от боли. Но отец не обратил на меня внимания. Занятый разговором с врачом. Я не слышала, о чем идет речь, но судя по тому, каким тоном говорил этот властный мужчина, новости были не приятными.
- Ты теперь моя, крошка. И попробуй только дернуться. Я убью тебя. Мне уже не страшно. Знаешь почему?
-Почему? – одними губами произнесла я.
- Потому что, за этот грех я уже заплатил сполна. Теперь твоя очередь.
Глава 3
Глава 3
- Ну, вы же понимаете, Аркадий Альфредович. Голова предмет темный, как говорил сельский доктор во всем известном фильме. У Елизаветы амнезия – временная потеря памяти,- доктор замолчал, нервно вертя в руках ручку, разглядывая ее словно соломинку, за которую держится, как известно, любой утопающий. Под взглядом Вяземского, ему было явно неуютно.- Такое после травмы головы не редкость, а учитывая, каким человеком является ваша дочь, то, честно говоря, я вообще не удивлен.
- Я не понял? Ты хочешь сказать, что моя девочка ненормальная? – зашипел человек, называющий себя моим отцом. Я вся обратилась в слух, даже на время забыв о женихе, не сводящем с меня морозного взора. – Ты, Пилюлькин, не забывай с чьей ладони ешь свой хлеб. Моя дочь абсолютно адекватна.
- Ну да, — наконец подал голос Игнат. Эта усмешка, которая перерезает его лицо, меня пугает. – То, что творила ваша девочка, очень характеризует ее нормальность. Вы слепы.
- Рот закрой, щенок,- странно. Я смотрю на старика и мне страшно. Эти хищные скулы, нос раздувающийся тонкими крыльями. Я не знаю его. Никого в этой комнате не знаю, но все они кажутся мне враждебными. Хотя мой «папа» смотрит на меня с любовью и жалостью. И его пергаментная костистая рука на моей голове жжется, словно раскаленное клеймо.
- Я думаю, отпустить вашу дочь домой. Физически она абсолютно готова к этому. Может родные стены, возвращение в среду, которая ее окружала раньше, помогут вернуть ее память. Так бывает, и воспоминания могут возвратиться в любое время,- сказал врач.
- Только вот не знаю. Надо ли ей это?- хмыкнул Игнат. Господи, да на что же он намекает все время? Неужели я была такой отвратительной? И за что он так ненавидит меня?
Отец вышел из палаты, поддерживаемый под руку моим предполагаемым женихом. Я все еще не могла поверить, что эти два мужчины – самые близкие мне люди.
- Петр Алексеевич, почему они говорили обо мне, как о монстре? – прошептала я моляще, не надеясь услышать ответ от запуганного отцом доктора. – Что я натворила такого?
- Елизавета Аркадьевна, вы правда все забыли, или это очередная игра? – устало спросил врач.- Говоря откровенно, Игнат вам не верит, как впрочем и я. Но вашего батюшку нельзя сейчас волновать. Пожалуйста, хотя бы из уважения к нему, не делайте глупостей. Аркадий болен, и вы своими поступками просто сведете его в могилу. Хотя, подозреваю, что именно этого вы и добиваетесь. Так что, если это притворство, то лучше вспомните все еще сегодня. Ждите, скоро за вами придут. А я откланиваюсь
-Я не понимаю,- прохрипела я, но Зуев просто вышел из палаты, громко хлопнув дверью. Он знает меня, знает все обо мне. Как вспомнить, если никто не желает говорить с тобой? Я откинулась на подушку и зарыдала. Что ж, пока придется признать, что я монстр –тварь в обертке богатой девки. Интересно, а как я выгляжу. Спустила ноги, ощутив под ними ледяной кафельный пол и медленно, словно пробуя его на ощупь, пошла к зеркалу, висящему на стене. Его я заметила еще, когда Игнат хотел меня придушить. Смешно, но он странно зависит от отца, хотя позволяет себе много больше, чем апостол Петр. Я уставилась на свое отражение. А ничего так. Не красавица конечно, в прямом понимании этого слова. Но и не уродка: растрепанные рыжие волосы, кожа белоснежная, словно подсвеченная изнутри, россыпь веснушек на носу и щеках и зеленые глазища, блестящие на моем – чужом личике. Я вздохнула, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик. - Любуешься? – насмешливый голос Игната, словно удар хлыстом.- Ну и как тебе?
- Что с ним? – проигнорировав вопрос спросила я, повернувшись к моему незнакомцу – жениху.
- С кем?
- Аркадий, что с ним? – тихо спросила, и замерла на месте, под взглядом аквамариновых глаз.
- Он твой отец,- пытливо меня изучая, сказал Игнат. Он тоже мне не верит? Да что же я за существо такое? – Рак. Лиза, у твоего родителя рак. При чем такая стадия, что даже его деньги, его не спасут. Осталось месяца три, по Петькиным прикидкам. А он ошибается редко. Иначе твой папуля бы его возле себя не держал, как цепного пса.
- Ты ненавидишь его? За что?
- Одевайся, — швырнул мне сумку набитую вещами женишок, и чеканным шагом вышел из палаты. Все чудесатее и чудесатее.
