считать дочь, для меня просто не существует. Да, у меня есть и другие подруги, но Катя – отдельный случай.
Когда отец Маши оставил нас, не справившись с ответственностью, Катя была единственной, кто поддержал меня. И за это я буду благодарна ей до последнего вздоха.
Сергей тем временем слушает мою спутанную речь, не перебивает, хотя мне почему-то кажется, что даётся это ему сложно. Не знаю, откуда такое ощущение, но буквально кожей ощущаю его нетерпение.
– Вы же знали, что они поехали на дачу с однокурсниками? – спрашиваю напоследок, выдохшись.
– Конечно, – и после тяжёлой паузы: – Но я только пару часов как вернулся из командировки, меня несколько недель в городе не было, на улице снег, дороги замело, я еле выбрался. А Костя трубку не берёт. Думал, у вас есть более конкретная информация.
Конкретная информация… сухое словосочетание, а за ним ужас и паника. Каждый из нас борется со стрессом как может. Я паникую, изливая потоки откровений, Сергей наоборот кажется собранным и деловым.
– Похоже, у нас одна проблема на двоих, – почему-то хихикаю, точно малолетняя дурочка, и закрываю рот ладонью. Из меня рвётся истерика глупыми словами, и я очень боюсь наговорить лишнего человеку, который мне совершенно ничего плохого не сделал. Хорошее же мнение у него обо мне сложится, если я не перестану пороть горячку.
Я взрослая женщина, мне практически тридцать восемь. И я отлично знаю, что мнение о родителях накладывает отпечаток на наших детях. Потому, привыкшая со всем справляться сама, все девятнадцать лет не позволяла себе какой бы то ни было слабости. А тут расклеилась, готовая разрыдаться. Несу чушь, впервые за долгие годы позволяю себе паническую атаку.
– Так, я вас понял, – снова очень по-деловому говорит Сергей, а мне видится, что он в этот самый момент смотрит на часы и размышляет о чём-то своём. Даже паузу берёт, что-то обдумывая. – Я знаю, где эта дача находится, потому сейчас туда попробую добраться. А вы, Алиса, телефон не отключайте, ждите моего звонка. Как что-то прояснится, сразу наберу.
Э, нет. Он что, решил, будто я соглашусь сидеть в четырёх стенах и ждать с моря погоды? Он в своём уме?
– Я с вами поеду! – выдаю, потому что действительно не вижу для себя никаких других вариантов. – И это не обсуждается.
Да, между прочим, я тоже умею отдавать распоряжения.
– Это далеко, – осторожно замечает Сергей. – И снега много. Лучше дома оставайтесь, в тепле. Я позвоню, обещаю.
Вот ещё, удумал. Ни в каком тепле я отсиживаться не собираюсь. И ему придётся с этим смириться, потому что не отстану, не дождётся.
– Снегопад давно уже прекратился, но моя дочь не берёт трубку. Вы понимаете? Я ещё раз повторю: её телефон выключен, как и телефон вашего сына. И я с ума тут схожу от невозможности узнать, что с ними случилось. Сергей, вы же тоже отец, вы должны меня понять.
– Ладно, – протягивает как-то обречённо и даже вздыхает глубоко и протяжно. – Говорите адрес, я за вами заеду.
Глава 2 Сергей
Нравится ли мне мысль ехать ночью через весь город хрен знает куда? Вообще нет, но Алиса была такой решительной, так настаивала, что легче было согласиться, чем стать причиной какой-нибудь катастрофы. Потому что показалось: она и сама туда поедет, пешком пойдёт, хоть и адреса не знает, но своего добьётся. А в такую погоду от неё только рожки да ножки останутся, отвечай потом перед общественностью, почему я такой чёрствый эгоист и вообще невозможный человек.
Когда-то я всё это о себе уже слышал. Часто и долго выслушивал, как тогда ещё законная жена, картинно заламывая руки, страдает от моего равнодушия. Собственно, этот спектакль только первые пару раз подействовал на меня так, как ей было нужно. Все последующие привели к одному – разводу.
Судя по тому, какой ошарашенной была Юлька, когда я завёл разговор о нашем расставании, не такого эффекта она добивалась. Впрочем, и не спорила – наверное, наш брак действительно себя изжил, хоть мне и было жаль. Мы женились по любви – как тогда казалось, настоящей, но чего-то не хватило, чтобы случилось долго и счастливо. Тепла, возможно, взаимопонимания. Не знаю, я не большой любитель ковыряться в прошлом. Развелись и точка. Юлька, правда, убивалась недолго: вспомнила, что у неё были отличные задатки в журналистике, устроилась в местную газетёнку. Там, в своей редакции, быстро растолкала всех локтями и на каком-то корпорате снюхалась с издателем крупного глянца.
С ним она и построила светлое будущее, но Костика увозить хер куда к чужому мужику на содержание я не позволил. Собственно, и тут Юля проявила чудеса понимания, потому сын остался со мной, окружённый заботой моей и Юлькиной матерей – вот, кто бы точно не пережил расставания с ним. Но, несмотря ни на что, назвать свою бывшую плохой матерью язык не повернётся – с Костиком они часто созваниваются, Юля в любой момент готова примчаться, если с ним случится что-то. Даже элементарные сопли. Потому сын наш вряд ли чувствует себя несчастным – он у нас отличный парень, понимающий.
Снег, хвала всем подряд, прекратился уже несколько часов как, едва не превратив город в лапландскую резиденцию Санта Клауса. Выезжаю с подземной парковки, морально и физически приготовившись к дальнейшим приключениям. Остановившись у светофора, машинально слежу за дорогой, которую уже успели кое-как расчистить доблестные коммунальщики, не знающие перед выборами губернатора ни сна, ни отдыха.
Правда, чем дальше, тем сугробы выше, а техники на дорогах всё меньше. И вот именно там, в одном из дачных кооперативов, по уши в снегу, наслаждаются тишиной и бесконтрольностью наши с Алисой дети и ещё несколько оболтусов, решившие, что если им разрешено законом покупать алкоголь, то это автоматически даёт право трепать родителям нервы.
Я не верю, что с ними могло случиться что-то серьёзное. Алиса – женщина, ей можно паниковать, но, если и я начну истерически рвать на себе волосы, ничего хорошего из этого не выйдет.
Из-за того, что ещё не все дороги успели привести в божеский вид, путь к дому Алисы занимает больше времени, чем
