с собой гаджет. И теперь он оттягивает карман на штанах пижамы. Даже смешно. Кто мне станет звонить теперь?
Никто не знает, где я и по какой причине. Мне так спокойнее. Не хочу видеть скорбные лица в палате, когда буду помирать. Впрочем, возможно, далеко не все будут расстроены моей кончине. Жена с братом, наверное, обрадуются. Ведь это может решить все их проблемы, сразу развяжет руки. Впрочем, им и сейчас можно делать, все, что хочется. Я, уж точно, не стану мешать.
Горько хмыкнул себе под нос и затянулся еще раз, перед тем, как потушить сигарету и бросить ее с балкона, целясь в большой куст внизу. Пачка, которую принесла мне та девочка, заметно поредела за неделю. Я растягиваю ее, как могу. Но однажды она закончится, и тогда придется искать другого посыльного.
О том, что курение вредит здоровью, как-то не думается, если знаешь, что жизнь скоро оборвется. Доктор говорит, что шансы есть. Но при этом мои анализы с каждым разом все ухудшаются. Я же давно уже понял, что это конец. Хоть и лучшая клиника, пусть и предписания все выполняются. Но это уже третий курс химии, а меня все еще никто не собирается выпускать в мир.
Для себя я уже все решил. Закончу курс и свалю отсюда. Лучше квартиру сниму. Или домик в каком-нибудь красивом месте. Буду наслаждаться жизнью, насколько это возможно. И столько, сколько отмерено. Если умирать, то лучше в комфортном кресле и красивом доме, а не на больничной койке.
Неожиданно в кармане завибрировал мобильный. Достаю гаджет, смотрю на дисплей и смахиваю иконку.
— Слушаю, — говорю в трубку.
— Глеб, ты нужен здесь, — говорит Сергей, мой управляющий, правая рука и заместитель во всех вопросах касаемо имущества и бизнеса в Москве.
От одной мысли, что придется возвращаться в Россию, меня передернуло. Желания нет. От слова совсем.
— Зачем? — спрашиваю. — Разрули там все без меня. Мне тебя учить что ли?
— В этот раз не получится, — говорит Сергей. — Ты не оставил доверенности, нужна только твоя подпись.
Я скривился, зажмурив глаза. Когда уезжал, не думал, что лечение затянется так надолго. Думал, вернусь через пару месяцев. А Сереге я не настолько доверяю, чтобы переписать на него управление компанией. Он хоть и умный мужик. Но именно это и настораживает. Как бы не перемудрил чего, оставив меня без копейки в кармане.
— Блть, Серый, я тебе не для того зарплату плачу, чтобы самому бегать по каждому щелчку.
Серега выдыхает в трубку. Так и вижу, как он устало потирает лоб рукой.
— Глеб, я делаю, что могу, — говорит он. — Если не хочешь сам, сделай генеральную доверенность на того, кому доверяешь. Могу на Киру подготовить документ.
От упоминания имени моей жены к горлу подступила тошнота.
— Нет, на Киру не надо, — говорю, сильнее сжимая гаджет, пытаясь преодолеть приступ тошноты.
— Хорошо, пусть не на Киру. Тогда на кого-то другого оформи. Есть у тебя кто-то, кому ты можешь безоговорочно доверять?
Я развернулся, опираясь на перила поясницей. Сквозь стеклянную дверь хорошо видно девушку, которая елозит шваброй по полу. Как ее зовут? Кажется, Маша. Точно, она же говорила. Девчонка подняла взгляд, посмотрела на меня сквозь стекло балконной двери. Ее лицо залило багрявым румянцем, и она снова уронила швабру. Смешно вздрогнула, а потом наклонилась, чтобы поднять инвентарь и продолжить работу.
В голове промелькнул миллион мыслей. Начиная от воспоминаний полугодичной давности и заканчивая только что выкуренной сигаретой. Мое решение созрело мгновенно.
— Кажется, я нашел такого человека, — говорю в трубку.
— Кажется? — воскликнул Сергей. — Глеб, ты стопроцентно уверен в этом человеке?
Мне понятно его беспокойство. Сам знаю возможные последствия неправильного выбора. Эта малышка может оставить меня ни с чем, если захочет. Когда я подпишу доверенность, то у нее будут в руках все мои финансы. Но я отчего-то уверен, что она не обманет. И хитрить, выгадывая для себя что-то, она не будет. Это понимание — как озарение. Так бывает, когда верное решение само находит тебя, вселяя спокойную уверенность в своем выборе.
— Да, я уверен, — отвечаю Сергею. — Скоро пришлю тебе ее данные, жди письма.
— Ее?! — хохотнул Серега в трубку.
У Сереги, как у каждого порядочного мужика, есть жена и любовница. Причем, первая верит, что она единственная. А вторая верит, что он с женой живет только из-за того, что большая часть имущества на нее записана. Сам же Серега доволен жизнью, и ничего менять не собирается.
— Ты на что намекаешь? — почему-то начинаю оправдываться. — У меня с ней ничего не было.
Серега снова хохотнул.
— Уж мне-то не рассказывай, — и он тихо засмеялся. Но не настолько тихо, чтобы я не расслышал.
Стало противно. Рядом с этой чистой девочкой я никак не мог бы себя даже представить. Мне сорок пять, а ей сколько? Хоть восемнадцать-то есть? Кстати, это важный вопрос. Иначе, оформить на нее доверенность не получится.
— Я перезвоню, — говорю, отключая звонок.
Возвращаюсь в комнату в тот момент, когда Девчонка уже собирается уходить.
— Здравствуйте, — говорит она, снова краснея. Да что ж это за напасть такая? Или она уж очень скромная, или уж очень ловко притворяется.
— Здравствуй, — отвечаю.
Сканирую ее взглядом, рассматриваю с головы до ног. Она еще больше краснеет.
— Маша, а тебе сколько лет?
Маша
С моего первого рабочего дня в клинике прошла неделя. И, казалось бы, должна привыкнуть. Ко всему, что здесь происходит, — да. Я перестала волноваться, просто выполняю свою работу. Но только до того момента, когда дохожу до последней палаты на третьем этаже.
По непонятной мне причине я каждый раз смущаюсь, когда проницательный взгляд карих глаз останавливается на мне. Временами мне кажется, что ему нравится наблюдать за мной. Но я тут же себя одергиваю, напомнив себе о том, что это вряд ли возможно.
Мужчина стоит на балконе и курит. Каждый раз, когда вижу его с сигаретой, вспоминаю наше знакомство и корю себя за то, что помогаю ему себя угробить. Опять эта моя чертова гиперответственность! Казалось бы, какое мне дело? Хочет курить, ну и пусть. Но нет же, постоянно себя накручиваю, снова думая о том, что я буду виновата, если ему станет плохо.
Отгоняю
