В тот момент, когда девушке показалось, что всё, что могло произойти плохого в её жизни, уже произошло, на пороге её дома появились двое мужчин, которые попросили серьёзно поговорить. Они знали всё о произошедшей аварии в мельчайших подробностях и предлагали продать им компанию Александра Борисовича.
— Представляешь, — Лера сидела с заплаканными глазами на диване перед Лизой, в их съёмной квартире-новом доме Калерии. — они убили моих родителей, сестру и имеют наглость вот так явиться среди бела дня!
— Подожди, может в полицию обратиться? — опешила Толкачёва, понимая, что дело серьёзное.
— Да, конечно. Они Петьку могут убить… А потом и меня заодно. Папа отказался продавать компанию и вот… Результат, как говорится, на лицо! — всё так же роняя слёзы и нервничая, произнесла Лаврова.
— Лерка, может и правда, продать?
— Господи, у меня же ничего не осталось, кроме этой компании! На что я жить буду? А папа? А его память? Это значит-предать его…
— Знаешь, думаю твой папа, у которого, прости, непонятно какая чертовщина в бизнесе творится, меньше всего на свете хотел, чтобы пострадала ты или его внук! А жить будет на что. Что-то же они тебе заплатят?
— Наш юрист, сказал, что это копейки, по сравнению с реальной суммой. Чисто символическая цифра…
— Лер, я думаю в данный момент, не надо соизмерять свою жизнь и эту сумму. Главное, чтобы они не причинили вреда ни тебе, ни Петьке. На те деньги, что они тебе заплатят, сможешь снимать квартиру и жить какое-то время. Ну, если разумно распорядишься. — убеждала подругу Елизавета, которая была перепугана случившимся.
— Наверное, ты права… — вытирая слезы рукой, проговорила Лера: — Господи, ну почему всё так?! Что у папы такого произошло, откуда эти долги и эти люди…?
— Да уж, ответа мы не узнаем, Лерусь… Хотя, я думала, что подобное осталось в девяностых.
Через несколько дней Лаврова подписала требуемые документы и перестала быть владелицей бизнеса своего отца.
Так, у Калерии после смерти всех её родных не осталось ничего: ни крыши над головой, ни их любимой дачи в посёлке «Солнечный», ни денег, ни племянника, опекунство над которым теперь надо было ещё заслужить. Для этого Лера должна была иметь стабильный доход, мужа и хорошие жилищные условия. Ничего из вышеперечисленного в ближайшее время даже не предвиделось.
******
— Лаврова, Толкачёва, где вас носит? — закричала старшая медсестра кардиохирургического отделения Жанна Арсеньевна Забелова, увидев выходящих из лифта и неспешно следующих по коридору подруг.
— Жанна Арсеньевна, у нас смена начинается в три часа! — ответила Елизавета.
— Да, Толкачёва, только уже без десяти три! А вам ещё переодеться надо! Леднёв, между прочим, уже собирает всех в ординаторской! — ругалась на молодых врачей-интернов Забелова.
Девушки переглянулись и решили ускориться, чтобы не опоздать на общее собрание.
Когда подруги «влетели» в ординаторскую, Сергей Ильич Леднёв-зав. отделением, великолепный хирург, их учитель, уже находился там и о чём-то объявлял.
— Лаврова, Толкачёва! Когда вы начнёте приходить на смену заранее? — недовольно произнёс он, увидев учениц.
— Простите пожалуйста… — потупив взгляд тут же пролепетала Лаврова.
— Так, ладно. Вернёмся к нашим баранам… — сказал, смягчаясь, Сергей Ильич.
В этот момент, Калерия поймала взгляд Артёма, стоящего напротив: он подмигнул любимой, ласково глядя на неё.
— Я хочу сегодня, — продолжал зав. отделением — выбрать одного из своих интернов в качестве ассистента на шунтирование коронарной артерии. Пациент-женщина, пятьдесят пять лет. Каков диагноз, думаю, догадаетесь сами. — взгляд хирурга упал на Леру, которая в этот момент засмотрелась на возлюбленного: — Да, Лаврова?
— А? — девушка будто очнулась: — Да, Сергей Ильич. Инфаркт миокарда. — несмотря на свою отвлечённость от монолога Леднёва, она слышала его слова.
— Молодец. Всё-таки, из тебя выйдет толк. Ну, раз не всё потеряно, то тогда, Лаврова и будет сегодня допущена к шунтированию. — произнёс учитель.
Калерия просияла улыбкой, не веря своим ушам. Она и мечтать не могла о таком счастье для себя: — Лаврова, радоваться будете, если операция хорошо пройдёт! А пока, готовьтесь! Хватит уже глазки Шатрову строить. — с этими словами, мужчина покинул ординаторскую.
— Лерка! Поздравляю! — Лиза обняла её. — Запоминай там всё, смотри внимательно, потом расскажешь! — Толкачёва от переизбытка чувств трясла подругу за плечи.
— А глазки строить не надо переставать. — раздался сбоку голос Артёма. Девушка вырвалась из объятий подруги и посмотрела на любимого.
— Ну, я подумаю… — шутливо произнесла она и тут же, встав на цыпочки, поцеловала парня.
Операция прошла успешно и спустя четыре часа, Лаврова с Леднёвым вновь появились в ординаторской.
— Поздравляю! — Елизавета тут же вскочила с дивана и подбежала к подруге. — Как всё прошло?
— Хорошо. — Лера устало улыбнулась.
— А по какому поводу, собственно, такой пир? — раздался вопрос Сергея Ильича и только тут Калерия заметила, что стол в ординаторской накрыт будто к празднику: торт, шампанское, конфеты и прочее.
— Повод есть. — раздалось сзади. Все синхронно обернулись и увидели Шатрова с букетом роз цвета шампань в руках.
Он проследовал дальше, подходя к своей девушке и, в итоге, стал перед ней на одно колено. Все врачи, находившееся в ординаторской в тот момент, следили с замиранием сердца за происходящим. Лаврова молчала, ожидая того, что последует далее, слыша как бешено бьётся собственное сердце и как тихо, с восторгом, ей на ухо шепчет державшая её за плечи Елизавета: «Лерка, он же сейчас предложение сделает!».
— Дорогая моя Лера, — начал, волнуясь, Артём: — любимая Калерия Александровна! Я так тебя люблю, что слов не хватит, чтобы высказать это… Будь моей женой! — выпалил парень.
На глазах Калерии навернулись слёзы, она молчала от переизбытка чувств с нежностью смотря на Шатрова, с которым собиралась связать свою судьбу.
Пауза подзатянулась и Леднёв, слегка усмехнувшись, произнёс:
— Лаврова, хирург должен быть решительнее!
— Лерка, — подруга толкнула её в бок: — ты чего? Отвечай уже!
И только Лера набрала воздуха, чтобы ответить любимому согласием, как вдруг, в дверь постучали.
Всё внимание присутствующих переключилось туда. На пороге появился мужчина: представительного вида, лет 45–50, высокого, примерно 185 см. роста, статный, широкоплечий. Открытый взгляд живых глаз коньячного цвета выражал целеустремлённость, высокий лоб был обрамлён тёмно-каштановыми волосами с проседью, виски́ и вовсе «серебрились», что несомненно украшало и без того очаровательную, типично мужскую внешность, с неким шармом; завершала этот мужественный облик щетина, которая смотрелась настолько естественно и элегантно, что нежданно вошедшего посетителя трудно было представить без неё. Костюм тёмно-синего цвета, который как нельзя лучше обыгрывал внешность, невероятно шёл мужчине.
— Добрый день! — он изумлённо застыл в дверях, увидев вместо привычной суеты ординаторской, какой-то праздник и молодого врача, стоящего на одном колене с кольцом в руках: — Простите, что помешал. Мне нужна Калерия Александровна Лаврова.
Лера, с губ которой ещё не сорвалось заветное «да», удивлённо вскинула брови. Этого человека она видела впервые.
Глава 2
— Калерия Лаврова-это я. — совладав с первыми эмоциями, произнесла Лера. Их взгляды столкнулись. Мужчина, будто пронзал её насквозь, от чего стало не по себе.
— Можно вас? — спросил он, нарушая все правила этикета, так как видел, что явно пришёл не вовремя.
Лаврова рассеянно оглянулась, извиняющимся взглядом посмотрела на Артёма и, почему-то, пошла за незнакомцем.
Это был странный с её стороны поступок, потому как в любой другой момент, она бы попросила подождать себя, да и в эти минуты решалась её судьба. Но, девушка молча вышла из ординаторской, позвав за собой пришедшего посетителя.
