А когда она повернулась к Эльдару спиной и пошла, чуть отставив в сторону правую руку, в которой держала сумочку, у него тут же защемило сердце от нахлынувших на него чувства жалости, нежности и какого-то непонятного ему, но сильного и острого желания видеть её. Чтоб она ходила, пусть даже по этому кабинету с обшарпанным полом и унылыми стенами, пусть даже полностью одетая, пусть даже не смотрела на него, но была рядом…
Сафаров сразу догадался, что девушка живет в неблагоустроенном доме, ходит по воду с ведром, и по привычке держит руку в таком положении. Когда-то в далеком детстве он тоже ходил с сестрой за водой, и Инара также отставляла свою руку в сторону. Видимо, девочкам так удобнее носить тяжести.
Однако если Инара, ныне благополучная бизнес-леди, вряд ли помнит, как она ходила по воду, то для трогательно хрупкой медсестры — это реальность, в которой она живёт. А в ней, в этой реальности, помимо необходимости носить воду, — слишком простенькие и дешевые платья, сумочка из кожзаменителя, такие же босоножки, которые наверняка натирают ноги.
Эльдар невольно заскрежетал зубами. Вдруг дверь отворилась. Сдвинув брови, он бросил на нее взгляд, досадуя, что сейчас ему помешают предаваться своим воспоминаниям. Но оказалось, что это вернулся главврач, а за ним в кабинет вошла… Она. Одетая в рубашку с коротким рукавом и брюки бледно-голубого цвета, медсестра выглядела свежо и мило.
От неожиданности Сафаров чуть не вывернул шею, провожая взглядом девушку, которая, коротко поприветствовав пациента, начала перебирать на этажерке какие-то инструменты. В это время Пивоваров мыл руки перед процедурой вправления вывиха. Заметив в зеркало, как их новый пациент пытается не выпустить из виду его медсестру, он ехидно заметил:
Вам, батенька, осталось только вывих шейного позвонка заработать для полного, так сказать, комплекта. И тогда вы проведёте в больнице не три недели, а полтора месяца.
Это неудачная шутка, доктор? — нахмурился Сафаров.
Хотелось бы, — ответил Пивоваров и уже более официальным тоном продолжил: Надо понимать, что вам, голубчик, следует быть сейчас очень осторожным. Нижний вывих плеча — вещь сама по себе достаточно серьёзная, а у вас ещё и проблемы с нижними конечностями. Хорошо хоть, растяжение связок, а не что-то другое, — и, посчитав, что он сказал всё, что следует, обратился к медсестре:
Марта, передай помощнику господина Сафарова, чтоб он послал кого-нибудь в город за слинг-повязкой и димексидом. В наших аптеках их искать бесполезно. Потом сразу же возвращайся обратно, будешь мне ассистировать.
Хорошо, Сан Саныч, — девушка кивнула врачу и вышла из кабинета.
Эльдар проводил её долгим взглядом. На сей раз Пивоваров ехидничать не стал, а начал молча натягивать на руки медицинские перчатки.
Так вот, как её зовут! — восхитился Сафаров. — Какое красивое имя — Марта! И ей оно очень подходит, этой удивительной девушке, напоминающей подснежник. Она такая же чистая, свежая и холодная.
Странно, но когда Эльдар думал о Марте, боль в плече отпускала. Конечно же, он думал о девушке по другой причине: из-за того, что последние полчаса все его мысли неизменно возвращались к Марте даже, когда он пытался настроиться на какие-то рабочие моменты. Но факт остаётся фактом: воспоминания, мысли о голубоглазой красавице действовали на бизнесмена не хуже святой водички. А в ее присутствии он и вовсе терял голову.
Сафаров сам себя не узнавал. Он — взрослый мужчина, который уже десять лет занимается бизнесом, приобрел большой опыт в общении с людьми, и знает, как с кем разговаривать, как надавить на собеседника, чтобы добиться нужного результата, теряется, как мальчишка в присутствии этой юной девушки. Она захватила его в плен, не пошевелив и пальцем.
Это обстоятельство совершенно обескураживало Эльдара. Он привык быть самому себе хозяином, и вдруг…
К счастью, вернулась Марта, и доктор занялся вправлением вывиха. Сафаров отвлекся.
Герой не моего романа
Закончив ставить больным капельницы, я села за стол, чтобы сделать в журнале отметки. У нас, в районной больничке, всё по-простому: вместо пластиковой перегородки с окошком стоит стол, к нему придвинут стул, вместо шкафов — прибитые к стене полки, на которых хранятся карты, истории болезни пациентов и прочая документация. Постовой медсестры, кстати, у нас тоже нет, из-за чего мы, средний медперсонал, занимаемся всем подряд.
Так выглядит рабочее место медсестры отделения, конечно, если не считать процедурного кабинета. Поэтому я прекрасно вижу всех, кто входит, и сама в то же время, как на ладони.
Низко наклонив голову, я быстро пишу. Внезапно в начале коридора раздаются тяжелые шаги. Боковым зрением я увидела, что ко мне уверенной поступью приближается какой-то мужчина. В надежде, что я успею закончить работу до того, как он подойдёт, я продолжаю ставить отметки в журнале назначений. Тем временем мужчина приблизился и встал с торца стола. Причём встал вплотную, как будто ему места в коридоре не хватало.
Я как раз дошла до последней фамилии в списке, и потому не сразу подняла голову. Краем глаза увидела часть туловища посетителя, одетого в дорогой спортивный костюм. Однако эта, сама по себе классная вещь, не могла скрыть недостатки фигуры её владельца. Большой живот так сильно выпирал, что его часть в буквальном смысле легла на мой рабочий стол.
Мало того, часть живота посетителя зацепила листочки с отчетом дежурившего в ночную смену доктора. С одной стороны, меня это возмутило. Ведь неуклюжий посетитель помял документ, который мне нужно будет передать главврачу. С другой, вид лежащего на моем рабочем столе хорошо отъетого брюха так меня расмешил, что я не сдержалась и прыснула в кулак. Но, сообразив, что человек может обидеться, поднялась из-за стола.
Передо мной находился мужчина примерно сорока пяти лет. Его лицо показалось мне знакомым, но где я его видела — припомнить не смогла. Он буравил меня колючим и очень неприятным взглядом, от которого мне стало как-то не по себе. А потом он и вовсе начал разглядывать меня так откровенно, как будто перед ним не должностное лицо, а какая-то манекенщица. Его глаза скользили по моей фигуре, задерживаясь то здесь, то там.
Вспомнив, что оставила на столе очки, я поспешила нацепить свой окуляр. Так я не только лучше видела, но, что ещё важнее в данном случае, чувствовала себя более уверенно.
Смешинка в рот попала? — даже не соизволив поздороваться, спросил посетитель.
Нет, — ответила я ему с серьёзным лицом. — Просто узнала забавную вещь из истории болезни одного пациента.
Незнакомец, судя по его чересчур самоуверенным и даже вальяжным манерам, к медикам не имел никакого отношения. А потому он при всем желании не смог бы отличить журнал назначений от истории болезни.
Я не ошиблась. Неприятный тип моим словам поверил. Во всяком случае, он расслабился и даже попытался изобразить на своем круглом лице подобие улыбки.
А ты зачем одела очки? — спросил он вдруг невпопад и добавил: Лучше бы их сняла. А то так твоих красивых глаз не видно.
Он что, полный идиот? — подумала я про себя, но вслух сказала, с трудом скрывая раздражение, которое во мне вызывал этот человек:
Чтобы лучше выполнять свою работу, — и, не удержавшись, с издёвкой продолжила: Вот представьте, что вы лежите в нашем отделении. К примеру, у вас сломана нога.
Лицо мужчины при этих словах скривилось. Но это, естественно, меня не остановило, а, наоборот, — ещё больше раззадорило.
Мне нужно сделать вам укол, а я забыла дома очки. Ясен пень, с работы никто меня не отпустит, потому как заменить меня на посту некому. А вам больно, очень больно! От этой боли вы уже готовы лезть на стенку…
Никогда не замечала за собой садистких наклонностей, но этот противный тип так меня взбесил, что я не могла, а если честно, и не хотела останавливаться.
Вам нужно срочно сделать обезболивающий укол. Но у меня не получается попасть в вену, — я сделала эффектную паузу, хотя так хотелось показать мужчине язык. Однако я не маленькая и понимаю, что работа есть работа. И если ты работаешь с людьми, то должен обладать стрессоустойчивостью.
