Девушка почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Как это ужасно — понимать, что на новую жизнь у тебя просто-напросто не хватает денег, потому что все, что зарабатывалось в течение месяца, все (до самой последней копеечки!) уходило на оплату бытовых нужд.
Девушка вздохнула.
— Маш, Маааш! — Виктория помахала ей рукой, сидя за столом напротив. — Ты куда пропала?
Мария перевела на нее задумчивый взгляд.
Виктория только еще проходила стажировку в фирме, и была прикреплена в отдел к Маше, как к самому успешному куратору. Красивая, яркая, сообразительная, Виктория показывала отличные результаты, и Маша даже удивилась, когда узнала, что та стажируется в кресле секретаря.
А потом, увидев каким взглядом она провожает Баева, все встало на свои места. И после этого ежедневная демонстрация самой красивой и яркой (в рамках дресс-кода) одежды, приталенных платьев с нескромными декольте, разнообразных туфель на каблуках стала привычным зрелищем приемной второго босса компании.
Хотя сказать что-то плохое про Вику было нельзя — училась быстро, схватывала на лету. Только забывалась часто под взглядом Александра Владимировича, и постоянно, почти все рабочее время консультировала по телефону своих многочисленных подружек по поводу правильного поведения с мужчинами. А в общем все было у нее в ритме компании.
Нужно сказать, что это только у Маши выработался какой-никакой иммунитет за три месяца работы с Баевым.
Руководитель аппарата фирмы потому и поставила Марию на службу в кабинет к Баеву, что та выгодно отличалась от всех своих предшественниц.
Маша подумала зло, что сама себе выкопала таким образом яму: в университете было некогда уделять себе особое внимание, а в фирме отнеслись к ее внешнему виду настолько благожелательно, что менять что-то уже было поздно.
И вот теперь ей двадцать три, а выглядит она на сорок, в кафе ее называют теткой, и это несмотря на новую юбку, туфли и плащ, который висит в шкафу. А напротив нее сидит Виктория, на год младше, а смотрится как модель с разворота журнала, как инстадива с миллиардом подписчиков.
— Мааш! Рабочее время закончилось! Нам домой не пора?
Маша едва заметно тряхнула головой. Мысли рассыпались пустыми конфетными обертками.
— Действительно. Уже шесть часов, можно уходить. Ты иди, я предупрежу Александра Владимировича.
— Маш, давай сегодня я скажу ему, что все уже ушли?
Девушка с невинным видом взглянула на первого секретаря.
— Вика, ты знаешь правила. По-моему, все было сказано довольно четко. За две недели можно было бы и привыкнуть к этому распорядку, — сказала Маша довольно жёстко, встала, расправила подол юбки и с достоинством подошла к двери начальника.
— До завтра, Вика!
Виктория поджала губы, демонстративно выражая свое неодобрение словами старшего секретаря, но подчинилась: резко дернула со спинки стула ручку сумки, шлепнула легкое пальто из шкафа через руку и хлопнула дверью сильнее, чем того требовали приличия.
Маша, стоя у дверей, вздрогнула. Вздохнула и повернула ручку двери кабинета начальника на себя.
Баев сидел в кресле, отвернувшись к окну и с кем-то говорил по телефону.
Девушка замерла, ожидая, когда он завершит разговор, потому что войти сейчас — это значит поставить и себя и его в неловкое положение: придется стоять посередине кабинета и ждать, пока он договорит, чувствуя при этом, как его взгляд гуляет по каждой детали ее наряда.
— Слушай, они приезжают завтра утром и уже завтра, в девять ноль. ноль мне будет нужен здесь переводчик. Причем проверенный парень, который и технические детали разъяснит немного, и финансовые аспекты донесет как нужно. Я заинтересован, чтобы эти ребята вошли к нам в регион, сам понимаешь, очень крупная компания. Они сначала откроют здесь завод по производству холодильников, а уже через год — увидишь! — поставят завод телевизоров. Это удачная схема для нас. Да что я говорю, ты и сам все прочтешь завтра на сайте компании, а потом и в газетах! Но для этого мне нужен переводчик! Пе-ре-вод-чик! Ты меня слышишь? В девять ноль. ноль! Владеющий немецким не на уровне разговорного, а в том числе и техническим! Кстати, раз уж такое дело, будет оплата по двойному тарифу, я не шучу. Надеюсь, я понятно выразился?!
Выслушав ответ, Баев повесил трубку. Повернулся в кресле к двери и спросил:
— Чего тебе, Мария? Заходи!
Маша вошла в кабинет и под требовательным взглядом разгоряченного разговором Александра вдруг замерла, как пират перед найденным сокровищем.
Настрой, который задала ей Юлька своим разговором по поводу перемен в жизни, вдруг вернулся к ней, и пальцы задрожали в предвкушении. В горле немного пересохло, как это часто бывает на экзаменах, а руки покрылись гусиной кожей, хотя в кабинете было как всегда жарковато — даже начальник, вон, закатал рукава своей белоснежной рубашки и расстегнул ворот, обнажив могучую шею.
— Извините, Александр Владимирович, не хотела мешать, — сказала она, снова оробев от его присутствия.
Он поднял глаза, проверив время: над дверью висели часы.
— О, уже время. Я и не заметил. Снова. Да, Мария, вы свободны. И эту. девушку… Вику тоже отпустите..
— Будет сделано, — пролепетала Маша. — То есть, все уже выполнено.
— До свидания, Мария, — он опустил голову вниз, к бумагам, которые лежали перед ним на столе, показывая, что большего от секретаря не ждет, а Маша вдруг выпрямилась. Конечно, выше она не стала — как была худенькой девчонкой с ростом в сто пятьдесят сантиметров, так и осталась, но что-то в ее облике неуловимо изменилось.
Не давая себе и минуты на раздумья, потому что тогда легко можно изменить решение, она в два шага приблизилась к столу начальника и уперлась бедром о его край. Баев поднял на нее удивлённый взгляд.
— Что-то еще? Вы что-то забыли? — спросил он.
Маша замешкалась, отчего-то застеснявшись такой близости, причем по собственной инициативе, посмотрела прямо перед собой, а потом заглянула в его карие глаза:
— Александр Владимирович, у меня есть на примете переводчик с немецкого. Она как никто подойдет вам для завтрашней встречи.
Баев откинулся на спинку офисного кресла, от чего оно немного откатилось к стене под его весом и заинтересованно на нее посмотрел.
— Она закончила с отличием наш университет, по специальности «Перевод и переводоведение». Знает не только немецкий, но на нем изъясняется свободно и финансовую документацию, если нужно, переведет.
— Это штатный специалист? Из компании? — уточнил он.
— Нет, нет… вернее… не совсем…
Маша, запутавшись сама в себе, сделала пару шагов назад, но взгляд Баева уже поймал ее как лассо — жеребенка. И тогда она, стиснув кулачки, так, что костяшки побелели, выпалила, будто отвечала на экзамене:
— Это моя родная сестра. Она проездом в городе, и как раз завтра свободна. А раз уж вы рассчитываете расплатиться по двойному тарифу, думаю, будет совершенно не против помочь нам.
Она зажмурилась, и снова широко раскрыла глаза. Было такое чувство, будто бы вынырнула из глубин воды — сердце глухо стучало, перед глазами все плыло, руки похолодели.
Александр лениво заскользил взглядом по ней, и казалось, только сейчас осознал, что видит перед собой не безликий манекен, а девушку.
И Маша поняла — увиденная картина его не впечатляет: уголки губ скользнули вниз, глаза сузились, брови сошлись на лбу.
Исаева спохватилась и самой даже немного стыдно стало за то, что приходилось оправдываться:
— Она пару лет жила за границей, работала там переводчиком, и отличается хорошим вкусом.
— Вы похожи? — вдруг перебил Баев.
— К..конечно, но только она…хм… будет поярче. поинтереснее, что ли…В общем, не похожи, — выдавила из себя девушка.
— Это хорошо, — вдруг улыбнулся и просветлел лицом начальник. — А знаешь, можем рискнуть. Зови ее. Если наш великий начальник аппарата, — он презрительно хмыкнул, — не найдет никого до девяти утра, твоя сестра нас и выручит. Все равно других вариантов у нас нет. Уже слишком поздно что-то делать. Хотя эта ситуация, по-моему, отличный звоночек усилить работу по поиску толковых кадров, не находишь?
