Поставив их на столешницу, упираюсь в нее руками.
Перед глазами все мутнеет и вертится, хотя свой бокал с вином я лишь пригубила и оставила. На днях нужно обязательно сходить к терапевту. Возможно у меня что-то с давлением. Я всю жизнь была метеочувствительная к переменам погоды.
– У тебя все нормально? – раздается спокойный бархатный голос за моей спиной. – Помощь нужна?
Медленно выпрямляю спину и сосчитав про себя до трех оборачиваюсь.
– Всё хорошо, – улыбаюсь, откидывая волосы за плечи, чувствуя, как локоны рассыпаются по спине почти до поясницы.
Волосы всегда были моей гордостью. Густые, блестящие. Мама часто заплетала мне их в толстую косу или другие прически. Богдан тоже не оставил их без внимания той ночью. Зарывался в них лицом, наматывал на кулак, заставляя прогнуться в спине…
Так, Леська, да что с тобой такое?
Мне хочется надавать себе затрещин.
Смотрю на Богдана, а пошлые, грязные мысли заполняют мою голову.
Отворачиваюсь, сердито уставившись в кухонную плитку.
Ну, переспали один раз. Жениться на мне он не обязан. Как и внимание уделять. Всё было по обоюдному согласию и классно. Очень классно. Настолько классно, что я как идиотка надеялась с утра на какое-то продолжение знакомства. И вот теперь продолжаем.
– Я не знал, что ты дочь Земцова, Олеся, – говорит Богдан.
“А если бы знал, то не отвез бы меня в тот отель?” – вопрос вертится на языке, который я тут же прикусываю, чтобы не сболтнуть лишнего.
Только не на дне рождения папы.
Буду оплакивать свою гордость потом, в одиночестве.
Кожей чувствую, как он перемещается сзади, и всё равно вздрагиваю, когда останавливается прямо за моей спиной.
– Я не доставлю вам никаких проблем, – бормочу, опустив голову. – Можем вообще сделать вид, что видим друг друга первый и последний раз в жизни.
Отцу о знакомстве с его другом я уж точно рассказывать не буду. Да и вообще никому не буду! Разве что Инне… ей, возможно, расскажу, лишь потому, что мне нужно будет с кем-то обсудить этот щекотливый момент. И потому, что именно Инна предложила мне пойти в тот клуб, где около бара я познакомилась с Богданом, а позже и поцеловалась.
Меня бросил Глеб, парень, с которым мы встречались ещё со школы. Шли рука об руку четыре года. Я строила планы на наше совместное будущее. Планировала к нему переехать. Сколько можно было ходить за ручку и на свидания в кафе? Вот Инна со своим Лëшей живёт уже второй год, съехались они сразу после знакомства. Мой же Глеб всё тянул. Точнее, он уже не мой.
Блин.
В общем, теперь я понимаю, почему он тянул. Играл на два фронта. И моя команда проиграла.
Теперь с Глебом живет рыжая Таня. Его одногруппница и любительница мопсов. Самое обидное, что они живут в съëмной квартире, которую я приглядела для нас…
За спиной раздается тяжелый мужской вздох, который пробирает меня до самых костей и напоминает, что я сейчас в кухне не одна.
– Далеко не первый, Олеся, – произносит Богдан, а после непродолжительной паузы добавляет: – И не последний.
Волоски на коже встают дыбом от того, каким тоном это было сказано. Любопытство меня пересиливает, и я перестаю гипнотизировать швы на плитке. Оборачиваюсь и смотрю прямо на Богдана, который внимательно наблюдает за мной. Словно хищник за своей добычей.
– Мне не нравится, когда меня называют полным именем, – говорю, гордо вздернув подбородок, не сомневаясь, что если мы ещё и встретимся, то это будет мимолëтный эпизод в моей жизни. Ничего для меня не значащий. – Поможете откупорить вино?
Протягиваю Богдану бутылку и подхватываю стопку чистых тарелок, намереваясь как можно быстрее убраться с кухни, которая вдруг становится тесной для нас двоих.
Мужчина стоит ко мне слишком близко, не двигаясь с места. Проводит костяшками пальцев по своим губам. Будто специально приковывая к ним мой взгляд и возрождая непрошеные воспоминания о глубоких, варварских поцелуях.
Моё горло пересыхает.
– Где штопор найти?
– В ящике справа от нас.
– Хорошо.
Богдан отходит в сторону, а я украдкой перевожу дух. У меня какие-то неконтролируемые гормональные всплески. Ни один мужчина в жизни меня так не волновал просто своим присутствием рядом. Может, он намазался какими-то феромонами?
– Вы планируете вести с папой дела? – сама удивляюсь своему вопросу.
Вместо того, чтобы сбежать обратно в гостиную, я любуюсь тем, как Богдан, закатав рукав рубашки до локтя, с легкостью вгоняет штопор в пробку.
– Я рассматриваю такой вариант, – неопределëнно говорит Богдан, чуть повернув ко мне лицо. – Твой отец отличный бизнесмен. И друг.
– Вы же не общались несколько лет.
– Дружба измеряется не только годами проведенными рядом или обязательным созвоном в пятницу вечером, который не доставляет удовольствия ни одной из сторон.
– А чем же? Открытками по праздникам? – хмыкаю в ответ на его изречение.
– Поступками. Умением слушать. Взаимопомощью. Отдавать, не прося взамен. Иногда можно не присутствовать в жизни человека, но сделать для него с расстояния намного больше, чем те, кто находится рядом. Всё взяла? Идем назад, – произносит Богдан.
Киваю и разворачиваюсь к выходу из кухни, чувствуя как покалывает затылок и лопатки. У этого мужчины особенный взгляд, который я буквально ощущаю на своем теле.
– Мы вас, ребята, заждались! – смеётся отец, подкручивая пальцами усы.
– Пробка на вине была тугой, не поддавалась, – врёт и не краснеет Богдан, садясь на своё место, напоследок бросая на меня свой фирменный тяжелый взгляд.
– А я говорил тебе в детстве, каши надо было есть больше!
Шутка отца опять веселит всех близ сидящих людей.
Опустившись на стул, пока все хохочут, хватаю графин с компотом и, наполнив свой бокал, выпиваю залпом.
Рядом звонит телефон Дины, и, отвлëкшись на этот звук, я не сразу понимаю, что папа говорит обо мне:
– Леся выросла толковой девушкой. На её образование я с детства не скупился. Знали бы вы, сколько в эту русую головку вложено знаний!
– Папа, прекрати… ты меня смущаешь, – вспыхиваю от его слов, словно спичка.
– Я тобой горжусь и хвастаюсь, дочка. Не затыкай мне рот. Вот у тебя, Богдан, огромный бизнес. Махина! Неужели нет места в твоей фирме для моей старшенькой?
– Папа, у меня есть работа! Не слушай его, – говорю быстро, обращаясь к Богдану, но понимаю, что отца уже не остановить.
Все за столом прислушиваются к тому, что говорит наш именинник. И я не понимаю, как это происходит, но уже через пять минут он договаривается с Полянским о собеседовании для меня. Личном.
