И не могу избавиться от ощущения, что Тайер только что попрощался со мной.
Навсегда.
Сразу после того, как мы с Холденом вернулись в Уитмор, мама окинула меня взглядом и уволокла в ванную на втором этаже для дальнейших расспросов. Я как маленькая сидела на закрытой крышке унитаза, пока мама помогала мне стягивать мокрую одежду, чтобы потом включить горячий душ, который заволок ванную густым паром. Мне не нужна была помощь, но я понимала, что мама беспокоится за меня, и потому позволила ей поухаживать за мной и проявить материнскую заботу, после чего заверила ее, что со мной все в порядке, и попросила уйти.
Не знаю, сколько времени прошло после того, как мама вышла из ванной, но я все еще сижу на кафельном полу под потоком горячей воды, обхватив голые колени руками. Я думаю о Дэнни, и по щекам ручьями катятся слезы.
Дэниел Эймс был, что называется, местным золотым мальчиком. Звездой баскетбольной команды. Всеобщим любимчиком, которого впереди ждала целая жизнь. До момента, пока все не изменилось в мгновение ока. Он сорвался с утеса, с которого прыгал бессчетное количество раз, и падение оказалось смертельным. Шесть сломанных ребер. Пробитые легкие. Официальную причину смерти не назвали, но полиция сказала Августу, что его сын вероятнее всего утонул.
Легкие вспыхивают огнем, а грудь сжимает от боли, когда я думаю о том, как ему, наверное, было страшно. Я трясу головой, пытаясь прогнать из нее эти мысли и стараясь не представлять последние мгновения жизни Дэнни. Когда горячая вода начинает заканчиваться, я встаю с пола, тянусь за висящим на стене полотенцем и заворачиваюсь в него.
С опухшими глазами и эмоциональным истощением я на цыпочках выхожу из ванной, стараясь как можно тише добраться до своей комнаты, чтобы меня никто не заметил, но останавливаюсь, когда замечаю какое-то движение в комнате Тайера. Дверь приоткрыта, я вижу, что парень сидит на краю кровати и рассматривает свою руку. Я резко ахаю, но успеваю прикрыть рот ладонью. От кисти и до плеча его рука покрыта узором из красных отметин, похожих на шрамы.
Или на следы от ударившей молнии.
Я непроизвольно опускаю взгляд на свою руку. Пятна на ней точно такие же, только гораздо меньше и тянутся от большого пальца ко внутренней стороне запястья. Я хмурюсь, проводя пальцем по нежной коже. Если бы не легкое онемение, я бы, наверное, уже забыла об этом. Но кожа Тайера... она обожжена, воспалена, и ему точно требуется медицинская помощь.
Решив сказать ему об этом, я делаю крошечный шаг вперед, но замираю, когда в поле зрения возникает вторая фигура. Я вижу лишь спину девушки, которая не спеша направляется к Тайеру, но я узнаю ее платье. Тэйлор Сандерс. Мое и без того разбитое сердце пропускает болезненный удар, когда девушка опускается на колени между его раздвинутых бедер. Ее изящные наманикюренные пальцы тянутся к ширинке его брюк, и что-то внутри меня надламывается. Как он может позволять ей касаться себя, когда всего пару часов назад был со мной?
Будто услышав звук моего разбившегося сердца, Тайер поднимает лицо и сквозь щель двери встречается со мной взглядом. Его глаза злы, но в то же время пусты, складка между бровями становится глубже. Я трясу головой. В носу начинает жечь, когда я пытаюсь сдержать предательские слезы.
— Позволь мне помочь тебе, — мурлычет Тэйлор, стягивая с него джинсы, в то время как взгляд парня прикован ко мне.
Живот скручивает, и я отворачиваюсь, не в силах больше наблюдать за происходящим. Я быстро пересекаю коридор, забегаю к себе и, захлопнув дверь, запираю ее на замок. Даже не переодевшись, я залезаю в постель в одном полотенце. Сворачиваюсь калачиком и с головой накрываюсь одеялом.
Он знал, что я их увижу. Иначе зачем оставлять дверь приоткрытой? Он хотел причинить мне боль. И ему это удалось. Но за что? Из-за того, что я сказала ему, что влюблена? Господи, какая же я дура. И о чем я только думала… Не то чтобы я верила, будто у нас что-то получится, учитывая, что наши родители помолвлены. Я не питала иллюзий насчет того, что у нас будет свое «долго и счастливо». Меня просто застал врасплох переизбыток чувств, эмоций и ощущений.
Правда состоит в том, что я люблю Тайера, но совсем не такой любовью, какую испытываю к Холдену и Дэнни. Признаваться в ней было величайшей ошибкой, потому что быть хуже, чем сейчас, просто не может.
Глава 1
Шэйн
Девять месяцев спустя…
Я ошибалась. Все стало еще хуже.
День похорон был лишь верхушкой айсберга. После него все пошло наперекосяк, посыпалось как домино. Тайер не замечал меня в школе, а в те редкие моменты, когда он появлялся дома, от него разило сигаретами и виски. Холден притворялся, будто ничего не произошло, и трахал все, что движется. Грей замкнулся в себе и кинул меня, когда решил вернуться в колледж. Ну а в довершении всего наши родители через три недели отменили помолвку. Через пять дней после этого я вернулась обратно в Шедоу-Ридж. На тот момент я уже не могла утверждать, что не испытывала облегчения. С каждым днем жить в Уитморе становилось все более некомфортно, и это место все меньше напоминало дом, а посещение школы было моим личным адом. Люди там будто почувствовали какую-то перемену, и внезапно я стала для них пустым местом.
Но уехать из Уитмора значило уехать от Тайера, а это было тяжелее всего, с чем мне приходилось сталкиваться за всю свою жизнь.
Я воссоединилась с друзьями из средней школы и закончила предпоследний класс в Шедоу-Ридж. Мама тем временем постоянно работала, соглашаясь на максимально возможное количество перелетов, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Пока они с Августом были вместе, она работала меньше, но, несмотря на его уговоры, так и не уволилась окончательно. Теперь-то я понимаю, почему. Она не хотела от кого-то зависеть. Может, в глубине души она знала, что однажды ей пригодится запасной план? Я гордилась ею, но еще никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Мамы не было, Грея не было, и Тайера тоже не было. Но у меня оставалась Вален. Наша дружба была такой крепкой, что выдержала испытание расстоянием — друг до друга нам было около часа езды. Конечно, у меня были и другие друзья, но с ними я не дружила так тесно.
Все лето я проработала в загородном клубе, чтобы хоть как-то помочь маме с деньгами, хотя та настаивала, что у нас все в порядке. Мне казалось, что если я тоже начну зарабатывать, ей не придется уезжать так часто. И ровно в момент, когда я наконец-то привыкла к своей новой реальности и смирилась с тем фактом, что, вероятно, никогда больше не увижу Тайера, судьба решила, что у нее другие планы. Умерла моя бабушка и, несмотря на огромные разногласия с мамой, завещала ей свой дом на Хартбрейк-хилл, чем шокировала всех нас. Правда, когда летом мы туда въехали и увидели, в каком состоянии дом, стало понятно, что напоследок бабуля решила подложить нам «свинью». Оказалось, что Амелия Куртленд в старости стала барахольщицей. Нижний этаж был еще в приличном состоянии, но верхний… Там царил ужасающий кавардак. Мы до сих пор даже не приблизились к завершению ремонта, но жить здесь можно. Этот дом точно лучше, чем в Шедоу-Ридж. И не надо платить за аренду.
— Все будет хорошо, — успокаивает меня Вален уже в тридцать седьмой раз, пока я в нерешительности стою перед внушительным зданием из красного кирпича. Сойер-Пойнт славится своими леденящими кровь старинными зданиями, в которых обитают приведения. Но ни одно из них не выглядит таким устрашающим, как этот дом, и это совсем не связано с чем-то паранормальным. Приведениям нет дела до красивых и богатеньких подростков из старшей школы Сойер-Пойнта. Я не видела тех, кто здесь учится, уже девять месяцев. И я знаю, что едва зайду внутрь, меня начнут обсуждать.
