Я помню всю архитектуру, обстановку, расположение вещей.
Вспышками расходятся воспоминания. Наши разговоры, смех, поцелуи, ласки... Захлебываюсь, пока в груди закручивается воронка жгучего восторга.
«…Ты – любимая моя… Я зациклен на тебе… Запилен пожизненно, понимаешь? Ты даже пахнешь особенно… Чистотой. Свежестью. Жизнью… Моим миром…»
На фоне всех эмоций, что я продолжаю испытывать, поднимать это из глубин памяти, оказывается, очень больно. Потому что между сегодня и тем днем – расстояние не просто в год. Это тысячи километров непреодолимой пропасти.
Благо, хоть комната не «та самая». Другая. Неизведанная.
Отлично.
– Малыш, – шепчет Саша. За этим сразу же страстное причмокивание следует. Неловко пялюсь в окно, пока они не стихают. Но оборачиваться не спешу. – Все… Скидывай шмотки… – просьба с удушающе-эротичным придыханием. – Надевай купальник… Я во дворе жду…
– Сильно ждешь?
– Сильно-сильно…
Приходится напомнить о своем присутствии покашливанием.
– А, да… Пошел я, в общем…
Сонечка, конечно же, даже после ухода своего принца, пребывает в измененном состоянии. Жаль, но приходится жестко ее из него выводить.
– Ты же говорила, что Чарушина не будет… – шиплю возмущенно. Больше нет необходимости следить за своими эмоциями. И меня, естественно, расшатывает на максимум. – Ты говорила, что вы с ним не общаетесь!
– Ну так, потому и не знала, что он тут будет, – отпирается Сонька виновато. – Саша мне не сказал. Не знаю, как так получилось. Мы должны были поехать к нему домой. Но, в какой момент планы поменялись. Я сама не поняла, когда!
Шумно вздыхаю. Прислушиваюсь к тому, что творится внутри.
И, наконец, выдвигаю:
– Что ж… Я здесь оставаться не хочу. Не хочу и не буду!
– Ну, Лиз… – квакает Сонька изумительно забавно. – Как ты уедешь теперь? Как это будет выглядеть?
– Плевать.
Я сильная. Я свободная. Я счастливая.
Меня не заботит мнение других. Пусть это даже компашка влиятельной элиты нашей академии.
– Отлично! Оставишь меня здесь одну?
Тут-то моя независимость и ломается. Разбивается о стену Сониной упертости.
– Мы с Сашей только-только притираемся друг к другу, Лиз. И все эти друзья… – красноречиво закатывает глаза. – Ты же знаешь, какие они… Неужели оставишь меня одну?
– Ты мелкая манипуляторша!
Раздосадовано вздыхаю.
– Пусть так… – пожимает совершенно спокойно плечами Соня. – Ты ведь говорила, что Чарушин в прошлом, – припоминает мои давние слова. – Так в чем проблема?
– Говорила, – отрицать смысла не вижу.
Объяснить все свои чувства все равно не смогу. Да и не обязана.
У меня все было хорошо. Почему я должна переживать эту тряску?
Кроме того… Старая версия меня воспользовалась бы любой возможностью сбежать. Сейчас же, допускаю мысль, что эта встреча – своего рода шанс, пережить все неутоленные чувства и окончательно отпустить прошлое.
Если Артем может… Смогу и я!
3
Даже если мы умрем, не так уж и ужасна эта смерть…
© Лиза Богданова
– На счет три, – выкрикивает Артем. Я без какого-либо стеснения забираю в коллекцию своей памяти еще одну потрясающую картинку – его застывшее перед прыжком сильное тело. На краю бетонного пирса он не один, рядом с ним еще четверо не менее красивых парней. Но вижу я только Чарушина. – Раз… Два… – тянет с веселыми дразнящими нотами. А потом, вызывая у меня мурашки, особенно громко обрушивает: – Три!!!
И они с различными акробатическими вращениями срываются в море.
Задерживаю дыхание, пока ребята не входят в воду. Резко выдыхаю, когда она с плеском смыкается над ними. Так же быстро вдыхаю. И вновь замираю. Безумная пульсация крови отбивается в ушах глухими толчками. Помимо них, вокруг меня десятки других звуков расходятся, но я ничего не слышу. Будто сама под этой свирепой толщей воды оказываюсь.
Забываю о том, что еще пару минут назад смущалась из-за своего раздельного ярко-оранжевого бикини. Теперь мне не до него.
«Раз, два, три, четыре, пять…» – считаю мысленно.
И с бурным облегчением выдыхаю, когда парни один за другим выныривают. Неосознанно улыбаюсь, слыша, как они забавно фыркают и горланят на всю округу.
– У-у-у-х-ху-у! – направляет Чарушин в небеса.
Такой откровенный кайф в этом горит, что и меня подхватывает. Закручивает, как могучий тайфун. Вызывает страх, волнение, жуткое головокружение и восторг. Самый настоящий восторг.
Стою и старательно регулирую сбившееся дыхание, пока парни не менее весело и шумно выбираются из воды. Отвожу взгляд, едва ступают на пирс.
Ни к чему, чтобы Артем без конца ловил меня на том, как я на него пялюсь.
Но едва я отворачиваюсь, какое-то необъяснимое чувство заставляет меня обернуться и вновь посмотреть на приближающуюся пятерку.
Задыхаюсь, когда осознаю, что Чарушин движется попросту на меня. Сердце заходится в панике и остервенело толкается в ребра. Тело сокрушает волной неудержимой дрожи. Все волоски дыбом встают. Каждый из них, словно чувствительный приемник. Ощущаю, как проводят в мое тело жар. Такой сумасшедшей энергией он расходится, что перед глазами разноцветные блики пляску начинают.
Интересно, сильно заметно, что я собираюсь умереть до того, как он со мной заговорит? Просто интересно… Жаль, шанса узнать не предоставляется. Не знаю, какую степень ужаса выражает мое лицо, однако, едва наши взгляды пересекаются, Чарушин меняет траекторию и проходит мимо меня.
Слегка задевает мое плечо своим – трескучие импульсы под кожу врываются. Но и это не самое разительное… Последний зрительный контакт как многочасовой монолог. Выплескивает гораздо больше, чем я способна выдержать.
Пылающий гнев. Яростный упрек. Необъяснимая и убийственно-горькая вина.
Все это врывается внутрь меня, захватывает главные стратегические позиции и, отравившись моим нутром, трусливо замирает.
Тишина.
Только я шевелиться и даже дышать опасаюсь. Боюсь, что разлетятся все эти снаряды и нанесут мне новые раны.
– Лиза, – притормаживает рядом со мной Тоха. Отряхивается, будто животное. Невольно взвизгиваю, когда холодные капли жалят мне кожу. Он, очевидно, этого и добивался – открыто смеется. – Почему ты не ныряешь?
– Я не умею плавать, – пищу задушенно, отгораживаясь от него выставленными перед собой ладонями. – И вообще… Не люблю я воду. Прекрати, пожалуйста, брызгаться.
– Что? Не любишь воду? Это нереально!
– Очень даже реально.
– Пойдем со мной, – хватает неожиданно за руку. – Нырнем вдвоем.
– Ни за что на свете! – выдав это, незамедлительно выдергиваю кисть.
Даниила такая реакция лишь веселит.
– Да пойдем, – настаивает, посмеиваясь. Мне раз за разом ближе к краю пирса отшагивать приходится, потому что он наступает и вновь пытается ко мне прикоснуться. – Пойдем!
Теряюсь от такого напора. Никак не могу понять, как от него отбиваться. Я еще помню, как этот ненормальный меня опоил. Он же совсем без тормозов! Я с такими не имею опыта общения.
– Нет, Даня… Перестань… Перестань, пожалуйста…
– Тоха!
Этот окрик меня и спасает. Повернув голову к Чарушину, Шатохин недовольно поджимает губы, тихо матерится и, не сказав мне больше ни слова, быстро уходит.
Судя по звукам, они снова прыгают в воду. Я больше не смотрю. Обхватываю себя руками и отхожу немного в сторону.
– Ты как? Нормально? – выдыхает подбежавшая ко мне Сонечка.
Она тоже полностью мокрая. Плавать совсем недавно научилась, а уже не боится сигать с такой высоты, да сразу на глубину. Однако чему я удивляюсь? Это ведь Соня. Она, в отличие от меня, всегда была бесстрашной, пылкой и в какой-то мере азартной.
– Нормально, – заверяю ее. Подмывает разныться о своей усталости, нервном напряжении, придумать какие-то дела и уйти. Это я и пробую провернуть: – А что мы будем есть? Может, я пойду уже… Приготовлю.
