Вера заговорила прежде, чем я успела высказать своё мнение вслух:
— С каких это пор ты ешь торты?
— Почему бы мне не съесть торт?
— В нём есть сахар, — напомнила Вера. — И глютен. Он битком набит глютеном.
У него хватило наглости выглядеть оскорблённым.
— Я не отказывался от глютена.
Вера подняла брови.
Он пожал плечами.
— Я избегаю его, когда могу. Но я не против глютена или чего-то ещё. По правде говоря, я даже ценю его. В меру, конечно.
Неужели этот парень говорит серьёзно?
— Торт выглядит хорошо, — продолжил он. — Я просто хочу сказать, что мы не должны позволить ему пропасть.
— Никто не собирается дать ему пропасть, — отрезала я, не в силах больше держать язык за зубами.
Мне нужно было, чтобы эта неловкая цепочка мгновений закончилась. Мне нужно было, чтобы эти люди ушли. И чтобы торт ушёл. И я тоже.
Мы с Эзрой, вероятно, нуждались в более глубоком разговоре о том, почему я должна была отклонить его чрезмерно щедрое предложение. В какой-то момент мне придётся свернуться в клубок и заплакать. И где-то там будет замешан экзистенциальный кризис. Я не могла сделать ничего из этого, пока все эти люди, особенно одержимый тортом идиот в углу, стояли, занимая место.
Ванн оттолкнулся от стены и уронил руки на узкие бёдра.
— Я принесу тарелки, — сказал он так, словно это была самая блестящая идея в мире.
Как только Ванн исчез на кухне, мои друзья и брат оглянулись и уставились на меня.
— Почему ты не хочешь управлять "Бьянкой"? — требовательно спросила Кайа, сдвинув брови под яркими фиолетовыми волосами — недавняя перемена в ней.
Она назвала новую яркую пикси-стрижку "Сука Босс". Весь комплект, включая новую причёску, идеально подходил ей и "Сарите".
— Я хочу "Бьянку", — терпеливо ответила я. — Я просто ещё не готова к ней, — на их немедленные протесты я подняла руку и попыталась объяснить. — Ребята, я пробыла на настоящей кухне чуть больше года. Я не подхожу для этого места. Я едва ли достаточно компетентна, чтобы работать на Уайетта.
— Это неправда, — настаивала Кайа.
Она была моей девочкой. Моей живи или умри, кухонной сучкой. Моей сверкающей вампирской родственной душой. И она была самой целеустремлённой женщиной, которую я когда-либо встречала. Конечно, она не поймёт моего нежелания. Она вышла из утробы, готовая принять этот мир и готовить пятизвёздочные блюда.
— Ты одна из лучших поваров, которых я знаю, Ди. "Бьянка" была бы счастлива, если бы у неё была ты.
— Я был бы счастлив нанять тебя, — эхом отозвался Эзра. — Брось, Диллон. Я так устал от высококлассных поваров, которые не могут управлять моими ресторанами, потому что их контролирует гигантское эго, а не разум. Или их чистое творчество. Мне нужен кто-то свежий. Молодой. В ужасе от неудачи, — он глубоко вздохнул и позволил полной силе своих щенячьих глаз сотворить свою магию. — Ты нужна мне, сестрёнка.
Последовала тяжёлая пауза, прежде чем Киллиан сказал:
— Кажется, я обиделся.
— Думаю, я тоже, — добавил Уайетт.
— Значит, нас трое, — проворчала Кайа.
Вера наклонилась вперёд, покачиваясь на носках.
— Я никогда не работала на Эзру, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вообще-то я ему отказала.
— Я не готова, — твёрдо заявила я.
Прежде чем кто-либо успел возразить, Ванн просунул голову в дверь кухни и сказал:
— Но где именно находятся тарелки?
По комнате пронёсся коллективный раздражённый вздох, но я восприняла это как возможность бегства.
— Там. Я могу тебе помочь, — протиснувшись сквозь толпу друзей, я поспешила за Ванном, чтобы немного успокоиться.
Как только я вошла в кухню, то забыла о цели своего пребывания там. Я подошла к ближайшему столу и осторожно положила ладони на холодную нержавеющую сталь. Свет всё ещё был выключён, а единственным звуком, заполнявшим пустое пространство, было жужжание холодильных установок.
— Твою мать, — я зарычала на свои наманикюренные ногти и закрыла глаза от духа этого пространства, живого, дышащего, чего-то цепкого, что населяло это место и поваров, которые здесь работали.
Это просочилось сквозь мою кожу и загорелось в моей крови. Я сделала глубокий вдох, наполняя лёгкие заразительным голодом остаться здесь.
— Я нашёл вот это, — объявил Ванн, прерывая моё одиночество.
Я открыла глаза и увидела, что он стоит с другой стороны стола со стопкой обеденных тарелок в руке. Мои мышцы инстинктивно напряглись, предполагая, что он успеет упасть и разбить их, прежде чем выйдет за дверь.
Страх, тревога и смешанная идиотская надежда застряли у меня в горле, и я не могла дать ему более точных указаний.
— А вообще, что у тебя за навязчивая идея насчёт торта?
Расставляя тарелки на прилавке с большим изяществом, чем я ожидала, он посмотрел на меня издалека с чем-то вроде высокомерной проницательности.
— Именно поэтому я и пришёл. Чёрт возьми, именно поэтому ты и пришла.
Я с вызовом покачала головой и упёрлась каблуками в пол, твёрдо приняв решение. Мои распущенные волнистые светлые волосы плясали по плечам, как змеи Медузы Горгоны.
— Я пришла совсем не за этим. Я понятия не имела, что всё это произойдёт. Эзра попросил меня встретиться с ним здесь, чтобы посоветоваться о возможном новом меню. Предложение должности шеф-повара было полной неожиданностью.
Мне показалось, что он едва удержался, чтобы не закатить глаза, когда сказал:
— Но ты знала, что это произойдёт.
— Д-да, возможно, — согласилась я, не желая лгать.
Эзра намекал на эту должность с тех пор, как я закончила школу. Я давно знала, что он хочет подарить мне этот ресторан. И в последнее время я поняла, что он хочет отдать его мне скорее раньше, чем позже. Но это не означало, что я знала, что он сделает это сегодня. Или даже в ближайшие пять лет.
— Но я всё равно удивилась. Я думала, что он, по крайней мере, даст мне несколько лет для получения опыта, прежде чем сунет мне в лицо шанс всей жизни.
На этот раз он закатил глаза.
— Тогда будь честна, ты никогда не собиралась браться за эту работу. Ты должна была сказать ему это с самого первого дня.
Огонь внутри меня превратился в разъярённого дракона.
— Прошу прощения?
— Мы пришли за тортом, — повторил он. — И ты, и я.
— Что именно ты хочешь сказать?
Он отодвинул тарелки к центру стола и подошёл ближе, проводя рукой по прохладной металлической поверхности.
— Я даже не знаю тебя и вижу, что эта работа не для тебя.
— Почему это?
— Для начала, это тяжёлая работа. И из того, что говорит Вера, шеф-повар, который берёт на себя управление, должен быть крутым как на кухне, так и в реальной жизни. Это место нуждается в том, чтобы кто-то реанимировал его. Привёл его в форму. Ты слишком мягкая.
— Слишком мягкая?
Он улыбнулся, но это была дразнящая... самодовольная улыбка.
— Ты хорошая девочка, Диллон. Нежная. Деликатная… Боишься задеть чьи-то чувства. Это место пожует тебя и выплюнет. И ты это знаешь.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, и я могла бы поклясться, что ногти превратились в когти. Это было всё, что я могла сделать, чтобы не броситься через стол и не обхватить руками его горло.
Но я этого не сделала.
В конце концов, я была леди.
Что только удвоило моё желание задушить этого человека, так как это полностью соответствовало его обвинениям.
— Я не соглашаюсь на эту работу не в качестве одолжения моему брату, — прошипела я, нуждаясь в том, чтобы он понял, что я не такая, как он говорил. — Если бы он подождал ещё год или три, я бы с радостью согласилась. Но на самом деле мне нужно больше опыта. Это не имеет никакого отношения к тому, насколько я хороший человек.
Он одарил меня натянутой улыбкой.
— Это хорошее оправдание. Я думаю, ты нуждаешься в хорошем оправдании, раз ты собираешься убеждать себя в этом в течение следующих тридцати лет.
