— Ну, в общем-то…
Патрик действительно задавался этим вопросом, но решил не лезть не в свое дело. Точно так же он хотел убедить себя, что его совершенно не волнует, какие у Николь ноги. Но тщетно. Мысли Патрика кружились именно вокруг ее ног. Он не мог удержаться, чтобы откровенно их не рассматривать.
Под оценивающим взглядом мужских глаз Николь чувствовала себя малиновкой, греющейся в первых утренних лучах солнца. В его взгляде не было ничего пошлого. Наоборот, она чувствовала, что Патрик взирает на нее, как на выставленное в музее произведение искусства. Такое с ней случилось впервые. Поэтому она медлила, стремясь продлить удовольствие.
— В доме, в котором находится моя квартира, вышел из строя водопровод, — объяснила она. — Ничего серьезного, но Огюст и Мари предложили мне пожить у них, пока хозяин все не отремонтирует. — Тут она прервалась и смущенно добавила: Кажется, я говорю лишнее. Вряд ли вас это интересует.
— Нет, почему же? — улыбнулся он.
Ей понравилась его улыбка — такая искренняя, доброжелательная. Николь казалось, что она медленно погружается в теплую воду с душистой пеной. А еще…
А еще Николь чувствовала, что между ними что-то происходит, и явно нечто необычное.
Она окинула Патрика долгим взглядом с головы до пят… увидела свои босые ноги и непроизвольно ойкнула.
— Если вы подождете минутку, пока я переоденусь и высушу волосы, то я отвезу вас в ресторан, — предложила она.
Патрик покачал головой.
— Не стоит беспокоиться. Дайте мне адрес, я сам найду дорогу. В аэропорту я взял напрокат машину.
Мужчина, который не желает ждать, когда женщина готова бросить ради него все свои дела, — это что-то новенькое! Николь одобрительно кивнула и ответила:
— Ничего страшного. Я тоже там работаю. Сегодня утром хотела побездельничать, но вы спасли меня от вируса лени. Мои приготовления не займут много времени, — пообещала она, направляясь в соседнюю комнату. — Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
— Легко сказать «чувствуйте себя как дома», — пробормотал он, глядя на дверь, за которой скрылась Николь.
Приятный аромат духов донесся до Патрика прежде, чем девушка успела войти в комнату. Он инстинктивно обернулся… и попытался взять себя в руки и найти твердую опору в зыбучих песках эмоций. Патрик не искал лишних осложнений в жизни. По крайней мере, сейчас.
Когда он видел Мари Барбе, то по достоинству оценил ее красоту. Но Николь буквально поразила его — восхитительная, сногсшибательная, умопомрачительная! На ней было белое платье, отнюдь не скрывающее соблазнительных форм ее обладательницы. Широкая юбка, заманчиво колыхалась при каждом шаге.
Даже волосы, казалось, откровенно кричали о ее чувственности, волнами ниспадая ей на плечи. Если у Мари они были черными, то у ее сестры — каштановыми с рыжеватым отливом.
Патрику подумалось, что от одного взгляда этой девушки любой мужчина, в жилах которого течет нормальная кровь, без сомнения потеряет голову. Поэтому он удивился, не заметив на ее пальце обручального кольца.
Восхищенный взгляд не ускользнул от Николь. Она кокетливо улыбнулась.
— Простите, что я так долго собиралась.
— Долго? — Он взглянул на часы. — Всего лишь двадцать минут.
Патрик Перрен вырос в городе, где иллюзии и реальность переплетаются самым удивительным образом. Но то, что он наблюдал сейчас, поразило его воображение: Николь казалась ему героиней волшебной сказки.
Слегка смутившись, девушка огляделась в поисках сумочки. Та лежала там, куда она ее бросила, то есть на столе.
— Если бы не забарахлил фен, я появилась бы на пять минут раньше.
— Думаю, вы не из тех, кого приходится поторапливать, — заметил Патрик.
Николь рассмеялась и принялась искать в сумочке ключи от машины.
— Я всегда все делаю быстро. Просто не могу жить по-другому. Дел всегда невпроворот, а времени почему-то не хватает, — продолжала она. — Вот, например, сегодня, я хотела принять ванну, но решила сэкономить время и предпочла душ. И в тот самый момент, когда я открыла кран, позвонили вы.
— Я не хотел, чтобы вы… — начал было Патрик.
Но Николь опередила его. Тряхнув головой так, что тяжелые золотые серьги мелодично звякнули в ушах, она заявила:
— Я сказала это вовсе не для того, чтобы вы почувствовали себя виноватым. Просто надо расставить все по местам.
Девушка еще раз обвела гостиную взглядом и удостоверилась, что ничего не забыла. Затем после минутной паузы посмотрела на Патрика и продолжила свою мысль:
— Нельзя механически отложить что-то в сторону, потому что тогда другое что-то, о котором вы и не подозревали, заполнит образовавшуюся пустоту, запутывая все.
Патрик Перрен задумчиво взирал на Николь. Он видел перед собой особу, которая могла запутать человеку жизнь, и самым непредсказуемым способом.
— Интересная философия.
И интересная девушка, мысленно добавил он. Мужчине, который отважится жениться на ней, придется раздобыть сапоги-скороходы. Без них ему будет весьма трудно угнаться за Николь.
— Пойдемте, — сказала она, но перед самой дверью вдруг резко остановилась. — Кажется, вы говорили, что взяли напрокат машину?
Патрик чуть не налетел на нее. Надо быть начеку, когда находишься рядом с Николь Оже, решил он для себя.
— Да, взял.
— Чудесно, тогда я поеду впереди. — Открыв входную дверь, она направилась к ярко-красной машине. — Постараюсь ехать не слишком быстро.
У Патрика по телу побежали мурашки от предчувствия, что она не сдержит слово. Не дойдя до машины, Николь остановилась.
— Здесь адрес, — сказала она, протягивая визитную карточку. — На всякий случай.
Николь знала, что движение в это время суток довольно интенсивное. Какой-нибудь лихой водитель мог отрезать ее от Перрена, а Мари никогда не простит ей, если гость потеряется по дороге.
Патрик проследил, как Николь села за руль «феррари», и бросила сумочку на соседнее сиденье. Его темно-синий седан выглядел довольно неуклюже рядом с такой скоростной машиной.
— Ваша? — зачем-то спросил Патрик. Собственно говоря, он давно должен был догадаться об этом, еще, когда Николь только открыла ему дверь. Ярко-красный автомобиль был, как будто специально создан для нее.
Девушка улыбнулась и ласково похлопала по приборному щитку.
— Это моя гордость. Мое дитя.
На какой-то миг уголки губ Николь опустились, словно что-то ужалило ее в самое сердце. Затем ноющая боль в груди начала медленно исчезать. Не следовало произносить последнее слово. Когда боль прошла, в душе осталась щемящая пустота. Ничто не сможет ее заполнить. Ничто и никогда. Николь взяла себя в руки и крикнула:
