мелешь?
– Не перебивай. Слепых среди нас нет, тупых тоже. И не фыркай, я не так часто разбрасываюсь комплиментами. Отстань от Димы.
Он наклоняется ниже. Так низко, что мне приходится вцепиться в его футболку на спине, потому что кончики пальцев на ногах вот-вот оторвутся от пола и я рухну под весом спятившего Мирона прямо как есть – в летней расклешенной юбке... без нижнего белья. От одной мысли об этом накатывает паника и во рту неожиданно пересыхает, как будто внутри провернули раскаленный вертел. Что за напасть, не пойму?
– Это ты отстань от нас, – не выдержав, жалобно шиплю ему в макушку. – Я люблю его.
– Знакомая песня, – резко отстраняется Мир, но так и остается стоять между моих ног, глядя на меня сверху вниз с унизительным, совершенно неприкрытым отвращением. – Где-то я её уже слышал... Постой, это не твоя мамаша заливала её в доверчивые уши моего отца? До чего ж головокружительно взлетела карьера рядовой продавщицы! Одного муженька похоронила, второго... и это только те, о которых мне известно. Тебе освежить в памяти, как всё было? Ушлая дамочка поставила бизнес на поток, продала нажитое непосильными браками наследство и весь куш вложила в покупку гнёздышка в элитном районе. Чтобы поймать крупную рыбку, нужно закидывать удочку в правильное место, так ведь, Машенька? Она разбила семью моих родителей, сорвала джекпот и шустро укатила вертеть своим вдовьим задом, туда, где её никто не знает.
– Это совпадение. Они все сами! И папа твой... есть же результаты судмедэкспертизы...
– ... Которые установили смерть от передозировки средства для повышения потенции, – перебивает он, припечатывая мне рот указательным пальцем. – Надо же, почти шесть лет как-то справлялся, а стоило завещать вам процент прибыли "АрЕСа" и твоя мать так увлеклась отработкой, что через пару месяцев у богатенького Буратино не выдержало сердце! Твоя мамаша – чёрная вдова, Мария. И ты её маленькая ядовитая копия.
– Мама любила твоего отца, и к тебе, болвану, не хуже родной матери относится!
– Любила она! – вызверяется Мирон, после чего заходится простуженным смехом. – Это отец её любил! И Дима тебя любит. Что не очень хорошо, но, поверь, вполне решаемо.
– Мир, ты пьян, – упираюсь руками в твёрдую грудь. – Отпусти. Отпусти меня...
Я мечтаю провалиться под стол, когда сводный брат нависает надо мной, грубо сжимая мои щёки вымазанными сажей пальцами. Не больно, но страшно унизительно. Меня пугает его звериный взгляд и трение штанов о внутреннюю сторону обнажённых бёдер, а ещё терзает глубокая обида за маму и какое-то ошеломляющее липкое чувство, стремительно разливающееся под кожей сиропом. Такое приторное и горькое до скрипа этой самой сажи на зубах, такое тянущее и такое... необходимое.
– Найди себе другую жертву, паучонок, – лихорадочный взгляд Мира останавливается на моих губах и некоторое время прожигает их злобой – И прекрати смотреть на меня такими глазами, будто бы вот-вот кончишь. Бесишь.
– Поверь, это взаимно! – рычу, задыхаясь от возмущения. А в следующую секунду происходит то, чего ни я, ни тем более этот самовлюблённый оболтус никак не ожидаем. В голове будто щёлкает невидимый затвор, я резко выхватываю стоящие в вазе люпины, не глядя отбрасываю цветы в сторону и, пользуясь заторможенной алкоголем реакцией Мира, выплескиваю застоявшуюся воду ему в лицо. Естественно, большую часть проливаю на себя. Само собой его это не утешает.
От неожиданности он отшатывается, чем я и пользуюсь, чтобы отскочить на безопасное расстояние.
– Вот же дрянь, – недовольно кривится Арбатов, стирая свободной рукой капли с лица, чем смешивает мои мысли в кучу, оставляя на поверхности только недоверчивое удивление.
Во-первых, я впервые даю ему отпор, а во-вторых, что-то непохоже, чтобы сводный брат спешил меня наказывать. Но поспешность накатившего вдруг облегчения становится очевидной едва Мир вперяется в меня насмешливым взглядом. Всё выражение его лица сквозит снисходительной иронией и только за это я готова снова повторить свой подвиг. Например, плеснуть в него оставшимся виски и показать этому диктатору-переростку что такое настоящее фаер-шоу.
– Лучше не пытайся противостоять мне, облажаешься. Ты уже облажалась, – послав мне одну из своих самых волчьих улыбок, он как ни в чём не было забирает оставленную на подоконнике бутылку и беспечно насвистывая идёт к двери. – Я домой. Тебя подбросить, паучонок?
– Не нужно, такси вызову.
Оставаться действительно нет больше ни смысла, ни желания, всё равно вечер безнадёжно испорчен и что-то мне подсказывает, что это только начало.
Глава 3. Быль о потерянном времени
Мир
Неделей ранее...
Впервые вижу чтобы дождь начинался так внезапно. Пару минут назад вполне себе ясное небо освещало полуденное солнце, и вот уже по морде хлещет обжигающе холодный водопад, щедро разбавляя оставшийся на дне моего стакана виски. Природный душ бодрит на ура, но я предпочитаю вернуться в привычное состояние алкогольной полукомы. Слишком уж манит распахнутое окно соседнего коттеджа. Жаль для каждой из связанных с ним фантазий в Уголовном кодексе предусмотрена определённая статья.
Вскочив с шезлонга, кидаю тоскливый взгляд на мгновенно намокшие шорты, прикидываю расстояние от бассейна до дома, вспоминаю гнетущие эхо пустых комнат, где от отца остался только портрет над камином, и уверено шлёпаю под навес беседки. Мне нет особой разницы, где надираться, но вероятность словить белочку в четырёх стенах значительно возрастает. Я успеваю отряхнуть мокрые волосы и потянуться к лежащей на столе пачке сигарет, когда краем уха за шумом дождя улавливаю звук торопливых шагов.
Какого чёрта здесь постоянно кто-то ходит?
– Ой-ё-ёй!
Скорее на рефлексах, чем осознано перехватываю собирающуюся распластаться на скользких ступенях сводную сестру. Лучше б мамаша её пришла, тогда даже в окно лезть не пришлось бы. В глаза ей глянуть хочу. Спросить хочу, свою жизнь, шкура, во сколько оценивает?
– Я что, где-то не заметил табличку "Проходной двор"? – хмуро смотрю в огромные лазурные глаза, как всегда не знающие куда спрятаться в моём присутствии.
Нет... Нет, малявка! Только не вниз. Там у меня шорты колом стоят – того и гляди пар поднимется, таким пожаром в паху прострелил впечатляющий вид на округлую грудь с призывно торчащими сосками. Шлёпнется в обморок – рыцаря включать не стану, пусть лежит хоть до завтра. Я недотрог откачивать не нанимался. И вообще, лифчик носить нужно. Тем более под такие тонкие платья. Да ещё в дождь! Особенно, когда рядом ни души.
А
