Наша спальня, гардеробная, чемодан. Раскрыв, я бросила его на кровать, и двинулась в гардеробную. В этот момент дверь в спальню распахнулась. В воздухе едва уловимо почувствовался запах жасмина, муската и кедра — любимый одеколон моего мужа.
— Ты совсем сошла… — грозно начал он, но тут увидел чемодан, в который я ухнула первую партию вещей, и лицо из яростного стало растерянным. — Джан… ты… что ты делаешь?!
— А на что похоже? — я оттолкнула его руки, когда он попытался меня удержать, и снова направилась в гардеробную.
— Джан! — Даярам понёсся следом, попытался отобрать у меня вешалки. — Остановись! Пожалуйста, любимая, выслуш… джан, выслушай меня, наконец!
Он всё-таки вырвал вешалки у меня из рук и отшвырнул их прочь.
— Я не отпущу тебя, джан! Я люблю тебя! Я не… — он судорожно обхватил ладонями моё лицо. — Я не могу без тебя, любимая…
Я рывком отстранилась, но супруг, рухнув на колени, обнял меня за талию и уткнулся лбом мне в живот.
— Не делай этого… Если я чем-то тебя обидел…
— Если?! — я истерично попыталась высвободиться, но он только сильнее стиснул руки. — Чем-то?! Ты поклялся, что всё кончено! Поклялся, что больше близко к ней не подойдёшь!
— Джан, я с ней и не встречал…
— Лжец! — вопль вырвался одновременно с пощёчиной, которой я припечатала супруга, устремившего на меня умоляющий взгляд.
Поднять руку на блистательного Даярама Варму — нечто неслыханное. Благоверный на мгновение оторопел, и мне удалось высвободиться из его объятий — даже успела подхватить вешалки. Но он, наконец, пришёл в себя и, догнав уже возле чемодана, снова попытался в меня вцепиться.
— Я не виделся с ней, джан!
— Не ври! — шарахнув вещи в чемодан, я в бешенстве оттолкнула его руки. — Я видела вас в окне её дома! Видела! И сделала фотографии! У меня есть доказательства!
Это было ложью — никогда бы не опустилась до слежки. По крайней мере, никогда бы не стала делать это сама. Мои слова были блефом, и где-то очень глубоко я надеялась, что супруг их опровергнет. Но его всегда излучавшее уверенность лицо стало совсем потерянным, в глазах снова промелькнуло умоляющее выражение.
— Прошу тебя, джан… Ситуация и правда слишком усложнилась, но мы всё преодолеем! Только не уходи… Я люблю тебя…
— Ты клялся, что больше её не увидишь, и продолжаешь тайком бегать в её дом, стоит мне отвернуться! — я в очередной раз оттолкнула его руки. — Оставляешь меня за столом одну, в нашу годовщину, лишь бы ответить на её звонок! И это ты называешь любовью?!
— Джан…
— Думаешь, женившись, сделал мне одолжение? Думаешь, мне нужны все эти побрякушки, которыми ты одаривал меня, лишь бы я молчала, а ты мог бы делать всё, что вздумается?! И ради этой роскоши, которой ты меня окружаешь, я буду терпеть от тебя всё?! Я выросла в семье российского дипломата и…
— Да при чём здесь это?! — Даярам стиснул мои плечи. — Вообще не понимаю, о чём ты! Я женился на тебе, потому что люблю тебя! Дарю подарки, потому что хочу, чтобы ты была счастлива!
— И потому же спишь с моей так называемой подругой?
— Я совершил ошибку, хорошо? Я это признаю! И больше…
— Отпусти меня!
Я рванулась прочь, Даярам — за мной. Но мой каблук запутался в ткани валявшейся на полу блузки, и, не удержавшись, я полетела на пол, увлекая супруга за собой. Он тут же обвился вокруг меня, губы горячо прижались к моим. Мгновение — и его ладони нырнули под сари, освобождая моё тело от слоёв шёлка… и меня охватило бешенство. Вспомнила все ночи, когда супруг являлся «из офиса» под утро и со страдальческим стоном «Ну и день, валюсь с ног!» падал в кровать и засыпал. А также ночи после вечеринок, когда, заметив, что кто-то слишком пристально на меня посмотрел или — не дай Бог! — сделал мне комплимент, он бросался на меня, как одержимый, исступлённо сжимая в объятиях. И вот сейчас, растоптав наш брак у меня на глазах, он считает, что всё можно исправить, стоит лишь…
— Я люблю тебя, джан… И никогда, никогда не отпущу… ты — моя жена, слышишь? Моя, и так будет всегда… любимая…
Ярость внезапно улеглась, на смену ей пришла решимость. Обхватив ладонями лицо мужа, я удержала его, когда он снова попытался меня поцеловать.
— Это правда, Даярам?
— Конечно! Я ошибся. И… знаю, что уже обещал больше её не видеть, но теперь — поклянусь, чем хочешь! Джан… ты мне веришь?
Полувысвободившись из его объятий, я села на полу. Даярам приподнялся следом, с нежностью погладил меня по щеке.
— Я заслужу твоё прощение, вот увидишь. Только не… — он нервно оглянулся на чемодан. — Пришлю Камалу, чтобы забрала его. Он тебе не понадобится.
— Может, ещё и запрёшь меня в спальне?
— Нет, джан, — уже обеими ладонями он гладил меня по лицу и волосам. — Конечно, нет. Но ты ведь и не попытаешься уйти?
Я выдержала паузу. Потом молча поднялась и подошла к кровати. Вытащив вещи из чемодана, закрыла его и, спустив на пол, толкнула к наблюдавшему за мной супругу.
— Можешь забрать. Он мне действительно не нужен.
Даярам просиял облегчённой улыбкой и, не глянув на чемодан, подскочил ко мне.
— Значит, прощаешь?
Руки тянущиеся к моему лицу, губы, пытающиеся поймать мои. Я отстранилась и, не глядя на него, проговорила:
— Забирай чемодан и уходи. Мне нужно побыть одной.
Он вздохнул.
— Да, нам обоим нужно успокоиться. Я приду утром, и мы поговорим, хорошо?
— Хорошо.
Прижав к себе, он поцеловал меня в макушку и направился к двери, не забыв прихватить чемодан. На пороге остановился и, одарив меня нежным взглядом, проворковал:
— Я очень-очень тебя люблю, джан.
Пустым взглядом я смотрела, как дверь закрывается за ним, слышала звук удаляющихся шагов и гудящий звук от колёсиков чемодана… а потом, взяв несколько вешалок с кровати, медленно поковыляла в гардеробную. Развесив вещи, выскользнула из сари и невольно глянула в зеркало. Какой же встрёпанный и жалкий вид у супруги уважаемого Даярама Вармы! Единственное, что соответствует сейчас этому громкому «титулу» — роскошное ожерелье-воротник, подаренное свёкрами на годовщину нашей свадьбы. Несколько рядов бриллиантов и рубинов, крупный изумруд посередине и не менее крупная спускающаяся на грудь грушевидная жемчужина. Целое состояние, умещающееся в небольшом футляре. Я посмотрела на шкафчик, в котором хранились мои украшения. Что-что, а мелочным Даярама никак не назовёшь. Украшения одно роскошнее другого сыпались на меня неиссякаемым потоком. За время знакомства и год супружества их скопилось немало — и уж точно хватит, чтобы начать безбедную новую жизнь вдали от… всего. Вытащив небольшую дорожную сумку, я начала складывать в неё футляры. Последним сняла и забросила туда же ожерелье. Потом переоделась в джинсы и худи, выключила свет и, опустившись в кресло, стала ждать.
Движение в огромном доме постепенно затихало. Даярам наверняка придумал для гостей какую-нибудь историю — изобретать байки ему всегда удавалось. И, хотя наши друзья знают о несчастном «любовном треугольнике», конечно, сделают вид, что поверили его словам. Усмехнувшись, я смахнула набежавшую слезу. Как всё-таки болезненно сознавать собственную наивность и доверчивость. Глядя в большие бархатистые глаза супруга, я верила, что живу в сказке, в которой принцесса и её принц будут счастливы друг с другом до конца дней. И до недавнего времени всё действительно было похоже на сказку. Мой отец был послом в Индии. У моего дяди с семьёй Варма — давние деловые отношения. Казалось бы наша встреча с Даярамом была давно предопределена. Но встретились мы, можно сказать, в последний момент: в посольстве на банкете по случаю окончания срока службы моего отца в Индии. Даярам только вернулся после учёбы в Англии, уже занял ждавшее его место в компании отца… и был вынужден присутствовать на «скучнейшей вечеринке, на которую его когда-либо затаскивали». Когда нас представили друг другу, и наши взгляды встретились, я, по-моему, перестала дышать. И только сморгнув раз-другой, поняла, что нечто подобное происходит и с Даярамом. А потом… фантастические свидания, жаркие признания, потоки подарков… и наконец, предложение, звучавшее скорее, как мольба: «Будь моей женой!». Я согласилась, не раздумывая. Не помня себя от счастья, позволила надеть на палец обручальное кольцо, сиявшее блеском бриллиантов так, что больно смотреть… Какое безмятежное начало! И сейчас, сидя в темноте нашей спальни и готовясь оставить всё в прошлом навсегда, я вспоминала свадьбу… но не мою — друга Даярама из Нигерии, с которым он познакомился во время учёбы в Англии. Яркие, граничащие с вульгарностью наряды гостей, обилие золота, впечатлившее даже меня, привыкшую к чрезмерному количеству этого металла на праздниках в Индии, и тихий уголок возле искусственного водопада, куда я забрела в поисках моего исчезнувшего супруга. Там его и нашла, воркующим по телефону с моей подругой, которую я считала одной из самых близких здесь, в Дели… Тихий стук рассеял дымку воспоминаний. Вздрогнув, я уставилась на дверь, ожидая, что она откроется. Но за стуком лишь последовал голос векрови:
