Уж лучше пусть Нюрка думает, будто наша дружба мне по барабану, чем вдруг узнает, что статус старой девы меня, мягко говоря, не устраивает, а если честно, то немного расстраивает.
Кстати, я вовсе не соврала по поводу семинара, который должен на следующей неделе состояться. Другое дело, что при других обстоятельствах это заурядное рабочее мероприятие было бы мне до лампочки. Но только сейчас речь идёт о моей чести. А я свою честь не собираюсь менять на пиво с орешками!
— Ась, что с тобой? — Нюркины глаза округлились. — Впереди выходные, успеешь ты ещё подготовиться к своему семинару! Давай посидим, расслабимся, я что, пиво зря покупала?
— Подумаешь, четыре бутылки! — фыркнула я. — Вот за выходные, Нюрк, ты и выпьешь их сама. А мне, повторюсь, некогда.
— Ась, ну что ты сегодня вредничаешь? Что я тебе плохого сделала?
— Вредность — это обязательная черта характера всех старых дев. Ты что, Нюрк, не знала? — я весело и непринуждённо рассмеялась. — А свою репутацию нужно поддерживать, понимаешь?
По-моему, получилось довольно естественно и мило.
Мне даже захотелось погладить себя по головке за своё безупречное поведение (Хоть и не люблю я иностранных выражений, но тут по-другому не скажешь: настоящая леди!). Однако при Нюрке я постеснялась это делать.
— Не понимаю, зачем ты сама себя старой девой обзываешь?
— Я не обзываю, — мои губы растянулись в благодушной улыбке, — я просто твои слова, Нюрк, повторяю, что давеча ты Милке говорила, когда на моём примере жизни её учила.
Нюрка покраснела, посмотрела по сторонам и, наконец, выпалила:
— Ты меня неправильно поняла, Ась! Я ведь не тебя конкретно в виду имела, мне просто нужно было Милку напугать, а то она совсем уж дома засиделась. Сама подумай: где ты, и где — все остальные старые девы?! То есть я хочу сказать, что ты на классическую старую деву совсем не похожа.
— Да ну на фиг? — я рассмеялась. А Нюрка торопливо продолжила:
— Между прочим, это даже Милка заметила. Лично я на твоём месте расценила бы её слова, как комплимент. Молодежь — она ведь такая, прямо выражается!
— Ой, не говори! — с готовностью подхватила я Нюркины слова. — Молодым и вправду можно верить, а вот их родителям — не всегда. Они ради своих мелочных интересов многолетней дружбой готовы пожертвовать. Бог им судья!
С некоторой долей театральности я опустила голову. Руки скрестила на груди. Мысленно восхитилась своей маленькой репризой.
Эх, будь я на месте Нюрки, обязательно зааплодировала! Но она не догадалась. А ещё интеллигенцией называется! Искусство — удел избранных, что ни говори.
— Ну, хорошо, Ась, я не права была. Так ты прости меня, я же не со зла. Просто Милка моя относится к тебе с уважением, вот я и привела тебя, Ася, в качестве примера, чтоб до неё дошло. Совсем уж засиделась дома девка.
— Ну, и как, не зря?
Мой вкрадчивый голос не предвещал Нюрке ничего хорошего, но она этого не поняла и даже оживилась.
— Не зря! Милка пошла на школьный вечер! А я тут же прибежала к тебе, чтоб отметить такое событие. Надеюсь, теперь жизнь дочки как-то изменится…
— И она не засидится в старых девах, как некоторые, — подсказала я с такой милой, обаятельной улыбкой, которой, пожалуй, Наталья Варлей могла бы позавидовать.
Нюрка сделала вид, будто она моих слов не услышала.
— Я раньше, Ася, радовалась, что Милка у меня растёт такой домашней, но в последнее время забеспокоилась. Она же почти ни с кем не общается, только книжки день-деньской читает, в очках ходит, мини, как все девчонки не носит. Кто её потом возьмёт замуж, если она из дома носу не кажет? Нет, по сравнению с тобой, Асенька, моя девчонка — просто монахиня!
— А зачем Милке выходить замуж? — включила я дурочку. — Не ты ли меня, Нюрк, всё время убеждала, что лучше быть свободной и самодостаточной женщиной, чем тратить лучшие годы своей жизни на какого-нибудь обормота, от которого всё равно не будет толку?
Но Нюрка от меня отставать не захотела и прикинулась шлангом.
— А я от своих слов, Асенька, не отказываюсь. Да твоей жизни можно только позавидовать: сама себе хозяйка! Но всё же замуж разочек-то не помешало бы выйти. Вдруг попадётся нормальный? Замужество — это лотерея, в которой порой удаётся вытянуть счастливый билетик. Во всяком случае, попробовать можно, но торопиться в таком важном вопросе, конечно, не стоит.
Нюрка с победоносным видом улыбнулась, а затем попыталась протиснуться мимо меня на кухню: дескать, конфликт исчерпан, и теперь это дело можно бы и отметить. Но я оставалась непреклонна.
Мне было обидно, что я всегда Нюрке верила больше, чем самой себе, а она меня за глаза называла старой девой. Нельзя что ли было как-нибудь помягче?
Тем более и придумывать-то ничего не надо: я сама себя уже давно взрослой девушкой называю, о чём Нюрке прекрасно известно. Очень хорошее и понятное определение.
А вот, когда я слышу выражение "старая дева", почему-то Баба-Ягой себя сразу ощущаю. И получаются такие две совершенно разные ипостаси: то Незнакомка в современном варианте, то — Баба-Яга! Это удар прямой наводкой по психике.
Ведь мы, взрослые девушки, такие ранимые и чувствительные! Как тяжело жить без пистолета! А мы всё терпим, терпим…
Но Нюрке, между нами говоря, крупно повезло, что у меня нет пистолета. А не то!.. Нет, я ни на что не намекаю. Скажу словами русской народной пословицы: Не буди лихо, пока оно тихо.
В преддверии праздника
Незаметно пролетело время. На носу — Новый год. За это время мы с Нюркой разбежались в разные стороны. Конечно, мне было очень обидно, ведь восемь лет дружбы из жизни так просто не выбросишь.
В таких случаях обычно говорят: «Не один пуд соли вместе съели». А я скажу ещё сильнее: «Мы целое море вина и пива за восемь лет выпили, столько всего пережили, обсудили, нафантазировали, что не на одну человеческую жизнь, наверное, хватило бы»!
Если честно, мне до сих пор не верится, что мы с Нюркой больше не подруги. Ладно бы, я поссорилась с Люсей Крапивиной — моей коллегой и внештатным профкомом музея, где я работаю. Это ещё можно было бы как-то пережить, поскольку с Люсей я в основном пересекаюсь на работе.
Нет, конечно, у нас с ней очень хорошие отношения. Ведь с Крапивиной я сижу в одном кабинете, так что нам ничего не мешает поболтать за жизнь или перемыть косточки нашим коллегам, а иногда и чего-нибудь тяпнуть по случаю большого праздника.
А вот, что мы можем рассориться с Нюркой — моей соседкой и закадычной подружкой, я, конечно, никак не ожидала. Теперь периодически страдаю от нехватки общения. Но — держусь! Гордость — это, знаете ли, не халам-балам.
Виновата, конечно, Нюрка. Прежде чем что-то говорить, нужно же думать хоть немного! А то в своей воспитательной беседе с дочкой она догадалась привести меня в качестве примера, как будто на свете других старых дев, то есть взрослых девушек, нету.
Я так её мнению доверяла, а она полной дурой оказалась! Теперь при случайной встрече на улице, или в подъезде мы с Нюркой только здороваемся, а сердце, если честно, всякий раз ёкает, губы невольно в улыбку растягиваются, но я их тут же обратно крепко-накрепко сжимаю.
Нельзя, чтобы Нюрка узнала, что мне её очень не хватает. Ещё загордится, а это совсем уж никуда не годится! Ведь важно, чтоб она свою вину осознала и языком почём зря больше не трепала.
Так прошло целых два месяца. Приближался Новый год — мой самый любимый праздник. Я выбросила Нюрку из головы и стала готовиться.
Заказала знакомой портнихе симпатичное платье, а из остатков скопившихся у неё разных тканей она предложила мне сшить маскарадный костюм с такой хорошей скидкой, что я, не раздумывая, согласилась.
Тем более в нынешнем году моему родному краеведческому музею выделили из бюджета средства на ремонт. А наш бухгалтер Светлана Михайловна часть этих денежек на корпоратив умудрилась оттяпать, по-видимому, в качестве моральной компенсации за те неудобства, которые следующим летом нам всем предстояли в связи с ремонтом.
