меня не заметят, но Руслан задержал взгляд на мне, переместил его на руку Артема, которая сжимала мое плечо, и равнодушно отвернулся.
— Староват для студента, — выдохнула я, когда дар речи ко мне вернулся.
— Ну он же не ведет у нас уголовное право, да? — с надеждой уточнила у меня Лиля, стремительно бледнея.
— Да! — кивнула я.
Впрочем, уверенности не было.
— Вы его знаете? — немного ревниво поинтересовался у меня Артем.
— Лучше бы не знали, — скривилась я.
— У тебя сейчас что по расписанию? — нервно пританцовывая на месте, уточнила Лиля.
— Право. Уголовное.
— Пошли, — решительно заявила подруга и схватила меня за руку.
Мы спустились на второй этаж и встали у нужной аудитории. У входа уже толпилась почти вся моя группа, взбудораженная новостью об «уголовнике».
— Поля, ты слышала уже? — развернулась ко мне Маша.
— Угу, — промямлила я, гадая, как мне поступить, если «уголовник» и Руслан окажутся одним человеком. Извиниться? Притвориться, что это была не я? Или сразу искать новый университет?
Набатом прозвенел звонок, и все понуро поплелись в аудиторию, рассаживаясь по своим местам. Я села поближе, чтобы точно ничего не пропустить, достала новую тетрадь, ручку и пыталась уговорить собственное сердце не колотиться так о грудную клетку.
Пусть Руслан просто проходил мимо и случайно встретился с ректором поболтать! Ну пожалуйста!
Дверь аудитории резко распахнулась и по лестнице, чеканя шаг, шел… Руслан! Я обернулась, нашла взглядом бледную Лилю, которая тихим воробушком сидела на самом краю у входа.
Подруга перехватила мой взгляд и жестом показала, что нам кипец.
Тем временем Руслан подошел к интерактивной доске, открыл крышку ноутбука, и на большом экране отразилось «Логинов Руслан Евгеньевич. Брем ушел на пенсию!».
Видимо, новоиспеченного Руслана Евгеньевича уже достал один и тот же, интересующий всех студентов вопрос — а где, собственно, Брем.
«Уголовник» небрежным жестом снял пиджак, повесил его на спинку стула, дождался, пока студенты немного придут в себя, подкатил рукава рубашки до локтя и, обводя всю группу строгим взглядом из-под нахмуренных бровей, грозно поинтересовался:
— Сегодня по дороге я убил человека, но судить меня не будут. Как такое возможно?
Тишина в аудитории стала почти осязаемой…
Руслан Евгеньевич кивнул своим мыслям, продолжая буравить студентов взглядом, пока не наткнулся на мой. Испуганный. Я икнула, подавив желание спрятаться под стол и сидеть там до конца года, и гулко сглотнула.
Глаза «уголовника» сверкнули, и он обратился ко мне:
— Фамилия.
Я поднялась, игнорируя трясущиеся поджилки, и открыла рот, но не могла выдавить ни звука. Руслан Евгеньевич терпеливо ждал, спрятав руки в карманы.
— Си-синицына, — наконец пролепетала я.
— Итак, госпожа Сисиницына, — начал Руслан Евгеньевич, но я почему-то была уверена, что «уголовник» старательно сдерживается, чтобы не засмеяться.
Он-то сдержался, а вот моя группа — нет. Послышались тихие смешки, но Руслану Евгеньевичу хватило одного взгляда, чтобы снова воцарилась тишина.
— Она Синицына, — пояснил для «уголовника» Васин, — заикается просто.
— Ясно, — отрезал Руслан Евгеньевич. — Госпожа Синицина, я повторюсь. Сегодня по дороге я убил человека, но судить меня не будут. Как такое возможно?
— Свидетелей тоже «замочили»? — снова вклинился Васин.
— Да вы, Руслан Евгеньевич, просто зверь, — поддержал его другой мой одногруппник Олег. — Ничего так не бодрит по утрам, как убить кого-нибудь по дороге! Даже заряженный молотым кофе дробовик спасовал перед вашим методом взбадривания по утрам.
— Садитесь, Синицина, — потребовал преподаватель, нормально выговаривая мою фамилию.
Я обессиленно упала на скамейку и приложила ладонь к груди.
— Вы двое, — обратился профессор к двум острякам, — фамилии.
— Васин, — гаркнул Кирилл.
— Бауэр! — кисло представился Олег.
— К следующему занятию напишите эссе на тему моего вопроса. От руки! С отсылками на статьи Уголовного кодекса и примерами подобных выигранных в суде дел. Не сделаете — на мои лекции можете не приходить. Обращаюсь ко всем! Три мои пропущенные лекции без уважительной причины автоматически лишают вас зачета. Всем ясно?
— Всем! — вяло пробормотали с первых парт.
Галерка молчала, переваривая внезапно свалившееся на нас счастье в лице очень привлекательного «уголовника» с задатками самодура.
— Синицина! — Руслан Евгеньевич обернулся ко мне. — Вас тоже касается! Эссе к следующему занятию!
Никогда! Никогда в жизни я больше не нахамлю ни единому незнакомому мужчине! Даже если он станет хватать меня за руки! Да пусть хоть маньяком окажется — я буду вежливо просить отпустить меня домой, потому что кто знает — вдруг маньяк тоже что-то преподает?! Например, как убить человека по дороге и не получить наказание!
— Не разочаровывайте меня, третий курс, — гаркнул «уголовник» и стиснул зубы.
— Ладно, другой вопрос! Как украсть из магазина ромашки, чтобы это не стало уголовным преступлением?
Снова воцарилась тишина, а я сжалась еще сильнее под давящим взглядом преподавателя. Запомнил же эти ромашки! И, к сожалению, меня — вон как зыркает в мою сторону каждые несколько секунд.
— Очень просто, — тихонько ответила Вера, наша староста. — У ромашек слишком низкая стоимость. За кражу вещей стоимостью до 2500 рублей уголовная ответственность не предусмотрена.
— Исключения есть? — огорошил ее «уголовник».
— Нет, — неуверенно мотнула головой Вера.
— Фамилия!
— Алешина.
— Садитесь, Алешина, четыре!
— Почему «четыре»? — вскинулась Вера, у которой отродясь в оценках не встречались «четверки».
— А вот это вы мне в эссе и напишите к следующему занятию, — решил Руслан Евгеньевич, вызывая приступ зубной боли у всех, кроме самого себя.
Мы с однокурсниками обалдело переглядывались, понимая, что не ценили мы душку Брема! Нужно было Иннокентия Бронеславовича на руках носить до самого пятого курса и пылинки с него сдувать.
— Ладно, понятие уголовного права мне кто-нибудь скажет? — преподаватель почти рычал. — Вы, встаньте!
Он указал на Рамиля. Тот медленно поднялся, почесал затылок и неуверенно пробормотал:
— Ну, это «у головы».
У Руслана Евгеньевича стремительно взлетела бровь.
— Одна из теорий, что уголовное, это «от головы», — цитировал Брема Рамиль. — Если совершить уголовное правонарушение, то наказание будет суровым. Так нас Брем учил, — развел руками однокурсник.
Скрип преподавательских зубов был слышен даже на галерке, а вторая бровь поравнялась с первой где-то очень высоко на идеальном лбу профессора.
— Садитесь.
