Объединяя усилия (ЛП) - Пейдж Сабрина

Я прочищаю горло.

— Я не занимаюсь такого рода вещами, для протокола. Это твои секс-куклы. Как я и говорила, когда позвонила в ворота. Они по ошибке были доставлены ко мне. Видишь? Прямо тут? — я указываю на адресную метку на коробке. — Мистер Дик Бальзак.

Он смотрит вниз и смеётся.

— Хех. Дик Бальзак. Потрясающе, — он смотрит вверх. — И кто приносит фруктовые пироги соседям?

— А?

— Ты сказала, что вместо фруктового пирога ты принесла сексуальные штучки. Люди вообще едят фруктовые пироги?

Я тяжело вдыхаю.

— Фруктовый пирог, торт что угодно.

— Торт?

— Я сказала что угодно. Я не знаю, что люди приносят своим соседям.

— Чашку сахара, — предлагает он, затем делает паузу. — Или секс-кукол и презервативы.

— Знаешь, я обычно стараюсь не брать уроки социального этикета у голых мужчин с бонго-барабанами.

— Эй! Это ты та девчонка, которая пришла ко мне домой с двумя подружками и принесла мне презервативы. Я признаюсь — надувные куклы для меня что-то новенькое. У меня никогда не было девушки, пытающейся подцепить меня с помощью надувных…

— Ты думаешь, что я пытаюсь подцепить тебя? — спрашиваю я в неверии. — Мы уже определились, что ты — извращенец, заказывающий надувных кукол. Я просто вежливый сосед, доставляющий твою коробку. Я не заинтересована в том, чтобы подцепить тебя. На самом деле, даже меньше ноля. У меня отрицательный интерес подцепить тебя. И это не мои подруги.

Мистер Дик Бальзак шагает вперёд. Клянусь, что хочу отступить и оставить больше пространства между нами, но каким-то образом я зависла, неспособная пошевелиться, из-за его запаха. Мужской аромат мыла и одеколона. О, Боже, мне нужно перестать нюхать его. И только потому, что я выпила только два бокала вина и, по-видимому, потеряла всякое чувство разума, не означает, что я должна стоять здесь, нюхая этого парня.

— Нулевой интерес? — спрашивает он, глядя на меня. — Ты уверена насчёт этого, сладкая?

Я тяжело сглатываю. Хотелось бы, чтобы он не так вкусно пах. Неужели я так давно не нюхала мужчину, что моё тело вышло из строя от одного аромата незнакомого голого парня?

— Ноль, — твёрдо повторяю я, прочищая горло. — Меньше ноля.

Моё тело предаёт меня, посылая мурашки по коже. Я чувствую, как мои соски твердеют под лифчиком.

— Отрицательный, — говорит сосед.

— Верно.

— Это очень плохо. Потому что я определенно заинтересован в том, чтобы подцепить тебя, – парень делает паузу, а я всасываю глоток воздуха сквозь зубы. У меня перехватывает дыхание. Моё сердце бешено колотится в груди. — На самом деле, я был бы очень заинтересован подцепить тебя, перебросить через плечо и отнести прямо в мою спальню.

Боже мой, он наглый. Никто никогда не говорил со мной таким образом. Чёрт, никто бы не посмел говорить так с дочерью Президента — конечно, не те «слишком соответствующие мужчины», с которыми я встречалась. Те, кто носит костюмы и имеет лучшее образование, которое могут купить за деньги.

Этому человеку не грозит быть одним из таких «слишком подходящих» мужчин.

Его взгляд не колеблется, его глаза на моих, когда он говорит.

— Я бы стянул этот консервативный маленький мамочкин костюм, который ты носишь и сдёрнул бы твои трусики вниз по твоим бёдрам — ты же носишь трусики, не так ли? Если бы ты не носила, ну… — из его горла вырвался низкий звук, дикий, как у животного.

Вот кто этот парень: животное. Животное, которое только что сказал, что хочет перебросить меня через плечо и стащить с меня трусики. Я открываю рот, чтобы сказать соседу, кого он может трахнуть (себя) после нашего разговора, но вместо этого слышу собственный стон.

Я действительно стону.

Маленькая, самодовольная ухмылка распространяется по его лицу, и я мгновенно чувствую стыд от своего влечения к нему. Я должна быть абсолютно подавлена. Мне стоит свалить отсюда. У парня на лбу написано «плохой вариант».

Я прочищаю горло, как будто практически не стонала от его грязных слов.

— Я не ношу мамочкин костюм. И что, чёрт возьми, за мамочкин костюм?

Он смеётся.

— Я только что это придумал. Это как мамочкины (прим. старомодные) джинсы, только костюм.

Сглотнув, внезапно осознаю. Итак, моя рабочая одежда не сексуальная. Я профессионал, управляющий фондом. Хотя я не думала, что выгляжу старомодной. Почему тот факт, что он подразумевает, что я выгляжу старомодно — мамочкин костюм?! — заставляет меня стыдиться?

— Некоторые из нас работают, — говорю я, мой голос резок. — На профессиональной работе. Где мы должны выглядеть уместно и не бегать голыми с бонго.

— О, так ты думаешь, я не профессионал? — спрашивает он, ухмыляясь.

— Ты единственный, кто обнажён и имеет секс-игрушки.

Остро осознаю тот факт, что этот парень уверен, будто я встревожена, а потом раздражена собой из-за того, что мне не всё равно.

— Я ухожу, — объявляю ему, но не могу заставить свои ноги двигаться.

— Очевидно, что эта коробка — подарок-розыгрыш. Очевидно, что со всей этой мужественностью, которая у меня имеется, мне не нужно прибегать к надувной киске.

Я сильно закатываю глаза.

— Убеждай себя в этом дальше. Дик.

— Кстати, Дик Бальзак — это не моё настоящее имя. Просто для ясности.

— Оу, я не называла тебя Дик Бальзак, — поясняю парню. — Я просто назвала тебя членом.

— Смешно, — произносит он. — Значит, ты — комик. Предполагаю, что это причина твоего окружения?

— Они… подожди. Ты не знаешь, кто я, — спрашиваю, внезапно осознав это.

Он поднимает брови.

— Я не знаю, кто ты? Не слишком ли ты задаёшься, а?

— Кто бы говорил, мистер Я-Уже-Всё-Это-Имею.

— Ну, это не значит, что ты не зазнаёшься. Это просто факт, сахарок.

— Извини? — волны раздражения проходят сквозь меня. Независимо от того, как хорошо выглядит этот парень, он абсолютная свинья. Затем я останавливаюсь. — Подожди. Что ты делаешь?

Он наклоняется, вот что он делает. Он наклоняется прямо передо мной.

— Я опускаю эту коробку.

— Мне не нужно видеть твою… — я отвожу свой взгляд, когда он поворачивается, чтобы поставить коробку на подъездной дорожке, предоставляя мне вид со стороны его прекрасной обнаженной задницы… Хорошо, я не совсем отвожу свой взгляд. Я хотела. Я собиралась. Но она была настолько мускулистой, идеальной и… аппетитной.

Я только что подумала о заднице этого парня, как об аппетитной?

Я быстро отворачиваюсь, пока он не поднялся, но парень всё равно смеётся.

— Это задница, сладкая.

Мои щёки снова покрылись румянцем. Парень точно знает, что мой взгляд был направлен на него. Поэтому прерываю его, прежде чем он сможет снова назвать меня этим прозвищем.

— Да, передо мной определённо задница.

— Я показал тебе свою. Может быть, тебе станет более комфортно, если ты покажешь мне свою. Тогда мы будем равны.

— Я не стремлюсь быть равной с человеком, который только что назвал меня сахарком. В любом случае спасибо, — неважно насколько идеальна его мускулистая задница — и всё остальное. — Увидимся позже, Дик.

Я остановилась, повернулась к нему спиной и глубоко вздохнула. Этот пещерный человек не проникнет мне под кожу.

— И заканчивай уже с бонго.

— Ты хочешь, чтобы я избавился от бонго? — спрашивает он. — Ладно. Если ты так настаиваешь.

Брукс и Девис, всё ещё стоящие перед ним, не улыбаются, однако я могу сказать по тому, как их глаза расширяются, что он делает.

— Он положил бонго, не так ли? — спрашиваю я их.

— Да, мэм, — отвечает Брукс, её взгляд фокусируется позади меня. — Да, он это сделал.

— Тогда, ладно.

Я прилагаю все силы, чтобы не развернуться и не удовлетворить своё любопытство. Затем я напоминаю себе, что парень, назвавший меня «сахарок», угрожавший перебросить меня через плечо, снять мои трусики и играющий на чёртовых бонго не тот человек, которого мне нужно видеть голым.