— Тихо стучит по листьям чуть слышный дождь
Нежно касаясь пальцев моей руки,
Вниз опустилась красной рябины гроздь
Видимо, от моей и своей тоски…
Динамика резко возрастает, я беру высокую ноту и протягиваю последнюю строку на одном дыхании. Обширный многоуровневый диапазон виртуозного исполнения энергетической волной задевает каждого зрителя, и они срываются с мест, извергая эмоции в бурных овациях. Но мне мало! Это не всё! Песня звучит дальше!
Чувствую запах тела, когда усну,
Руки его сжимаю в своих руках,
Слезно грущу от боли, когда встаю,
Жду с нетерпеньем ночи, живу во снах…
Из-под клавиш разливается завораживающее адажио, провоцируя меня перейти в размеренную тональность и предоставить слуху окружающих грустное настроение печального завершения романса, повествующего о несчастной любви…
Тающий силуэт сохранить пытаясь,
Памятью очертанья его рисую,
Жаль, что любимый этого не узнает,
И не услышит голоса поцелуев…
Аккорды, сливающиеся в сопровождающую куплеты музыку, начинают стихать. По моей щеке бежит слеза, вызванная душевной историей в рифмах неизвестного поэта. И я потихоньку возвращаюсь в реальность… Весь зал аплодирует стоя! Под ноги летят букеты, крики браво заглушают чувствительный слух и возносят к небесам! Не могу поверить! Неужели это обо мне? О безродной сироте, не имеющей прав и возможностей?
Окидываю зал взглядом более тщательно, и вижу рыцаря, пиджак которого согрел моё тело и душу…Он смотрел широко раскрытыми от удивления глазами. Смотрел неотрывно, завороженно. Как будто без веры в происходящее, как будто смотрел на ангела.
Наша встреча взглядами прервалась неожиданным появлением на сцене Хозяина. Он подбежал ко мне и сорвал встроенный в прическу микрофон. Поднес его ко рту, и громко объявил о моей участи перед всей публикой.
— Господа, прошу вашего внимания! Сегодня вы имеете возможность приобрести эту дивную Канарейку в единоличное пользование! Девушка перед вами- содержанка моего приюта. Сегодня я рассчитываю продать ее одному из вас! Начальная цена- три миллиона рублей! Прошу вас, господа, можете повышать ставки!
Вот так, громко и артистично, меня опустили с небес на землю, и напомнили, что Канарейка- не вольная птица!
Дорогостоящая покупка
Аукцион? Так вот значит как Хозяин решил меня продавать? Стою на сцене, бардовая от стыда, униженно опустила в пол глаза, дрожь пробирает тело. Почему? Я собственность приюта, бесправная вещь, и мне это хорошо известно с самого детства! Да на этом месте мечтает стоять любая из порядковых номеров! А Канарейка что? Возомнила себе невесть что после какого-то выступления? Вдохновилась бурной реакцией зала? Нужно быстро вспоминать, кто я такая, пока сама же не причинила себе боль. Торги в разгаре, нужно следить за результатом.
Хозяин довольно хихикает, наблюдая за активной борьбой участников. Смотрю, желающих купить меня много! Очень много, я бы сказала. Руки поднимаются с каждой назначенной цифрой. Цена поднялась до пяти миллионов. Владелец приюта интенсивно потирает ладони, предвкушая большую наживу, а желающих отдать такие деньги становится меньше. Участвуют человек десять. Цифра растет. Семь миллионов рублей! Ещё двое занимают свои места так и не сделав удачной покупки. Десять миллионов, пятнадцать! Я о таких деньгах даже не слышала! На них можно было бы купить весь наш приют с подопечными разом! Продолжают поднимать руки три человека. Какой-то престарелый богатей, живот которого закрывает обзор на половину заведения. Смотрит на меня он явно не здоровым пошлым взглядом, облизывая при этом потресканные пухлые губы. Пожалуйста, Господи, только бы не он! Ещё молодой человек достаточно приятной внешности. Блондин с зелёными глазами в смокинге телесного цвета. Интересно даже, зачем я ему нужна? И, последний, тот самый Никита Александрович, который помог мне на входе в заведение. Именно для него я старалась петь, как никогда!
— Шестнадцать миллионов рублей! — Восторженно выкрикивает хозяин, и похотливый боров сдается, покинув разочарованно "поле боя".
Остаётся блондин и именинник. Звучит цифра семнадцать миллионов. Никто из них сдаваться не желает. Восемнадцать, восемнадцать с половиной, девятнадцать и, на цифре двадцать, блондин озлобленно цокает и занимает свое место, печально поглядывая в мою сторону.
Меня купил тот самый глава мафии! Теперь я его собственность! Хозяин хватает меня за руку и тащит за кулисы. Только мы остались вдвоем, укрытые от остальных за ширмой, он начал хватать меня за плечи и истерично потряхивать, вторя восторженно одну и ту же фразу:
— Двадцать миллионов! Двадцать, чёрт побери, миллионов! Не зря, ох не зря, Канарейка, я сдерживался всё это время!
Меня передёрнуло от воспоминаний о его касаниях, пошлых намеках и посяганий на мою честь. Хотя, какая у безродной честь? Видимо, смена настроения не осталась незамеченной, и Хозяин, криво ухмыльнувшись, подошёл ко мне в притык.
— А знаешь, Канарейка, тебе ведь чуть не повезло! Тот блондинчик, в бежевом костюме, знаешь ли ты, кто это был?
Он осмотрел меня сверху вниз насмешливым цепким взглядом и не стал дожидаться ответа.
— Это был композитор! Один из самых известных в мире. Кирилл Ростиславович Домбровский! Под его покровительством расцвели известнейшие звёзды эстрады! И сегодня он был заинтересован в тебе. Поговаривают, что когда он покупает талантливых безродных, то дарует им свободу! Его личные убеждения, безрассудная натура… Считает, что творчество не должно быть сковано предрассудками.
Свобода? Как такое возможно? Не верю… Неужели я была в шаге от мечты всех сирот?
— Но, не судьба! Этот глава мафии предложил больше. Ничего личного, просто бизнес, Канарейка. Ты же не думаешь, что тебе свезло с покупателем? Надеюсь, что нет! Скоро сама убедишься. Что здесь, что в приюте- игрушка Хозяина. Только хозяин другой. Но, могу же я, по старой памяти, позволить себе прощание, достойное тебя?
Он наклонился надо мной, окатив неприятным запахом изо рта, до боли сжал руку, впился жадным взглядом в приподнятое декольте. Затем прошёлся пальцами по талии, выше, и зашерстил по мягкой ткани, скрывающей грудь, причмокивая от удовольствия. Я обреченно считала секунды, после которых закончится этот кошмар, как вдруг ширма с обратной стороны резко поднялась, и в карман, отведенный Хозяином для прощания с подопечной, вошёл мужчина, купивший меня. Мой прежний владелец быстро отскочил и напряжённо затопал на месте. Господи, какое счастье!
— Эй, падаль, ты что себе позволяешь?
— Господин, о чем это вы? — человек, чувствовавший себя передо мной на пике возможностей ещё несколько секунд назад, вдруг превратился в робкого, послушного подлизу. И это только напомнило, что положение в нашем мире решает всё! Хозяин же, видимо, свое положение переоценил, когда касался без проса чужой "игрушки". И теперь лебезил, не находя себе места.
— Я всего лишь давал последние наставления своей подопечной! Поверьте, у меня и в мыслях не было!
— Ты! Чтоб я тебя больше возле нее не видел. А вообще, не нравишься ты мне… Потому сделай так, чтобы больше вообще не попадаться мне на глаза! Оговоренная сумма придёт на Ваш счёт завтра к обеду. На этом всё. Девочка идёт со мной!
— Конечно, Господин, как вам будет угодно!
— Ах, да, я надеюсь, что с ней всё нормально, и все условия купли/продажи соблюдены? Нето ведь я тебе голову отвинчу, и на столб фонарный повешу, прямо перед дверями в приют!
— Да как можно? Всё, как положено, можете не сомневаться в моей честности!
— Скорее, в твоей жажде к наживе и страхе за собственную шкуру!
Я видела, как глаза его горели ненавистью, слышала, как злость и презрение напитывали каждое слово. Но, как только Господин перевел взгляд на меня, эти эмоции тут же исчезли. Их сменил мягкий блеск голубых радужек. Теплой рукой он накрыл мою, взял со стула тот же черный пиджак, с той же заботой набросил на мои плечи.
