Переходим улицу перед отелем, и я отпускаю Марьяшу. Впереди пешеходная зона к парку, пусть бежит к няне и братику. Сама несколько раз глубоко вздыхаю — вот ведь сумасшедший денек. Но… Как оказывается, мой день еще не окончен. В спину мне летит оклик.
— Таня!
Шарапов не успел уехать. Поворачиваюсь, он уже нагоняет меня энергичным шагом. А ведь говорил, что устал.
— Да.
Смотрю на его пружинистую походку и неосознанно ловлю каждый жест. На нем все та же белая рубашка с подвернутыми рукавами, бежевые, довольно узкие штаны. Модные вещи оформили его мужественную фигуру как нельзя лучше. А от движений веет грацией хищника. Он смотрит по сторонам, переходя улицу, проводит рукой по волосам. Встречается глазами со мной, щурится. Мне хочется убежать как напуганной антилопе. А ведь я не из трусих! Но с ним рядом сама не своя.
— Хотел сказать кое-что, — Шарапов тормозит напротив, — могло сложиться впечатление, что я тебя шантажирую. Но ты сама сказала, не знаешь, как извиниться… А твоя помощь мне нужна позарез.
Веду плечами.
— Я ничего такого и не думала. Главное — результат. Когда мы обговорим нюансы?
Макс пристально смотрит на меня несколько секунд.
— Я не принуждаю тебя…
Он словно сомневается.
— Шарапов, — перебиваю, — из-за меня ты потерял треть миллиона. Не спорь! Именно я привела в отель дочку. А дружок решил повоображать перед ней. Я проглядела… И в должниках ходить не хочу! Так что давай поближе к делу.
Мужчина усмехается.
— Ты всё такая же… Кхм. Завтра пообедаем вместе, и я все расскажу.
— Хорошо, — киваю, — до свидания?
— Да. До встречи.
Жду, пока он повернется и уйдет. Макс тоже стоит, и мы просто смотрим друг на друга. «Такая же…» Что он имел в виду? Мужчина словно смягчился и больше не предъявляет претензии. Но я даже не представляю, что будет, когда он узнает о моем сыне. О нашем…
Наконец, он кивает и разворачивается. Смотрю, как играют мышцы натренированной спины. Нужно было сказать сразу… Пусть не после первого узи, но хотя бы после родов. Уф… Я тогда была как будто в шоке, от всех закрылась. Сосредоточилась только на детях. Послеродовой синдром или просто усталость, но пришла в себя я только недавно. И вот вам новое, давно назревающее испытание.
— Мам, пошли скорей домой! Там арбуз!
Марья подпрыгивает на месте, Любаня мне улыбается. Тетка нашей няни держит фруктовые магазинчики, Люба снабжает нас продукцией по низкой цене.
— Сейчас пойдем, — обещаю дочке, — спасибо, Любаш. Ты тоже беги.
Люба начала жить с парнем и теперь спешит готовить ему ужин. Поэтому она и привозит Максика к отелю. Мимо идет ее автобус, а мы с детьми гуляем по дороге домой.
— Это ты по работе болтала или как? — мы с няней на короткой ноге, она заговорщицки щурится.
Руками изображает жесты бодибилдеров, намекая на фигуру Шарапова. Я закатываю глаза.
— По работе! Иди уже.
— Ты раскраснелась, — замечает вредина, — ну, до завтра.
— Пока, — бурчу.
Живот внизу покалывает. Шарапов для меня — одна сплошная противоречивая эмоция. От его вида бабочки внутри тут же взлетают и щекочут, кажется, весь мой организм. Но раньше он был несвободен, да и не факт, что рассматривал что-то со мной. А теперь вообще… Подумать страшно. Мужчина с таким статусом, характером и деньгами явно хочет планировать детей.
— Ну что, поехали?
Склоняюсь над бежевой коляской, провожу легонько пальцами по облаку светлых волос. Мой мальчик пока блондин, а вот глаза у него насыщенные темные. Папины. Божечки!
Я могу долго ругать себя и судьбу. Но когда смотрю на улыбку своего полугодовалого сына, сожаления стираются без остатка. Я получила главное в жизни чудо, счастье. Не считая Марьяшки, конечно. Мои дети — единственное правильное, что есть в моей судьбе. И для них я сделаю всё.
А пока ради малышей я давлю в себе мысли о Максе. Задвигаю в дальний угол, чтобы нормально добраться домой. Я должна быть внимательной к сыну, да и элементарно смотреть под ноги. А еще Марья щебечет в ухо своими детскими разговорами. Уговаривает зайти в минимаркет и купить мороженое.
Малышка сегодня провинилась, но я не отказываю. Не хочу, чтобы еда у нее шла в связке с эмоциями. Неважно, какими. Да и наказаний выдумывать не хочу. Хватит на сегодня, пусть день закончится спокойно. Однако таким планам не суждено сбыться.
Правда, сначала мы спокойно заходим, покупаем эскимо с героями мультика на обертке. Себе беру то, что и дочке, мне не до выбора лакомств. Заодно прихватываю сок, молоко и сахар в кусочках. Благодарю продавца, вывожу детей. Беззаботно идем к дому и прямо у калитки сталкиваемся с еще одним неприятным моментом дня.
— Танечка! Здравствуй. Долго же ты добираешься с работы. Или Майя тебя совсем загрузила?
Высокий брюнет с гордой выправкой опирается ладонью о мою изгородь. За ним черная лакированная тачка, на нем светлые штаны, рубашка, туфли из мягчайшей кожи. Черные блестящие глаза таранят мое лицо. А голос типично для него звучит с причмокиванием. Вот же… Он ведь не знал мой адрес!
— Привет, Демьян. Какими судьбами?
Мужчина смотрит, кажется, не моргая. Он довольно высокий и стройный, только живот слегка выделяется на вытянутом теле. Его лицо тоже продолговатое, с острыми линиями скул и большими темно-карими глазами. Прямой нос, узкая линия губ. Вьющиеся волосы отросли до вершинок ушей и лежат шапкой. Он мог быть красавцем, но есть в его облике что-то противное и всё тут. В очередной раз про это думаю.
Демьяну тридцать шесть, он местный бизнесмен и ухаживает за мной. По крайней мере, как умеет. Так что я волей-неволей обращаю на него внимание и делаю выводы. Пока ни для него, ни для меня неутешительные.
— Ехал мимо, — улыбается он белоснежным шедевром местных стоматологов.
Кто бы сомневался. Не спрашиваю, кто дал ему мой адрес — подозрения и так есть. Да и не собираюсь разводить беседы.
— Извини, мне нужно заниматься маленькими, — вежливо улыбаюсь, — хорошего тебе вечера.
— Таня… — на лице мужчины муки воображения. Он явно придумывает повод задержать меня. — Может, поужинаем где-нибудь?
Демьян снова неоригинален.
— Я уже отпустила няню, — вздыхаю.
Меня совсем не тянет к этому человеку, и внимание его надоело. Но я опасаюсь посылать его грубо. Надеюсь, ему наскучит, и он переключится на другой объект. На юге много красоток, и желающие на его доход найдутся. А мне здесь не нужны проблемы.
— У нас мороженое растает! — Марьяшка менее сдержанна. — Мама, пошли!
Смотрю на Демьяна с намеком. Прежде чем отпирать ворота, хочу, чтобы он уехал.
— Сладкое вредно, Мария, — «гость» решил поиграть в педагога, — зубы выпадут, а щеки будут во.
Он раздувается как индюк. Марья распахивает глаза, а после хмурится.
— Не говори ерунды, Демьян, и езжай домой, — говорю мягко, но прямо.
Мужчина тут же набирает воздух, чтобы поспорить. Но его потуги перебивает старческий голос. Из-за забора рядом нам кричит сосед Илья Петрович.
— Привет, команда! — пожилой мужчина так нас называет. — Как дела? На отлично?
Марьяшка тут же показывает ему четыре пальца.
— А почему не пять?! — картинно изумляется дедушка.
— Я мороженое хочу!
— Демьян, мы и правда пойдем, — пользуюсь обществом любопытного соседа.
Мужчина бросает недовольный взгляд на Марью и дедулю.
— Хорошо, я как-нибудь заеду.
Вот настырный! Ну ладно, хоть сейчас он поворачивается и шагает к тачке. Илья Петрович уже вышел из своей калитки и вместе с нами ждет, пока бизнесмен отъедет.
— Не нравится он мне, — признается сосед.
— Да и мне не особо, — усмехаюсь.
Старик кивает сочувственно.
— Мужика тебе надо годного, Танюша. С отцом детей совсем никак?
Ох… Илья Петрович.
— Я глубоко в разводе, — отвечаю в общем-то правду.
— Эх, ну пусть вашей команде повезет.
Он еще что-то бормочет, пока запираем свои калитки. Меня, конечно, трогает его забота. Но отец Марьяшки почти о нас не вспоминает, да и я о нем, если честно. А папа Максика… Мои руки в очередной раз за этот день мелко дрожат. Вот уж свезло, так свезло.
