— Цена твоей бумажки — копейки. Один звонок, и ты — никто. Так что не советую со мной воевать. Все равно проиграешь. Это понятно?
— Да кто вы такой…
— Я — отец Даниила. И я намерен забрать своего сына.
— Нет, — упрямо мотнула головой.
— Значит, хотите по-плохому? — скучающим тоном произнес он.
— Что вы имеете в виду?
— У нас два варианта — либо вы спокойно забираете Даниила и прощаетесь с ним, объяснив, что он переезжает к отцу, либо я это сделаю за вас. Так, как посчитаю нужным. Первый вариант — просто жест вежливости за то, что эти годы вы заботились о моем ребенке.
Я не верила ушам. Просто не могла поверить, что все это происходило по-настоящему. Стоило мне представить, как сынишка навсегда уйдет из моей жизни, как внутри все сжималось. Но с другой стороны было весьма вероятно, что этот ужасный человек и правда заберет его силой, напугав малыша. И хотя Даня был не по годам сообразительным и серьезным мальчишкой, я очень боялась за его психологическое состояние в этом случае.
— Но почему вы так уверены, что Даня — ваш сын?
— Анализ ДНК.
— Что? — севшим голосом переспросила я, мотнув головой. — Но когда? У меня должны были брать согласие на такую процедуру, а я ничего такого… — стоило взглянуть в насмешливые глаза незнакомца, и слова застряли в горле.
— Я поясню кое-что, чтобы не считали меня таким уж монстром, — снова снисходительным тоном заговорил тот. — Про Даниила я узнал не так давно. И, конечно, прежде чем забирать мальчика, проверил все неоднократно. И ошибки быть не может. Он мой сын. И я его заберу. С вашей помощью или нет.
Я стояла, словно оглушенная. Новость, что только что разрушила мою жизнь, билась в голове. Снова и снова.
— Почему вы хотите забрать его? Если вы правда его отец, то могли бы навещать его… — заикаясь, предложила я.
Мужчина презрительно фыркнул.
— Что вы можете ему дать? Дизайнер, зарабатывающий чуть больше необходимого минимума. С вами Даниилу нечего ловить в будущем.
— А вы? — вскинулась я в ответ. — Что вы дадите ему кроме своих денег? Любовь? Заботу?
— У него будут лучшие учителя и педагоги, — жестко припечатал тот. — Я дам сыну все, в чем он будет нуждаться. И деньги, и защиту.
— Вы ведь даже не понимаете, чем чревато для ребенка подобная смена обстановки, — покачала головой. — И это по-вашему любовь?
— Кто говорит о любви? — усмехнулся он. — Даниил — моя кровь. И будет жить со мной. Точка. Дальше выбор за вами — попрощаетесь вы с ним или же нет.
Я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться прямо на месте. Сердце разрывалось от боли за сына. Я понятия не имела как объяснить малышу, что тот теперь будет жить с незнакомым человеком в незнакомом доме. Но хуже всего, что выбора у меня по сути и не было. И как бы больно и плохо мне ни было, я должна была подумать как будет лучше для Дани. Единственное, что я могла сделать — объяснить ему почему такое произойдет.
— Хорошо. Я объясню сыну все сама.
— Разумное решение. Прошу в машину.
Я молча обошла его и села на заднее сидение. Хозяин положения сел рядом со мной, но я тут же отвернулась к окну. В груди противно ныло, но старалась держаться ради сына. Пыталась придумать как лучше объяснить ему изменения, которые произойдут в нашей жизни. Да, в чем-то этот незнакомец был прав — возможностей у меня было не так много. И с этой стороны помощь его отца для Дани в будущем была бы весьма кстати. Но стоило подумать, что мой малыш останется с незнакомыми людьми… Да, отец мальчика ясно дал понять, что заберет он только ребенка. Но все же я полагала, что запрещать нам видеться не станет. Пусть хоть изредка. Больше всего боялась причинить боль сыночку.
— Как вас зовут? — спросила, не оборачиваясь.
— Александр. Аверин. — Отрывисто ответил тот. Я лишь кивнула.
До детского сада доехали быстро. Я уже собиралась выйти, как меня остановились словаи мужчины:
— Надеюсь, не стоит объяснять, что бежать и прятаться бессмысленно? — поинтересовался тот, не глядя в мою сторону.
— Не стоит, — холодно ответила я.
На улице стало легче дышать. Все-таки этот Аверин подавлял своей аурой жестокости. И как с ним оставлять самое дорогое, что у меня было? В глазах снова начало щипать, и я с большим трудом справилась с эмоциями. Сейчас нельзя было давать себе волю. Я не имела права раскисать.
— Мама! — выскочил ко мне Даня, едва я поднялась на нужный этаж. — А я тебя в окно увидел!
— Привет, милый. Ты уже покушал?
— Да! — кивнул он, а затем тише добавил: — И мы с Машей успели поиграть…
— Молодец! Попрощайся с воспитательницей и давай одеваться, — попросила я.
Ребенок убежал, а меня начало практически трясти. Как? Как я должна была отдать его в чужие руки?! И почему? Первый шок прошел, и теперь на меня накатила настоящая паника.
Пока сын одевался, судорожно соображала как можно выйти через черный выход. Калитка была открыта только одна, а ворота, которые находились с противоположной территории, обычно запирались на замок. Забор я вряд ли перемахну. Да и Данька тоже через него не просочится.
— Мам, я готов! — И мне впервые в жизни стало жаль, что мой малыш так быстро одевался.
— Отлично. Идем.
— А почему ты грустная? — спросил он, пока мы спускались.
— Что? Нет, тебе показалось, — вымученно улыбнулась я, пытаясь придумать как начать непростой разговор.
На первом этаже встретился охранник. И я все же рискнула.
— Извините, скажите, пожалуйста, а задняя калитка открыта?
— Задняя-то? Закрыта, да.
— А ворота?
— Тоже закрыты! — возмущенно ответил мужчина. — У нас все под камерами!
Я вздохнула и, поблагодарив, пошла к выходу. Каждый шаг давался все сложнее. С каждым шагом сомнений было все больше. А может стоило рискнуть? Кто знал, вдруг этот мужик просто врал мне и на самом деле не мог он забрать Даню. Тем более, что никакого анализа он мне не показал. Да, не хотелось признавать, но Аверин и правда был похож на моего сына. Точнее, сын на него. Но ведь это еще ничего не значило!
Эта мысль ободрила меня. И я решила, что все-таки сначала поговорим спокойно. Ведь не схватит же он силой малыша, правда?
Мы вышли за территорию сада. Я крепко держала за руку Даню, и невпопад отвечала на его вопросы, потому что голова была занята совсем другими вопросами. Машина Аверина стояла метрах в ста. Чтобы попасть домой пришлось бы либо идти мимо нее, либо делать огромный крюк. Я уже всерьез задумывалась о втором варианте, но мне навстречу вышло двое незнакомых мужчин. Тоже в костюмах, но совершенно точно не те, что были в машине Александра.
— Евгения, нам нужен ребенок, — произнес один из них совершенно серьезно. Я вздрогнула от неожиданности.
— Что? Зачем?
— Просто отпустите мальчика, и никто не пострадает.
— Мам, а это кто? — спросил Даня не вовремя.
— Я не отдам его, — тут же задвинула его к себе за спину.
— Это очень глупое решение, — усмехнулся незнакомец. Страх заставил напрячься, но в этот момент подоспел Аверин со своим сопровождением.
— Что здесь происходит? — коротко бросил он незнакомцу.
— Алекс, ты вовремя, — довольно оскалился тот.
— А ты сомневался?
— В чем? Что поведешься? Нисколько.
Аверин нахмурился и кивнул своим людям. Те синхронно двинулись в нашу с сыном сторону. А дальше все произошло так стремительно, что я попросту не успела в полной мере осознать происходящее: одновременно с охраной Аверина в нашу же сторону направились незнакомцы, а Даня, испугавшись, дернул меня за руку, выходя из-за моей спины.
— Мама! — его крик стоял у меня в ушах. Я не знала, что задумали эти люди, но единственное логичное действие, которое вышло само собой — закрыть сына. И я просто сделала шаг к нему, прижимая Даню к себе.
А затем раздался выстрел. Или два…
— Мама? — испуганно произнес малыш, и мне стало страшно. Не за себя — за него!
После пришла темнота. Резко…
4. Александр
Данные на Аню лежали на столе, прочитанные уже не один раз. Но все-таки что-то не срасталось во всем этом. Тогда, семь лет назад, мы действительно были вместе. Недолго, правда. Она была капризной, требовательной блондинкой с эффектной внешностью — пышная грудь, покатые бедра и упругая задница. Все, как должно быть. Для выхода в свет — то, что надо. Воспринимал ли я ее всерьез? Конечно, нет. С самого начала дал понять, что наша связь — всего лишь временная. Удобное дополнение к хорошему интиму. Не более того. И при первом же намеке на что-то серьезное, четко озвучил, что ни о семье, ни о детях даже слышать не хочу.
