Мистер Уэйкфилд был адвокатом, и подобные фразы всегда страшно смешили его дочерей. Но в тот вечер девочкам было не до смеха. Управившись с посудой, они понуро отправились к себе, наверх…
Однако Элизабет не могла долго находиться в плохом настроении. Когда она осталась одна в своей комнате, которую сама обставила в веселых голубых и кремовых тонах, к ней вернулся ее обычный оптимизм. Она решила, что единственный выход – это усердно заниматься и завоевать доверие родителей, тогда в следующем году будет совсем другое дело. Через несколько минут Джонни Бакс полностью вылетел у нее из головы, уступив место трудностям перевода простых дробей в десятичные. Вдруг дверь ванной, соединявшей ее комнату с комнатой Джессики, распахнулась.
– Мне не думается, – объявила Джессика, врываясь в комнату, точно вихрь. – Я решила, что мне нужен совет кого-нибудь постарше, например твой.
Джессика и Элизабет часто шутили по поводу того, что Элизабет была на четыре минуты старше. Иногда она и вправду чувствовала себя старше своей строптивой сестренки.
– Я слушаю, Джес, – она захлопнула учебник по математике. – Что у тебя за проблема?
– Проблема все та же! – Джессика плюхнулась на голубое покрывало кровати и задрала вверх ноги. – Как нам попасть на концерт Бакса в следующую субботу!
Элизабет не удивилась. В конце концов, решительное „нет" останавливало Джессику лишь в очень редких случаях. Однако она попробовала вразумить сестру.
– Джессика, послушай, ведь папа с мамой не наказывают нас. Они просто делают то, что считают правильным. И я не собираюсь никуда убегать за их спиной. Кроме того, у тебя нет и двадцати пяти центов, не говоря уже о двадцати пяти долларах. Ты только что истратила кучу денег на новую блузку из магазина „Кендаллз".
Джессика брезгливо наморщила носик:
– Эта тряпка? Она слишком ужасна, чтобы о ней говорить. Не понимаю, зачем я три недели откладывала на нее деньги! Завтра же отнесу ее обратно.
– Джес, ты не можешь этого сделать. Она же была на распродаже. Почему бы тебе не взглянуть правде в глаза? Нам придется подождать с концертом Джонни Бакса до следующего года.
– До следующего года? – Джессика изобразила такой испуг, как будто Элизабет предложила ей пойти на концерт Доллара в следующей жизни. – Я, наверное, не туда пришла за советом.
Она поднялась с кровати и открыла дверь в ванную.
– Можешь строить из себя примерную девочку, если хочешь, но я на той неделе увижу Джонни Бакса, и никто мне не сможет помешать!
– По-моему, – заметила Элизабет сестре через несколько дней, по пути в школу, – за эти выходные ты успела обойти всю Ласковую Долину. – Она попыталась заговорить тем глубоким, значительным голосом, которым говорил их отец, выступая в суде: – Было достоверно установлено, что никому в городе не требуется посидеть с детьми, подстричь газон или покрасить машину.
Джессику шутка нисколько не рассмешила.
– И зачем только я купила эту блузку? – Она вдруг остановилась посреди тротуара и изучающе посмотрела на Элизабет. – Этот цвет мне совершенно не идет. А вот на тебе он – просто блеск!
Хитрость сестры была настолько очевидна, что Элизабет не могла удержаться от смеха:
– Джессика Уэйкфилд, если ты думаешь, что сможешь уговорить меня купить твою блузку, то ты просто с ума сошла!
Но Джессика, когда пыталась добиться своего, не умела вовремя остановиться:
– Нет, правда, фиолетовый тебе всегда очень шел. К тому же в последнее время ты экономила свои карманные деньги и, наверное, скопила уже целый триллион долларов!
Действительно, Элизабет откладывала карманные деньги, и даже на школьных завтраках экономила. Но не ради фиолетовой блузки. Во-первых, фиолетовый был самым нелюбимым цветом Элизабет, во-вторых, она не хотела, чтобы кто-нибудь из одноклассников ненароком принял ее за одну из Единорогов.
– Джес, мы опаздываем на десять минут. Ты слишком долго возилась со своей прической. И не соблазняй меня этим дурацким фиолетовым цветом. Если я потрачу хоть цент на этой неделе, мне не накопить на сережки.
Джессика была вместе с Элизабет, когда та увидела в магазине на главной улице города золотые сережки в виде колец. Мама обожала большие серьги, и лучшего подарка было не придумать. Но до дня рождения миссис Уэйкфилд еще целый месяц, а до концерта – всего четыре дня.
Даже когда девочки вихрем неслись по холлу школы, Джессика продолжала строить планы. Прозвенел первый звонок. Они бросились в раздевалку – оставить куртки и книги в своих ящиках. Потом Элизабет побежала в класс.
Джессику же интересовали вещи поважнее школьных звонков. Она посмотрелась в маленькое зеркальце, которое хранилось у нее в ящике. Волосы все-таки лежали не так, как надо, лучше завязать их в узел, как у балерины. И тут она увидела: по коридору шло решение всех ее проблем.
– Эми Саттон! Мне ужасно нужно с тобой поговорить. Где ты пропадала? – Джессика кинулась навстречу высокой голубоглазой девочке с прямыми светлыми волосами, которая остановилась у соседнего ящика и, удерживая на колене стопку книг, пыталась справиться с цифровым замком.
Та посмотрела на Джессику с нескрываемым изумлением. Эми дружила с Элизабет, а вот ее гордая сестра почти не обращала на нее внимания. Для таких, как она, Эми была слишком уж проста.
– Как дела, Джессика? – Эми наконец удалось открыть ящик. Она бросила книги на дно и стянула джинсовую куртку. – Будет сегодня после школы собрание команды болельщиц? – Ловкая, спортивная, Эми недавно вступила в команду.
– Собрание-то будет. Но не в школе. – Стоя рядом с Эми, Джессика обняла ее за плечи и к своей радости обнаружила, что они почти одного роста. – Не устроить ли нам с тобой маленький праздник у меня дома?
Эми выбрала нужную для первого урока папку и захлопнула ящик.
– Ты хочешь сказать, что приглашаешь меня к себе домой? – Она не переставала удивляться.
Еще недавно Джессика ужасно на нее злилась: мол, зачем баллотировалась в команду болельщиц. Хотя Эми лучше всех умела крутить жезл, она чувствовала, что сестра Элизабет презирает ее, и всегда робела в ее присутствии.
– Конечно, почему бы и нет? – улыбка Джессики была ласковой.
Эми поверила, что на самом деле нравится Джессике. Хотя они такие разные, может быть, им все-таки удастся подружиться.
Именно это она сообщила Элизабет за завтраком.
– Ты только подумай, – восторженно говорила она, – уже сегодня мы можем пойти домой втроем. Здорово, правда?
Элизабет обрадовалась, что сестра наконец-то поняла, какая Эми замечательная. Только вот отчего такая внезапная перемена?
