— Ты уже спишь, дочь?
Подскочив с кресла, я сдёрнула с кровати покрывало и, завернувшись в него, бросилась к двери. Чуть-чуть приоткрыв, прищурилась от ударившего в глаза света.
— Хотела спросить, как ты, — протянув руку, она ласково взяла меня за подбородок. — Даярам ещё молод. И красив, и успешен. Вокруг него всегда будут кружить женщины. Но его жена — ты. Мой сын выбрал тебя. Со временем он научится не поддаваться соблазнам.
Я молчала, опустив глаза.
— Он очень тебя любит, — тихо добавила свекровь. — Ситара — всего лишь увлечение. Скоро он о ней забудет.
— Спасибо, ма, — пробормотала я.
Свекровь погладила меня по волосам.
— Отдохни, дочь. Всё будет хорошо. Уже завтра ты увидишь это совсем другими глазами.
Я кивнула, и свекровь, поцеловав меня в щёку, удалилась. Расшитое золотом сари горчичного цвета тихо шелестело, когда она шла по коридору. Господин и госпожа Варма приняли меня не сразу — видимо, шок от того, что единственный сын женится на иностранке, был слишком велик. Но Даярам был непреклонен, и свадьба состоялась. Я пришла в их дом, хотя могла настоять, чтобы мы с мужем жили отдельно. И, как потом рассказал Даярам, именно это заставило их присмотреться ко мне внимательнее. А, узнав лучше, они поменяли своё первоначальное мнение, что я недостойна их блестящего сына. Когда же я узнала о неверности мужа, в этот самый непростой период моей жизни поддержали меня именно они, а не мои родители, отношения с которыми никогда не отличались особой теплотой. И сейчас я мысленно извинилась перед свёкрами за то, что собираюсь сделать. Закрыв дверь, вытащила мобильный, который приобрела недавно втайне ото всех, и набрала номер. Гудок, ещё гудок. Потом щелчок и женский голосок:
— Gabacha?[3] Qué es?[4]
— Я ухожу сегодня.
— Почему? Что случилось? — в голосе мгновенно перешедшей на английский подруги — замешательство.
— Так вышло. Когда сможешь всё подготовить?
Вздох на другом конце.
— Через час. Машина заберёт тебя в переулке, как договаривались.
— Спасибо, Изабелла.
Ещё один вздох.
— Ты знаешь, для тебя я сделаю всё, gabacha.
Я попросила Изабеллу о помощи, как только поняла, что Даярам продолжает интрижку, которую клялся немедленно закончить. Проревела всю ночь прежде, чем приняла единственное приемлемое для меня решение: я должна его оставить. Но в стране, где каких-то двадцать лет назад слово «развод» было ругательством, развестись, если один из супругов против, и сейчас не просто. А Даярам был бы против, это я знаю точно. Могла бы, конечно, уличить его в измене, тогда развод возможен и без согласия обеих сторон. Но подобного скандала для всеми уважаемой семьи моего благоверного я тоже не хотела. Оставалось одно: уйти тайком и подать документы на развод уже находясь далеко от Даярама. Уйти я собиралась на следующей неделе, когда он будет в Джайпуре на встрече с иностранными инвесторами… или же в постели с Ситарой. Теперь и не берусь судить, сколько из объявленных им командировок были таковыми на самом деле. В любом случае, вещи я думала вывезти заранее, а, дождавшись его отъезда, спокойно вышла бы через главный вход. Но, поддавшись сегодня эмоциям, чуть не сорвала весь план ещё до начала его воплощения. Теперь придётся прихватить только украшения, выбраться через вход для прислуги и дождаться обещанной Изабеллой машины. Из переулка в сотне метров от дома Варма меня отвезут прямиком в аэропорт, где будет ждать частный джет, организованный Изабеллой. Я улыбнулась, подумав о ней. Мы познакомились во время учёбы в Бостоне, я изучала историю искусства, она — управление бизнесом. Подружились не сразу, но крепко. А потом я узнала, что Изабелла Хуарес, дочь уважаемого губернатора штата Дуранго, на самом деле — нарко-принцесса, и её семья контролирует один из крупнейших картелей в Мексике… Тихая вибрация телефона, я поднесла его к уху.
— Gabacha, — голос Изабеллы. — Только что узнавала: твои паспорта ещё не готовы. Может, пока пересидишь у меня?
— Это — первое место, где он будет меня искать.
— Я не говорю о Дуранго. У моего дяди поместье в Масатлане — о нём никто не знает. Пляж, солнце, покой и огромное количество текилы — как раз то, что нужно для разбитого сердца, sí?
— Órale[5], — согласилась я.
— Дам соответствующие указания пилоту. Очень рада, что тебя увижу!
— И я.
Секундная пауза на другом конце и снова голос Изабеллы:
— Не думала, что когда-нибудь буду помогать тебе скрыться от твоего мужа, как однажды ты помогла мне скрыться от моего. Мне правда очень жаль, gabacha.
Действительно насмешка судьбы. Изабеллу выдали замуж против воли — «династический брак», такие нередки и в Индии. Но здесь супруги довольно часто учатся сосуществовать друг с другом или даже проникаются взаимной симпатией, если не любовью. Благоверный же подруги, сын наркобарона из Синалоа, оказался отморозком, а его отец попытался прибрать к рукам картель Хуаресов. В результате родители Изабеллы погибли, а сама она бежала ко мне в Индию — это было ещё до моего замужества — и оставалась в Дели до тех пор, пока её дядя не отвоевал семейный бизнес, в процессе сделав подругу вдовой. Теперь он — глава картеля Хуаресов, Изабелла — его правая рука. Подруга, долгое время не желавшая ничего слышать о наркобизнесе, изменила своё отношение ко многому после тех трагических событий. Последний раз мы виделись на моей свадьбе, и я с горечью отметила, что жизнерадостной беспечной девочки, которую когда-то знала, больше нет. Но дружбу мы сохранили. А ещё Изабелла очень серьёзно отнеслась к тому, что я помогла ей в трудную минуту, заявив, что теперь она у меня в долгу. Кто бы мог подумать, что отдавать его придётся именно так: помогать мне в том же, в чём помогла ей я. Конечно, мой супруг — не наркобарон, готовый прикончить меня ради прибыльного бизнеса, но на самом деле я не знаю, на что способен Даярам, чтобы удержать меня и не допустить связанного с его именем скандала. Моё насмешливое предположение, что он запрёт меня в спальне, не было просто издёвкой. У семейства Варма — длинная история, и далеко не все действия её членов по отношению друг к другу можно назвать безобидными. А реакция супруга на мою попытку собрать чемодан была гораздо более бурной, чем я ожидала… Вздохнув, я посмотрела на часы. Пора. Надев ботинки на толстой подошве и чёрную кожаную куртку, крадучись подошла к двери, осторожно приоткрыла её и прислушалась. Тишина. Всё-таки неправильно уходить вот так, не попрощавшись, прихватив украшения. И, хотя драгоценности принадлежат мне по всем индийским законам, всё равно чувствую себя воришкой, замирающим от звука собственного дыхания. И даже одета подходяще! Но тут я вспомнила о всех ночах, проведённых в одиночестве, всю ложь моего благоверного и недавнее унижение за праздничным столом… Даярам вёл себя, как устраивало его: потакая замашкам махараджи, устроил себе гарем. А я, уходя вот так, делаю, как лучше для меня. Перед лестницей, ведущей вниз, в холл, я остановилась, окинула прощальным взглядом оставшийся за спиной этаж, где провела столько счастливых и столько горьких минут. Но в темноте не смогла разглядеть даже знакомые портреты на стенах. И тогда, вскинув голову, нырнула во тьму лестницы.
Глава 2
— Ваш чай, Мисс Шейх.
От ноутбука я подняла глаза на девушку, поставившую на столик рядом со мной фарфоровый чайничек и чашечку.
— Сасибо, Бетти.
Она улыбнулась и засеменила к двери. А я плеснула в чашечку приятно пахнущую жидкость, вдохнула аромат и, довольно щурясь, посмотрела в окно. Лучи осеннего солнца пробивались сквозь тюлевые занавеси. Солнечные зайчики гонялись друг за другом по полу. Погожий день в это время года — явление в Лондоне довольно редкое, и само по себе способно поднять настроение. Но у меня были и более ощутимые причины для радости. Я неплохо обжилась в Лондоне, поселившись в пентхаусе на Итон-Сквер и открыв небольшую художественную галерею неподалёку. Денег, вырученных от продажи украшений, вероятно, хватило бы на всё, но Изабелла настояла на том, чтобы просто дать мне необходимую сумму.
