Макар Егорович. Сразу скажу, что люблю порядок и ценю верных людей! Если вы оказались в моем кругу, в первую очередь, мне нужно от вас беспрекословное исполнение моих приказов! А также, в связи с тем, что я публичная персона, мне необходим человек, которому я могу доверять.
– Вы можете мне доверять, Макар Егорович, – сразу отвечаю. – Я пришла сюда работать, а не трепать языком.
– Хорошо, – хвалит. – Но все равно прежде, чем мы начнем, нужно, чтобы вы подписали договор о неразглашении. Любая информация, которую вы узнаете, а также то, что происходит в этом доме у меня в жизни или жизни моих подчиненных, вам будет запрещено рассказывать другим. В случае нарушения условий договора вам будет грозить уголовная ответственность.
– Я поняла, – говорю растерянно. Такие правила меня пугали, но я не собиралась никому рассказывать об этом человеке, поэтому не переживала насчет условий. – Это значит, что меня принимают на работу? – решаю уточнить прежде, чем что–то подписывать.
– Да, вы мне подходите, – говорит мужчина. – Все, что мне нужно знать, я уточнил у Константина Эдуардовича. Он дал мне о вас достаточно хорошую характеристику, поэтому… рад приветствовать вас в кругу своей семьи! – добавляет, поднимаясь на ноги. – К сожалению, теперь вынужден вас покинуть. Все остальное вам расскажет мой поверенный Игорь Максимович. Не стесняйтесь, спрашивайте у него все, что вас интересует. Комнату наверху вам уже выделили, поэтому уже сегодня вы можете переезжать.
– Переезжать? – переспросила. – Простите, но я не могу переехать сюда. Я думала, что сиделка нужна с восьми утра и до восьми вечера…
– Да, все верно. Переезд необходим для вашего удобства. Но если вам проще приезжать в восемь утра и уезжать вечером и вы не будете задерживаться, то, думаю, в этом нет проблемы. Поступайте, как вам удобно. Главное – вовремя будьте здесь.
– Хорошо! Я буду приезжать вовремя! – сразу обещаю.
– Хорошо, но комната все равно будет за вами. Если вдруг вам захочется переодеться или уединиться.
– Спасибо! – благодарю.
Такой заботливый и внимательный. Не многие богатые люди ведут себя подобным образом. А тут столько уважения… Кажется, мне повезло с работодателем.
Мужчина уходит, а я остаюсь в кабинете с его поверенным, который тут же переходит к делу.
– Вот первый пакет документов о неразглашении, с которым вам нужно ознакомиться, а затем подписать. – Он протягивает мне несколько листов А4, соединенных скрепкой. – А здесь все о ваших обязанностях, оплате и условиях, – добавляет сразу, вручая еще одну более толстую стопку бумаг.
Я быстро проскользнула взглядом по мелкому шрифту. Вижу очень много разных пунктов касательно увиденной или услышанной информации в этом доме и, в целом, относящейся к имени владельца дома. Все было прописано в мельчайших деталях. Ни сейчас, ни потом, ни даже в другой жизни я не имею права что–то говорить о Макаре Егоровиче и обо всем, что его касалось. В случае, если расскажу хоть что–то третьему лицу, мне грозит срок до пяти лет.
Но дело в том, что я не собиралась никому ничего говорить. Если Леонов боится слива информации в прессу, то он зря переживает. Я могу держать язык за зубами, особенно если мне хорошо платят. А зарплату мне обещали приличную.
– Можно ручку? – попросила я, заканчивая просматривать первый договор.
– Вы отчетливо понимаете свои обязанности и то, что сейчас подписываете? – уточняет мужчина, внимательно наблюдая за тем, как я спешно просматриваю документы. – Все, что будет происходить на территории этого дома, нельзя выносить за его пределы! Нельзя никому говорить, где и на кого вы работаете, сколько вам платят!
– Понимаю.
– Человек, за которым вам придется ухаживать, – младший брат Макара Егоровича. Все, что от вас нужно, – это приходить вовремя, следить, чтобы пациент ел, пил и принимал лекарства. Вы должны будете помогать ему одеваться, мыться, заниматься на тренажерах, придерживаясь графика! Но при этом никаких разговоров, общения! – продолжает мужчина, коротко перечисляя все то, что было в уговоре. – Никаких лишних вопросов или предположений касательно приема лекарств или лечения.
«Почему?» – хотелось мне спросить, но я помнила о пункте «не задавать лишних вопросов». Не хочу в первый же день проявить себя с плохой стороны. Все, что меня сейчас интересует, – это кто мой пациент и насколько все ужасно. А другое меня не должно волновать: это работа и мои деньги, которые на данный момент мне жизненно необходимы!
– Да, – говорю уверенно, оставляя подпись под договором. – Я все поняла!
– Тогда… предлагаю познакомиться с пациентом! – заключает Игорь Максимович, забирая у меня подписанные бумаги. – И уже завтра вы сможете приступить к работе…
Боялась ли я?
Сначала нет, потому что ничего опасного или странного в происходящем не видела. Но затем, когда мы начали спускаться в подвал, мне стало как–то не по себе. Во–первых, если больной человек – брат хозяина, зачем такие условия? Во–вторых, вокруг было много охранников. И, в–третьих, система безопасности была на уровне, предусмотренном для смертельно опасного убийцы: несколько бронированных дверей, через которые можно было пройти, введя код, плюс решетки на тех окнах, что все же были в подвальном отделении где–то под самым потолком, а также большое число камер наблюдения.
Конечно, подвал был отлично переделан, с неплохим ремонтом (белой плиткой и пластмассовыми панелями), но все же здесь оставалась неприятная сырость и мрачность. Тут не наблюдалось тепла, уюта или каких–то мельчайших признаков жизни. Просто стены и пол, подобные на больничные, с несколькими дверями, которые тоже закрывались кодовым замком. Как минимум подозрительно все… Брат ведь! Хозяина дома! И вдруг я подумала о том, что, возможно, он смертельно опасный, агрессивный или настолько безумный, что его боятся держать слишком близко к цивилизации…
Тогда… что будет со мной?
– Скажите, – поддавшись импульсу, спросила я, глядя в спину Игоря Максимовича, который провожал меня к пациенту. – Он опасен?
– Кто? – уточняет мужчина, бросив на меня быстрый взгляд через плечо.
– Брат Макара Егоровича.
– Он ненормальный, псих… У него бывает много разных сбоев в голове, но в отношении слабого пола… он благоразумен, – отвечает мужчина, продолжая путь. – Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает, – заверяет, явно понимая, к чему мой интерес.
Я быстро взяла
