нисколько не изменился, так же нетерпим к людям, — неодобрительно покачал головой ректор.
— Я нетерпим к глупости, Анатолий Сергеевич, а у вас не то что третий, а пятый курс апеллировать правом в диалоге не умеет! Кто их учил?
— Брем, — вздохнул ректор и виновато пожал плечами, — ему до пенсии всего ничего оставалось, пожалел на свою голову.
— А людей, с которыми будут работать ваши выпускники, вы не пожалели? — не выдержал я, — они будущие следователи, адвокаты..
— Полгода, Рус, очень прошу. Для твоего резюме это будет только плюс… Они студенты. Себя вспомни. Я тебя не отчислил только потому, что ты подавал большие надежды. И не разочаровал! А если бы я заострял внимание на каждой твоей выходке, ты бы и первый курс не закончил. Не всем даны твои мозги, Логинов, но ты не имеешь право не использовать свой талант! Научи моих студентов, сделай то, что не захотел делать Брем! Все, я к себе!
Я до боли сжал зубы, напоминая себе, что Анатолий Сергеевич не только мой бывший преподаватель, но и близкий друг моего отца, который мастерски умел толкать напутственные и мотивационные речи!
— А, и еще, — Анатолий Сергеевич обернулся через плечо, — ты теперь взрослый мужчина, успешный адвокат, и не мне тебя учить. Но парень ты заметный, а студентки у нас одна другой краше…
— Меня не волнуют студентки, — прорычал я, — Мирослава меня полностью устраивает.
— В общем, я предупредил. Думаю, в скором времени у тебя отбоя от девиц не будет, а мне тут драмы не нужны.
Я молча кивнул.
Аудитория начала наполняться студентами пятого курса. Я сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы прийти в себя, и внутренне приготовился. Все студенты смотрели с опаской — явно уже наслышаны о том, что Логинов зверь и, сатрап такой, учиться заставляет.
Осматривая студентов, я наткнулся на испуганный и очень знакомый взгляд девицы, которая подрезала меня на дороге. Лиля. Всматривался в черты ее лица, машинально отмечая, насколько она сконфужена. И ничего внутри. Ни капли раздражения.
Рядом с Лилей сидел тот самый паренек, который совсем недавно обнимал в этой аудитории Синицыну.
Зубы снова сжались сами собой, когда парнишка отвел взгляд. Ну кто так делает? Сначала нужно проверить, не пасется ли препод в аудитории, и только потом предаваться страсти. Неужели доучился до пятого курса, а элементарного не знает?!
— Гражданин Н. намерен совершить преступление, — начал я, — он выбрал жертву и выбрал место. Но просчитался, и его поймали. Почему?
Я окинул взглядом аудиторию, остановил его на пареньке и потребовал:
— Фамилия.
— Назаров. Артем.
— Почему, господин Назаров, у гражданина Н. ничего не вышло?
— Не проверил, есть ли поблизости свидетели, — опустил он голову.
Сообразительный, молодец!
— Именно. Открываем тетради и пишем…
К концу пары я немного успокоился. Пятый курс разочаровал не так сильно, как третий.
— Все свободны! — гаркнул я, когда прозвенел звонок, и быстро собрал свои вещи.
Достал из кармана мобильный, пробежался взглядом по пятидесяти сообщениям Мирославы (половина — фотки в новом нижнем белье), и нажал на дозвон своему старому приятелю, который звонил мне пять раз.
— Здравствуй! — весело поприветствовал меня Жека. — Как твои студенты? Еще живы?
— Пока да, — прорычал я.
— Пошли сегодня со мной в зал?
— Ты для этого пять раз звонил? — хмыкнул я.
— Нет, хотел удостовериться, что не надо на массовое убийство выезжать, когда ты студентов поубиваешь. Так что? Пошли? Потренируемся, ты пар выпустишь.
— Меня Слава дома ждет.
— Я думал, вы уже расстались…
— Мы вместе.
— Она же дура! — протянул Жека.
— У нее ученая степень по экономике, — напомнил я.
— И как это связано с тем, что она дура? — не понял друг.
— Потише, — предупредил я.
— Что потише? Она мне две недели назад истерику по телефону закатила, мол, я на тебя плохо влияю. Я хотел ей рассказать, кто и на кого как влияет и что мы с тобой, друг мой, творили в институте, но побоялся, что она вылезет из трубки и откусит мне уши. Через час жду в зале, — закончил свою пламенную речь Жека и отключился.
Взял в руки портфель, сложил в него бумаги и ноутбук и быстро покинул свое новое рабочее место. Не глядя по сторонам, пошел на стоянку к своей машине и поехал домой за спортивной сумкой с формой.
Припарковался во дворе, лениво вышел из машины, вошел в подъезд и услышал девчачьи голоса. Один из которых сразу же взбесил.
— Да он хуже, чем бубонная чума, сибирская язва и глист Аркадий! Срочно выздоравливай, а мне надо эссе для «уголовника» написать, а то у него сегодня такой победный вид был, словно он в одиночку захватил месторождение картофеля!
Я не стал ждать лифта и решил подняться пешком. Девчонка, которая выводила меня из себя, стояла на лестничной клетке и болтала с блондинкой, которой явно нездоровилось.
— Синицына, — не упустил я возможности сыронизировать, стоя за спиной девчонки.
Ее плечи напряглись, дернулись, а девушка, кажется, окаменела. Нужно будет узнать, как ее зовут.
Синицына ме-е-едленно повернулась, встречаясь со мной взглядом, который говорил больше слов. И без того огромные глаза округлились, став похожими на глубокие омуты, а я склонил голову вбок и язвительно заметил:
— Интересные у вас знакомые, Синицына. Глист Аркадий — это ваш любимый домашний питомец?
Обе девчонки приоткрыли рты, но меня волновала та, у которой язык работал быстрее мысли.
— Да. Познакомить? — мило улыбнулась Синицына.
— Полина, это кто? — опасливо уточнила у нее блондинка.
Она Полина. Это была единственная мысль, которая проникла через острый приступ раздражения, когда запах ее духов защекотал ноздри.
— Я так понимаю — захватчик месторождения картофеля, — ответил я блондинке вместо стоящей столбом Полины.
Синицына побледнела, а я с удовольствием продолжил:
— Пойду проверю, не отвоевали ли его обратно. Хорошего вечера, Полина.
Никогда мне не нравилось имя Полина, но я зачем-то выделил его интонацией, но, кажется, перегнул, потому что Синицына вздрогнула и нахмурила брови.
— И вам, Руслан Евгеньевич, того же, туда же, — елейно пропела девчонка.
Мне определенно нужно в зал! Срочно!
Полина
— Соня, проснись, — я мягко потрясла
