в девяти случаях из десяти.
— Почему никто не хочет понимать с первого раза? — мужчина в белой рубашке, который пару минут назад трогал меня до предательских мурашек, как-то слишком устало выдохнул вопрос в мою сторону, улыбнулся и выпустил из захвата моего похитителя.
Похитителя с торчащим из плеча ножом его же собственной коллекции.
Каким характером должен обладать человек, способный вот так просто продырявить пусть гнилое, но живое существо?
В общественном месте. Под камерами. Без какого-либо промедления.
Загнать нож в руку и еще, кажется, провернуть рукоять вокруг оси градусами полного круга.
Мои покалеченные запястья отмщены. За губу только я бы добавила коленом по органу, защита которого так волнует всех мужчин.
— Ты в порядке? У тебя кровь, — осторожно обхватил мои скулы пальцами и заставил чуть наклонить голову, чтобы в свете прожекторов рассмотреть царапину, алая капля из которой пачкала кожу, стекая к округлому вороту пижамы.
— У него тоже, — вырвалось из-за раскаченных нервов.
— На него мне плевать.
— А на меня?
— Ты забавная, — опять эта дьявольская мягкая улыбка на полных мужских губах, четко выделяющихся примерно недельной колючей щетиной.
Забавная.
Я — забавная.
Так можно сказать про обезьянку в юбке, с которой любой желающий может сфотографироваться за пару шелестящих купюр.
Только банана в руках и не хватает.
— Хочу стереть сегодняшний день из памяти и оказаться в своей постели, — у меня руки дрожали от страха так, как даже перед самым сложным экзаменом не тряслись.
— Как тебя зовут? — отрицательно мотаю головой. Никакой личной информации мужчине с привычками профессионального киллера. — Боишься? — а вот теперь соглашаюсь. — Меня?
— Не знаю… — вытягивает ответ своим гипнотическим взглядом ярких вспышек золота на тёмной радужке.
— Я не сделаю тебе больно.
Хочется верить.
Но в моем положении приходится быстро задушить мелькнувшую в сознании мысль. Нельзя, Рори, быть такой наивной дурой.
Откуда-то со стороны до моих ушей доходит очередное подстреленное блеяние. Кошу взгляд в уголки собственных глаз и замечаю похитителя, который пытается зажать кровавую рану на плече, пока под ним не образовалась приличная лужица. Подозреваю, вытаскивать нож — дело не из приятных.
— Не попутал, Мир? Я же свой. Талиб задание дал — какие ко мне вопросы? Дрянь из-под охраны сбежала, её бы и пальцем никто не тронул до разговора с хозяином.
— Врёшь! — зло бросаю в ответ на открытую провокацию.
— Что он тебе сделал, маленькая? — мужчина, закрывший меня своим телом от внешнего мира, вновь заставил посмотреть в глаза.
Он гладил мою щёку стёсанными — я только сейчас это заметила — огрубевшими костяшками, кулак свободной руки уперев в стену по правую сторону от моего лица. Если я задумаю обхватить пальцами его бицепс, у меня ничего не выйдет. Даже кончики не сомкнутся.
Я хочу отшатнуться. Честно. Хочу сбросить его руку, хочу перестать чувствовать обжигающее тепло его груди, хочу назад свои ровное дыхание и пульс нормального ритма.
Только в данную секунду меня не слушается ни один нерв словно проклятого тела.
— Чё ты с ней церемонишься? Отошёл бы лучше, мне шефу девку доставить надо. Ты сам знаешь, он ждать не любит.
— Если ты ещё хоть раз откроешь свой поганый рот в сторону этой девушки — родным придётся заказывать стоматологическую экспертизу, потому что иначе твоё тело невозможно будет опознать, — мужчина ни на секунду не отводит глаза от моих, так что создается ощущение угрозы в мой адрес. Вздрагиваю. — Тише, девочка. Это было не для тебя.
У меня опять кружится голова.
Жмурю глаза, увлажняю в миг пересохшие губы, дёрнувшись от влажного касания языка к пощипывающей ранке, и вытягиваю ладони перед собой в попытке оттолкнуть терпкий пьянящий аромат мужчины, что продолжает нависать каменной непрошибаемой стеной.
Слишком душно.
А теперь становится ещё и слишком жарко.
— Он? — широкая ладонь продолжает обхватывать моё предплечье со слегка закатавшимся рукавом простенького трикотажа. Намекает на следы, которые только заметил.
— Один из.
Я не буду скрывать, после кого на моей коже красуются отталкивающие взгляд браслеты, с которыми придется сродниться на пару недель.
Рычание.
Натуральное звериное рычание и бешеный взгляд на таком спокойной секундой ранее лице.
Я начиталась романов, где вот такие огромные мужчины обычно оборачивались чёрными волками в ночи, поэтому моё воображение сейчас живо дорисовывает здоровенного хищника с острыми клыками и невероятно магнетическим взглядом посреди этого вечного праздника жизни, который обычно творится в клубах, подобных этому.
— Это всего лишь инструкции! Я не виноват! Мы действовали согласно указаниям Талиба! — похититель сразу же начинает оправдываться, пятится подальше от разъяренного мужчины, пока я буквально ощущаю, как у незнакомца кровь лавой раскаленной оборачивается.
Его боятся животным ужасом, а я всё ещё ласковые прикосновения к щеке чувствую.
— Сам у него спроси, Мир. Прямо сейчас. Я клянусь, не при делах. Мне поручили — я сделал.
Я ликую от этих трусливых визгов ровно до того момента, как уверенный с хрипотцой голос перебивает поток сопливых оправданий.
— Пошли. Навестим твоего хозяина, — а после чуть сильнее пальцы смыкает на моей руке. — Ты идёшь с нами.
Страх победил.
Глава третья. Мир
Слабая она.
Маленький хрупкий запуганный зверек.
Только взгляд в глазах бездонный такой, что без ножа порежет.
Обожжёт до кости и на ней метку оставит.
За спину её хотелось задвинуть, чтобы сидела и помалкивала, пока дядьки взрослые дела решают. И я бы так и сделал, не начни она натурально драться.
Кулаками меня задеть пытается, которые я даже без напрягов переломить могу. Шипит львицей дикой, ноги подключает, пытаясь ударить больнее по самым открытым точкам.
— Да не дёргайся ты, покалечишься! — силу приходится применить, чтобы она сама себе нечаянно не повредила. Руки к стене припечатываю, пальцами впиваюсь грубее, чем нужно, тонкий всхлип из её горла вырвав.