. Переполошившийся адвокат бежал к нему по въездному пандусу.
— Куда ты? — закричал он. — Ты что, уезжаешь?
Эдвард жестом, не принимающим возражений, протянул ладонь.
— Пожалуйста, дай мне ключи от твоей машины.
— Зачем? — поразился Фил. — С твоей что-нибудь не в порядке?
— Ничего, просто ее заставили. Дэррил не сможет выехать, — показал он на цветного шофера, который на пару с коллегой подпирал стенку поблизости от стоянки. Заметив, что Эдвард и Филип глядят в его сторону, он с сожалением пожал плечами и снова уткнулся в газету.
— Пожалуйста, дай ключи, — повторил Эдвард.
Безуспешно пытался Стаки протестовать.
— Возьми, — наконец протянул он ключи, не оставляя все же надежд отговорить Эдварда. — Но лучше тебе не садиться за руль, ты слишком измотан работой. Ну оставь ты в покое мою машину, лучше я попрошу, чтобы освободили дорогу.
— Ну-ка, живо расчистить проезд! — заорал он остолбеневшим японцам, добавив со злостью:
— Черт бы подрал этих лоботрясов.
И в отчаянии увидел, что Эдвард уже сидит за рулем его «Лотоса».
— Подожди, Эдвард, прошу тебя! — бросился он к машине. — Ты хоть знаешь, как переключать скорости?
Эдвард уже завел мотор.
— А то нет…
— Здесь же не автоматическая коробка передач, а обычная механическая! Ты, наверное, на таких машинах не ездил, — не мог успокоиться Филип, на что Эдвард лишь усмехнулся:
— Как-нибудь разберусь.
— Только поаккуратней, я тебя умоляю! Машина совершенно новая.
Когда Фил услышал, с каким скрежетом Эдвард включил первую передачу, его чуть удар не хватил.
— Ради Бога, останься… Лучше останься! — взмолился он, вскинув руки.
Но Эдвард отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
— Все будет в порядке, не беспокойся. Взревел мощный мотор, и машина рванула с места.
Набрав скорость и доехав до конца пандуса, «Лотос» остановился. Филип Стаки бросился к нему.
— Мне нравится твоя тачка! — крикнул Эдвард в окно.
— Мне тоже! Смотри, осторожней! Ведь ты не умеешь с ней обращаться…
В коробке скоростей снова раздался такой дикий скрежет, что Филип схватился за голову.
— Ты заблудишься в темноте! — прокричал он. И точно: машина, взвизгнув колесами, вывернула на шоссе и помчалась… в прямо противоположную от гостиницы сторону.
— Не туда! Беверли Хиллз — у подножья! Но Эдвард уже не слышал его. Ревя мотором, «Лотос» мчал его по извилистой узкой дороге.
Эдвард Луис, действительно, не привык к машинам с механической коробкой скоростей. И вообще, водитель он был не ахти какой, потому что обычно пользовался услугами личного шофера — или пилота, когда перемещался в пространстве с помощью своего реактивного самолета. Не удивительно, что на поворотах он несколько раз забирал слишком круто, а когда нажимал на тормоз, мотор готов был заглохнуть. В одном месте «Лотос» так занесло, что он очутился на какой-то стоянке, где и остановился.
— Вот чертова колымага! — проворчал Эдвард, пытаясь включить задний ход, чтобы снова выбраться на шоссе и следовать дальше уже в более умеренном темпе.
Сумерки между тем сгущалась, а Эдвард так и не замечал, что едет он не в ту сторону.
Будильник на ночном столике Вивьен Уорд прозвенел в половине восьмого вечера. Очнувшись от глубокого сна, она потянулась, сладко зевнула и, не открывая глаза, на ощупь заткнула будильник.
Минуту-другую понежившись с закрытыми глазами, она села в постели, сбросила ноги на пол и машинально поправила челку на парике, который она не снимала даже на время сна. Взгляд ее скользнул по обшарпанным «апартаментам», где она проживала вместе с подружкой по имени Кит де Лука.
Одежда Вивьен в живописном беспорядке валялась на полу и на кресле с линялой обивкой.
Над кроватью висело подобие стенгазеты с наклеенными фотографиями — в основном моментальными снимками ее прежних друзей и знакомых, чьи лица были аккуратно вырезаны.
Из-за окон доносился шум города. Гудели клаксоны машин, и визгливо кричала какая-то тетка. Затем завыла полицейская сирена, через минуту умолкшая где-то вдали.
Гостиница, где Вивьен и Кит снимали комнату, была расположена на одной из боковых улочек Голливудского бульвара. В двух шагах от нее находилась известная Уолк оф Фейм, где на тротуаре можно было прочесть имена мировых знаменитостей, обрамленные контурами звезд. Это была одна из приманок, благодаря которым в Голливуд ежедневно валили толпы туристов.
В остальном же на этом отрезке бульвара не было ничего примечательного. Дешевые бары и рестораны чередовались здесь с варьете и порнокинотеатрами. Часть улицы, где на асфальте красовались окаймленные звездами имена знаменитостей, была облюбована проститутками, которые, фланируя по широкому тротуару, охотились за клиентами.
Улица и рестораны были наводнены торговцами-лоточниками и сбытчиками наркотиков, сутенерами и нелегальными эмигрантами, мелкими жуликами всех статей и зеваками, а также бесчисленными тружениками индустрии развлечений, представленной на бульваре во всем своем многообразии. Из динамиков неслись звуки рока и блюза, подростки гурьбой толпились на тротуарах или носились на роликовых досках, лавируя между прохожими, а уличные красотки, заглядывая в окна машин, завлекали мужчин:
