Молча жужжал дрелью, и все. Он сделал в деревянной арке несколько дырок, потом спустился за камерой, взял ее и прикрутил в углу.
Муж слез со стремянки, сложил инструменты и повернулся к ней.
– Теперь я буду точно знать, кто приходит в дом, – прогудел он, смерив ее надменным взглядом.
Полина нервно сглотнула, почувствовала, как в душе начал разрастаться сильнейший протест. У нее даже щеки покраснели от такой наглой выходки мужа.
– Ты совсем офигел? – прошипела она.
– Следи за языком, Полина, – проговорил он, прищурившись.
Но ее уже понесло по кочкам.
– Я завтра же возьму швабру и собью эту чертову штуковину! Понял? – взвизгнула она.
Взгляд Максима сделался жестким.
– Только попробуй это сделать. Тогда я не поскуплюсь, куплю скрытые камеры, установлю их по всему дому. Хочешь? Хватит психовать, пока что это всего лишь камера у двери. Угол обзора захватывает только прихожую и часть гостиной.
– Зачем это тебе? – всплеснула руками она. – Это уже ни в какие ворота…
– Это всего лишь безопасность, – пожал он плечами. – Если кто-то войдет в дом, я это увижу. У многих стоят камеры в доме, это нормально.
– У тебя уже профдеформация полным ходом! Ты не видишь разве? – продолжала возмущаться она. – И как будто я не понимаю, зачем ты установил эту камеру! Ты за мной следить будешь. Когда прихожу, ухожу…
Лицо Максима сделалось строгим.
– Я не понял, Полина, а почему ты так против камеры? Тебе есть что скрывать?
– О-о… Хватит уже! Нечего мне скрывать! – выкрикнула она возмущенно.
– Тогда я не вижу причин, почему бы тебя могла напрячь камера, – проговорил он невозмутимо.
– Серьезно? – фыркнула она. – А может, стоило со мной для начала это обсудить? Может, я не хочу, чтобы ты так откровенно за мной следил! Может, я тут йогой голая буду заниматься…
– Ты занимаешься йогой голая, когда в комнате столько окон? – Его взгляд тут же зажегся опасным огнем.
Полина фыркнула, поджала губы.
– Это я к примеру, – ответила она.
– Так занимаешься или не занимаешься? – процедил он строго.
– Убери эту камеру! – она аж подпрыгнула на месте от возмущения.
– Ни за что… – процедил он, выделяя каждое слово.
– У-у-ух! – пропыхтела она.
Помирилась с мужем, называется.
Полина резко развернулась к лестнице, собираясь сбежать от Макса на второй этаж. Но не успела сделать и пары шагов, как он догнал ее.
Обхватил своей лапищей за талию, прижал спиной к себе, жарко зашептал на ухо:
– Хорош психовать…
И тут ее шею обжег поцелуй.
– Не трогай меня! – взвизгнула она.
Попыталась выкрутиться и убежать. Только разве из его лап так просто выкрутишься.
Максим развернул ее к себе, схватил за плечи и впился взглядом в ее лицо.
– Злишься? – спросил он.
– Иногда мне хочется тебя прибить!
Неожиданно Макс отпустил ее плечи, чуть наклонился к ней и с усмешкой сказал:
– Ну давай. Бей. Может, тогда успокоишься.
Мысленно Полина надавала ему с дюжину оплеух. Смачных, громких. Таких, от которых потом долго жгло бы ладонь. Хрясь, хрясь по его нахальной ухмыляющейся морде…
Но в реальности перед ней стоял любимый муж. И решиться дать ему оплеуху было совсем не так просто, как в воображении. Неважно, как сильно она была на него зла.
Полина сжала кулаки и изо всех сил стукнула его в грудь. Второй раз стукнула, третий… А толку-то? Каменную грудь мужа ее кулачками не пробить, там же мышц больше, чем у некоторых во всем теле. И пресс у него железный, и бицепсы здоровенные.
От ее ударов ему, кажется, даже не было больно.
– Все? – спросил он все с той же наглой усмешкой.
Полина не ответила, все еще внутренне пыхтела от негодования.
А потом Макс сказал:
– Теперь моя очередь…
Он утробно зарычал, схватил Полину за талию и впился в ее губы жестким, требовательным поцелуем. Тут же начал теснить ее к стене. Вскоре Полина оказалась прижатой к ней спиной.
Максим сжал ее запястья, перехватил их в одну руку и поднял у нее над головой. Наклонился к ее лицу, снова поцеловал в губы.
– Ты такая секси, когда злишься…
С этими словами он прижался к ней телом.
От звуков его голоса и непосредственной близости по коже Полины против воли поползли мурашки. Она шумно вздохнула, почувствовала, как внизу живота все сжалось в предвкушении.
Она не знала, как это работало, но каждый раз, когда он вот так прижимал ее собой к стене, вся злость, которую она в себе копила, тут же трансформировалась в сексуальную энергию.
– Хочешь меня? – спросил он с хрипотцой.
Она очень хотела продолжить на него злиться, прокричать громко: «Нет!»
Но он уже затеял губами сладкую пытку, в этот момент как раз втянул в рот мочку ее уха, заставив ее томно охнуть.
Поэтому вместо строптивого «Нет» из ее рта раздалось хриплое:
– Да…
– Тогда скажи мне то, что я хочу услышать, – прогудел он, продолжая ласкать губами область возле уха.
– Я люблю тебя… Люблю! – простонала она, в ту минуту разом забыв и про камеру, и про ссору.
Все, что в тот момент имело значение, – лишь он, ее большой, сильный мужчина. Такой страстный, горячий, желанный.
Полина моментально улетела в пространство, где не было ничего, кроме наслаждения, даримого его руками, губами.
Она позволила ему задрать свое платье, пробраться пальцами под белье. Потом услышала звук расстегиваемого ремня.
Они занялись любовью прямо там, у стены.
Жаркий контакт заставил обоих громко стонать от удовольствия.
А когда все закончилось, Полине уже было все равно, что в гостиной висит камера.
В самом деле, может, этот гаджет хоть чуть-чуть успокоит ее ревнивца? Ведь она никогда никого не водила домой без спроса. Ей нечего опасаться. А если он увидит, как она, допустим, моет пол кверху попой, она это как-то переживет.
– Пойдем ужинать? – спросила она, когда Макс ее отпустил.
– Пойдем, – согласился он, натягивая штаны.
Через пару минут она уже суетилась на кухне, подогревала курицу, расставляла на столе блюда.
А когда оказалась в зоне досягаемости, Макс вдруг схватил ее за талию, привлек к себе и спросил:
– Поль, когда ты у меня уже забеременеешь?
Он много раз говорил ей, как хочет, чтобы она ему поскорее родила.
Она тоже этого очень хотела. Но несмотря на цветущее здоровье, за целый год брака так и не смогла залететь.
Полина очень надеялась, что это скоро произойдет. Тогда-то ее Отелло уж точно успокоится, прекратит ревновать без всякого повода, и они заживут спокойно.
«Скоро вернешься домой?» – написала Полина Максу.
«На объекте. Нескоро. Ложись спать», – ответил муж.
Полина разочарованно вздохнула, села на кровати, недовольно поджав губы.
Она терпеть не могла засыпать без Макса. С тех пор как стали жить вместе, ей для хорошего сна нужно было чувствовать рядом его плечо. Она любила уткнуться в него лбом или просто положить на него руку.
Макс был ей необходим, и вот эти вот его подработки допоздна очень ей не нравились.
Кроме того, что вкалывал следователем, он также служил внештатным работником в местном детективном бюро, а еще иногда подрабатывал в охране.
Крутился, в общем. Зарабатывал ей на хлеб с маслом, как он это называл.
Полина понимала, что он вправду делает это по большей части для нее. Ведь самому Максу деньги нужны были постольку-поскольку. Он неприхотлив в еде, одежде. Ездит на одном и том же автомобиле уже несколько лет.
Опять же, у них было хорошее жилье – дом, где Макс вырос и жил вплоть до восемнадцати.
Его отец подарил Максу этот дом на свадьбу. Пусть старый, но просторный, двухэтажный, в пригороде. Даже с бассейном на заднем дворе!
Свекор у нее – большая шишка, зам мэра. Так сложилось, что как раз на момент свадьбы сына он приобрел для себя и новой жены жилье в центре, а это отдал ему.
В общем, Ребровы не бедствовали.
И, по мнению Полины, Макс совершенно не обязан был так много работать. Пусть оправдывал
