что это лишь предлог. Способ проверить, выполнит ли она приказ. Приказ? Нет же, это просьба. Просто я очень соскучился по ее теплу, запаху, ласковым рукам, которые, впрочем, могут впиваться в кожу ногтями, оставляя на ней кровавые полосы.
Зависает. Реально, зависает, как компьютер с забитой операционкой. Отмирает и подходит вплотную ─ так близко, что на щеку ложится теплое дыхание, которое пахнет конфетками «Монпансье». Ее почти детский аромат столько всего будоражит внутри. Руки тянутся к ней сами собой, но я усилием воли сдерживаю рефлексы. Стою как изваяние и делаю вид, что все хорошо, что это обычный день.
На самом деле я жду этого момента затаив дыхание. Вот ее тоненькие пальчики взметнулись вверх и почти коснулись моего лица. Ей тоже хочется потрогать, но нельзя. Можно потрогать человека, но уже не коснуться того, что стало лишь отзвуками. Мы с ней только отзвуки. Теперь есть Лера. И есть Артём. А нас вместе ─ нет.
Расправляет узел, тщательно разглаживает его. Как бы я хотел, чтоб это было мое собственное тело. Накатило. Безумно хочется заключить ее тонкие запястья в путы собственных пальцев и покрыть их поцелуями. Я почти готов умолять ее остаться и вновь принять меня. Но не этого Лера от меня ждет.
Педантично центрует «Виндзор» и отходит от меня. Хочет унестись на другой конец комнаты, но вместо этого только обходит стол. Теперь он стоит между нами как разделитель.
─ Спасибо, ─ продолжаю чеканить холодно и отстраненно.
─ Не за что, Артём Юрьевич, ─ выдыхает она. Только Лера может произнести мое имя так, что оно начинает мне нравиться. Пусть казенно, но все же назвала меня по имени.
Громкий стук в дверь. Как не вовремя черти кого-то принесли!
─ Да, ─ отзываюсь не в силах сдержать раздражения.
─ Тём, японская делегация ждет, ─ напоминает Костя, зависнув в дверях.
Киваю и иду на выход. Замедлю шаг. Хочу ей сказать что-то, но подходящих слов нет, а потому просто оглядываюсь. Лера не отводит глаз ─ взгляды наши сцепляются, как два промышленных магнита. Искрит. Ничего не прошло. Не только у меня. Ее тоже «ломает». Я вижу это четко, потому что Лерочка не может контролировать свои глаза. Вам когда-нибудь приходилось смотреть в глаза человеку, который обдолбался героином? Зрачки такие огромные, что радужки не видно. Вот и у Леры сейчас такие же. Они всегда расширялись как у кошки, стоило мне оказаться рядом.
Точно знаю, что не сбежит. Не сможет. Сил не хватит.
Глава 2. ОНА
Крашеная блондинка бешено качает ногой, закинутой на другую, и заранее пытается испепелить меня взглядом. В следующий момент швыряет на стол карточку и выдает ожидаемое:
─ Это карта мужа. Мне нужно узнать, какие с нее были траты.
Смотрю на карточку и тут же припоминаю, что скоро платить за квартиру. Морщусь, предвкушая встречу с неприятной арендодательницей, вскидываю глаза на клиентку и с вежливой улыбкой, которая обычно приколочена к лицу банковского работника гвоздями, начинаю терпеливо объяснять:
─ Нам запрещено разглашать информацию об операциях третьим лицам.
─ Девушка, алле! ─ выкрикивает она, негодуя. ─ Какое третье лицо? Мы в одной квартире живем и у нас трое детей. Мне надо знать, что этот кобель на своих баб семейный бюджет не спускает. О женской солидарности слышала?
Утвердительно киваю. Слышала, конечно, но под суд из-за нее идти не хочу.
─ Я бы очень хотела вам помочь, но не могу, ─ проговариваю я ватными губами, готовясь к тому, что сейчас на меня будут орать, и чтоб хоть чуть-чуть смягчить удар, добавляю лакейское: ─ Извините!
─ Да засунь ты себе свои извинения, знаешь куда?! ─ громогласно заявляет она, подскакивает на ноги как резиновый мячик и, недовольно стуча каблуками, бронетранспортером прет на выход.
Я медленно выдыхаю. Пронесло. Хотя… если бы не такие встряски на работе, я бы вообще закисла.
Тереблю противный на ощупь зеленый шарфик, часть униформы, чувствуя, как захлебываюсь на суше. Дело не в «душных» клиентах, на которых мне так «везет» на этой неделе, проблема в моем образе жизни. Я как НПС в самой скучной на свете игре, чье поведение заскриптовано.
Каждый день одно и то же. Просыпаюсь в шесть утра, вливаю в себя столько растворимого кофе, что аж тошнит, и отправляюсь на работу. Рабочий день пролетает как во сне лишь потому, что я выполняю одни и те же запрограммированные действия. А потом я возвращаюсь в съемную однушку, где все постоянно ломается. Дома разогреваю на ужин что-то из полуфабрикатов и заваливаюсь в кровать, чтобы до посинения играть в «Sims». Ведь только там можно построить хотя бы подобие интересной жизни.
Я правильная девочка из очень правильной семьи, где оба родителя ─ педагоги. Я же их маленький педагогический эксперимент длиною во всю мою жизнь. Так вот, моя мама ─ учительница русского языка, а папа преподает математику в ВУЗе, но мне удалось избежать преподавательской стези и пойти учиться на экономиста. Не из-за моей любви к цифрам, а потому что папа сказал, что бухгалтеры нужны всегда, даже после конца света, а мама его поддержала просто по умолчанию. Я ненавидела учебу всей душой, но диплом помог мне ускользнуть от тотального родительского контроля. После завершения обучения мне каким-то чудом удалось выпорхнуть из родительского гнезда и переехать в Питер, где нашлась хорошая должность. Но что-то пошло не так, и я стала банковским клерком, которого постоянно проверяет тетушка-сталинистка, по возрасту ровесница Ленина. Я не живу с ней. Боже упаси от такого! Но выпасает меня тетка еще жестче, чем родители. И это полбеды.
Настоящая драма в том, что я привыкла быть послушной. Вместо того, чтобы потреблять вольную жизнь в мегаполисе большой ложкой, я залезла в свой кокон и впала в анабиоз, полагая, что жить еще рано. Мне всегда казалось, что наступит день, и я начну проживать свою молодую жизнь, а пока — бесконечный день зомби-сурка. Вероятно, плохо быть классической принцессой Диснея, живя в двадцать первом веке.
Недовольная жизнью и мужем
