— Да ничего что заслуживало бы внимания, — попыталась уйти от ответа Лариса, но Альма смотрела на нее так, что было ясно, признаваться придется. — Когда я приехала и сына устроила, я встретила знакомую, она предложила мне пожить у нее, там что-то типа общежития, — Лора поморщилась, вспомнив.
— И?
— Это оказался бордель, — нехотя ответила Лора. — Я, дура, поняла это слишком поздно, когда ко мне пришел их сутенер и… — женщина замолчала. — Мне пришлось убегать, — добавила она тише.
— Господи, бедняжка, ты сообщила в полицию? — сочувственно спросила Альма. Лора отрицательно покачала головой.
— Пожалела? — с укором спросила Альма. — Они же тебя подставили, соотечественницы твои.
— Я знаю, но кто я такая чтобы судить? Каждый живет как может. Для них это приемлемо, для меня нет. И они мне помогли потом, вещи вынесли. Мне нужна нормальная работа, и работа вот в таком доме для меня просто подарок небес. Здесь хорошо платят и плюс к этому не надо думать о крыше над головой и питании. И от Флоренции недалеко.
— У тебя несколько недель будет испытательный срок, — вздохнув, сказала Альма.
— Я справлюсь, — пообещала Лора.
— Это не так просто как кажется. Пошли, — Альма взяла Лору за руку и повела куда-то. — Вот тут выбери себе форму по размеру, возьми два комплекта, переоденься, я буду ждать тебя в комнате отдыха. Потом начнем убираться.
— Хорошо, — благодарно улыбнулась Лора.
Форма оказалась совсем не такой как обычно показывают в кино. Не было никаких белых передничков и заколочек в волосах. Просто темно синее платье длиной до колена, никаких вырезов, воротничок под горло, рукав до локтя. В костюмерной, так Лариса обозвала комнату где была униформа, все было развешано по размерам. Женщина сразу нашла свой размер, выбрала себе два платья и пошла к себе в комнату переодеваться.
— А ничего что волосы своей резинкой? — поинтересовалась Лора, вернувшись в комнату отдыха. — У меня нет тесно синей, только бордовая.
— Волосы убирай как тебе удобно, но естественно без излишеств. И если будешь на кухне помогать, то лучше под платок убирай, но его тебе Пьер сам даст, — Альма критически осмотрела новую служанку и осталась довольна. — Пошли я представлю тебя хозяевам, а потом будем работать.
По дороге к столовой, где завтракала семья Мадьяни, Лору трясло как перед экзаменом. Сначала Альма вошла одна, а потом позвала Лору.
— Доброе утро, — это все что смогла сказать Лариса, войдя в столовую, к счастью ее больше ни о чем не спрашивали. Хозяйка пообещала уделить новой служанке время перед обедом и Альма вытащила стоящую столбом Лору в коридор. Ее состояния она не заметила, а может и заметила, но списала все на волнение. А Лариса еще очень долго не могла придти в себя. Никогда еще в жизни она не испытывала такого.
— Господи, ну не идиотка? — Лора посмотрела на свое отражение, вытирая зеркало в одной из гостевых спален. — Даже думать не смей. Во-первых, он женат, во-вторых, он твой хозяин, в третьих, он богатый, а ты нищая, ну и в последних, он красавец, а ты…. — Лора еще раз посмотрела на свое отражение, поправила прическу, вздохнула и опустила глаза. — Нет, Ларочка, на подружку миллионера ты не тянешь. Ты свое уже отлюбила, хватит, тебе о сыне заботиться надо. А он твой хозяин. Твой хозяин, — зашептала он зажмурившись. — И не капельки я не влюбилась, просто мужик красивый. А красивые мужики они все сволочи, и, наверняка, этот не исключение. Господи, пусть он будет сволочь, — подняла она глаза к потолку, а потом тряхнула головой и с удвоенной силой принялась за уборку.
К обеду Лора убрала все гостевые комнаты на первом этаже, вымыла столовую и тренажерный зал, кабинеты хозяев Альма ей пока не доверила.
— Ты молодец, — похвалила Альма Ларису за обедом. — Даже придраться не к чему, улыбнулась она. — Сейчас поедим, передохнешь часик, и займемся вторым этажом.
— Как скажешь, — кивнула Лора, благодаря бога за то, что у итальянцев есть сиеста. Она поднялась к себе, позвонила отцу, чтобы убедиться, что с сыном все в порядке, а потом включила ноутбук и оставшееся свободное время посвятила переводам, еще одной небольшой статье своих доходов.
— Простите что не смогла поговорить с вами до обеда, — сеньора Паолина указала Лоре на кресло. — Вас зовут…, женщина посмотрела на лежащие перед ней бумаги.
— Лариса Степаненко, но можно называть меня Лора, это проще произнести.
— Хорошо, Лора, — кивнула женщина. — Думаю, Альма уже показала вам дом и объяснила наши требования. Но я все же повторюсь. Все что я хочу от вас это добросовестности и порядочности. Под порядочностью я имею в виду не только заповедь "не укради", но и то, что все происходящее в этом доме должно здесь же и остаться.
— Да, конечно, — кивнула Лора.
— Вот и прекрасно, — сеньора Паолина встала. — Если у вас возникнут какие-то вопросы, обращайтесь.
— Спасибо, — Лора помялась немного, а потом вышла.
Самостоятельно работать Альма разрешила Ларисе только через две недели. До этого она тщательно проверяла за ней все сделанное. Несколько раз Лора находила под кроватью или около тренажеров деньги разного номинала. Проверки такого рода ее всегда смешили. Она подбирала купюры и клала их на видное место. После первой находки она поинтересовалась у Альмы как лучше поступать и та согласилась, что такой вариант оптимален. Лариса не обижалась, она понимала, что как новому человеку ей просто не доверяют, но сомневалась, что таким избитым и примитивным способом можно удостовериться в порядочности прислуги.
— Подмети около гаража, — бросил Лоре Валентино, водитель хозяйки. Лора скорчила ему рожицу в след и пошла на улицу. Валентино всегда вел себя так, будто он как минимум член семьи. До слуг он снисходил и в приказной манере общался со всеми.
— Проще сказать, что Валентино любит, хотя я точно этого не знаю, — объяснила ей Альма в самые первые дни. — А все остальное он не любит. Не терпит он коммунистов, либералов, гомосексуалистов и феминисток. Ненавидит американцев и арабов. Русских он тоже не очень любит, — добавила она.
— Понятно, — кивнула и Лора и с тех пор большого внимания на фырканья водителя не обращала. В принципе, территорию гаража и около него Валентино должен был убирать сам, но Лора спорить с ним не хотела. Именно сейчас она была не занята и, взяв метлу, вышла на улицу. Как женщина и подозревала, около гаража были комья грязи с колес машины.
— Джулия, — возмущенно раздалось из дома, и на улицу выскочила сначала хозяйская дочка тринадцати лет, а за ней ее гувернантка Мона. Девочка была в длинном черном платье, помада и лак на ногтях тоже были черные. — Джулия, я не позволю тебе выйти на улицу в таком виде, — возмущалась Мона. — Ты в зеркало себя видела? Это же ужас. Сеньора Паолина мне голову оторвет. Ты хочешь чтобы мне оторвали голову?
