— Пойду, проверю, как там твоя чокнутая подружка, — торопливо гаркнул я и устремился в сторону «рыгаловки». В конце концов лучше пусть меня отмудохают приспешники коротыша, чем я стану животным, которое не в состоянии справиться с маниакальным желанием отыметь полубесчувственную красотку.
Когда я вернулся, эта идиотка спала, уткнувшись слишком ровным, для того, чтобы быть натуральным, носом в оконное стекло. Подружка ее боевая свинтила с первыми попавшимися фраерами, судя по слезным заверением убогого коротыша и испуганного бармена, которых пришлось слегка помять. Друзей эта курица тоже подбирать не умеет, так же как и пить. Кулак теперь саднил, что слегка меня отвлекало от развратныйх мыслей. Слегка.
— Куда тебе везти, лохушка? — поинтересовался, увидев, как она встрепенулась, заслышав урчание работающего мотора. — Адрес назови.
— К тебе, — хихикнула дурища, непослушными пальцами борясь с металлической молнией на заблеванной куртке. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул. По крайней мере ты самый подходящий для этого экземпляр, из всех убогих утырков, встреченных мною сегодня. Даже сделал попытку быть великодушным. Где Янка, кстати? И кто ты такой, в конце концов, мой благородный рыцарь?
Мне надо было выкинуть ее из машины, избавиться от зачатков головной боли, отягощенной геморроем в самом зародыше. Просто дать пинка под хорошенькую, круглую, самоуверенную задницу похожую на клубничину, и ехать в снятый домик у озера кормить жирных, могучих комаров. Но вместо этого восхитительного развлечения я по привычке решил влипнуть в очередную историю. Повелся, как девственник на бесплатную любовь.
Эта наглая сука, бесстыдно расположившаяся на переднем сиденье моего пепелаца, будто невзначай распахнула куртейку на тяжелых сиськах, явно провоцируя меня. Черт, ну как ее выкинешь такую? Не я, так кто-нибудь другой сегодня ее подберет, и не факт, что он окажется нежным к этой глупенькой малышке, которая творит невероятные глупости.
Я даже не стал отвечать, просто припарковал джип прямо посреди дороги. Сграбастал ее загривки и притянул к себе.
— Знаешь, мне даже приятно, что из всех утырков я оказался самым неутыристым. Расстегни мне ширинку, детка, — прошептал в ее полураскрытый рот, боясь, что если ее пальчики не дернут зиппер, то мой член просто разорвется в тесноте гребаных джинс. — Просто расстегни и больше ничего не делай.
— Как, ты не хочешь мой рот? — прохрипела она мне в ухо, своим влажно — горячим контральто, и мне показалось, что я на грани умопомешательства. И сейчас просто спущу в штаны, даже без этих ее чертовых прикосновений. — Ты странный.
— Детка, я не люблю суррогата, — прорычал я, отталкивая ее от себя.
Глава 2
Одно из правил для тех кого предали. Очень важное. Почти догма. Нужно вытащить нож из спины, и больше ни к кому не поворачиваться тылом. Потому что в прокерненное отверстие, оружие входит легче и безболезненнее. А быть обманутой и не знать об этом, гораздо страшнее.
(из личных наблюдений)
* * *
Фекла Быковских
Твою мать, этот хлыщ меня оттолкнул. Наверное я должна была радоваться. Да точно, так и должно было быть, иначе проспавшись, я бы сдохла от стыда и сожаления о том, что я сейчас вытворяла. Эх, мне бы хоть немного Янкиного распутства. Но, увы.
Обидно. Черт побери, сейчас мне было обидно до чертей, и от разочарования хотелось рвать и метать.
— Я не верю бабам с зубами, похожими на подушечки отбеливающей жвачки, — прохрипел придурок, которого я, наконец — то, смогла рассмотреть.
Ужасный, похожий на могучего варвара, заросший темной щетиной — совсем не в моем вкусе. Я вдруг вспомнила утонченного, до педантизма прилизанного Федьку. Холеного и элегантного, похожего на всем известного агента 007.
— Что смотришь, не нравлюсь? — хмыкнул викинг, борясь с молнией на джинсах. — Или удивлена, что я тебя бортанул?
— Да пошел ты, — рыкнула я, для пущего эффекта подняв к потолку машины выставленный средний палец. — И открой машину, я пожалуй пойду и найду того, кто по достоинству оценит моё предложение. Я крайне редко предлагаю себя, уж поверь.
— Сиди, — этот дикарь так рявкнул, что я вжалась в кресло. — Ты хотела ехать ко мне, так ведь, курочка? Что ж, потом не говори, что я тебя не предупреждал о последствиях. Меня, кстати, зовут Максом.
— Мне похрену.
Уж не имя же свое ему называть. Лишний повод дать поржать надо мной? Ну уж фигушки.
Мне не было похрену. Мне вдруг стало страшно. Одна, в машине, с незнакомым мужиком, который играя желваками гнал джип по безлюдной дороге, оставив позади огни большого города. Еще более раздражали заблокированные дверцы. Маньяк, не иначе.
Он молчал, и от этой тишины было еще страшнее. Когда машина заскакала по узкоколейке в животе скрутился тугой узел, похожий на клубок ледяных змей. Пустой желудок громко заурчал, что не укрылось от внимания варвара. Он посмотрел на меня, словно удав на несчастного кролика.
— Да кто ты такой, мать твою, — не выдержав напряжения икнула я.
— Ик это заблудившийся пук, — заржал нахал, и морда его стала еще страшнее. Ганнибальская такая физиономия у него стала. Дурацкая детская шутка не добавила мне оптимизма, надо сказать. Драться с ним бестолку — не справлюсь. — Этим вопросом, рыбка моя, надо было задаваться прежде, чем лезть на меня верхом и напрашиваться в гости, да еще распалив меня до состояния возбужденного паровоза.
Он окинул меня оценивающим взглядом, и показалось, что прямо сейчас бросит руль и набросится. Клубок змей переместился из живота значительно ниже и стал вдруг огненно — горячим. Возбуждение? Черт, я схожу с ума от желания. Это что — то из разряда извращений. При чем лютых, из арсенала маркиза Де Сада.
— И как? Нравлюсь? — пискнула пересохшим горлом, показав вениры этому нахалу, за которые отвалила столько денег, что ему и не снилось в страшных снах. Не оценил, скорее поморщился и уставился в зеркало заднего вида.
— Не в моем вкусе, — невозмутимо ответил, как там его звали, Макс, кажется. Плебейское имя, скорее всего шоферюга у какого нибудь крутого босса. — Жопа тощая, а сиськи похожи на грелки надутые. Да и цыпки, уж прости не добавляют сексуального желания. Синие куры — пережиток прошлого. Ну что, все еще хочешь меня, или пропало желание?
— Иди в жопу. А сиськи у меня натуральные, между прочим, — от обиды мне захотелось выть. Остатки алкоголя явно выжгло адреналином, бушующим сейчас в моей крови.
— Это приглашение? — сверкнул глазами мучитель.
— Ты, ты, ты. Отвратительный, нахальный, беспардонный засранец. Нахал и хамло. Останови машину, я выйду.
Ага, выйду я. Куда интересно? Посреди глухомани в одних трусах, похожих на переплетенные нитки. Ситуация патовая.
— Ты повторяешься, куколка. Это все слова синонимы. Я думал у тебя фантазия поярче. Но, я вдруг задумался. Я и не предполагал, что я такой гондон. Ты права. Скидывай мою куртку, а то не ровен час измажешься моей засратостью. Негоже чистенькой шалашовке, вертящейся на потеху выродков на стриптизном шесте, прости я хотел сказать барышням, в дерюгу кутаться. Хотя, если вспомнить, как тебя лапали эти упыри, мне бы не замараться. Придется выкинуть нахрен тужурку.
— Хамло, — всхлипнула я, пытаясь удержать на себе последний оплот моей чертовой порядочности, идиотскую косуху, которую тянули с моих плеч огромные ухоженные руки варвара. Я и не заметила, что машина не двигается. Вцепилась ногтями в толстую кожу, очень надеясь, что не оставлю на одежке свои нарощенные ногти.
— Учусь у лучших
Меня наконец вытряхнули из куртки. Я скрестила на руки на голой груди, заливаясь краснотой.
— Бордо тебе идет больше. Но красный оттеняет волосы. Приехали, мадам. Выметайтесь на воздух. И можете не прикрываться, я все уже видел.
Он согнулся ко мне, заставив дернуться от неожиданности.
— Ты что задумал? Я буду орать.
