вечно куда-то бегут, торопятся не успеть. Я там была всего раз, нас на экскурсию тогда возили, два года назад это было. Вот тогда-то я столицу нашей необъятной и невзлюбила. Этот город из меня словно все соки за каких-то три дня выжал, душил меня жутко, а возвращение домой показалось спасением.
В общем, маму я разочаровала сильно. Впрочем, я и раньше ее разочаровывала, сколько себя помню. Училась я плохо, ну как плохо, нормально, но без отличия. Оценки, конечно, подводили. Маму это совсем не радовало, она, опять же, считала, что четверок быть не должно, а троек…
Ух и прилетало мне за них.
А я, честно говоря, терпеть эту учебу не могла, и школу всей своей душой ненавидела. Почему? Нет, совсем не потому, что я программу не тянула, а потому что ее нам попросту не давали. Вопиющая некомпетентность некоторых педагогов поражала даже самое смелое воображение. Но разве меня кто-то слышал? Разве мои доводы хоть раз достигли нужного эффекта? Нет, ничего подобного. Потому что учитель выучился и имеет высшее образование, и не мне о его компетентности судить.
В общем, правы были все, но не я. В какой-то момент в моей голове что-то щелкнуло, переключилось. Я поняла для себя одну важную вещь: чтобы иметь хорошие оценки, совсем необязательно хорошо учиться. Так прошли три года моей школьной жизни. Изворотливость и смекалка стали моими закадычными друзьями. За голову я взялась только в одиннадцатом классе, подтянула знания по точным наукам и английскому, благополучно забив на все остальное, и в конец концов поступила в наш местный университет, на экономический. Правда, никто за меня не порадовался.
Погруженная в свои мысли я шла вдоль дороги, практически не замечая ничего вокруг ровно до тех пор, пока позади не послышался оглушительный рев моторов. Как в кино, в паре сантиметров от бордюра, мимо меня на огромной скорости проскочили два мотоцикла. Громко взвизгнув, я отскочила в сторону, замахала обеими руками и что было мочи заорала:
— Идиоты! Дебилы прибитые! Зря!
Вряд ли, конечно, недоумки на байках расслышали оскорбления, слетевшие с моих губ. Рев моторов заглушал все вокруг. Однако, телодвижения мои незамеченными явно не остались, потому что уже в следующий момент, громко взревев, один из байков резко развернулся на одном колесе и, противно взвизгнув шиной, рванул в мою сторону.
У меня сердце в пятки ушло, когда, остановившись напротив меня, всадник на железном коне поднял в воздух переднее колесо и крутанулся вокруг своей оси.
Господи, этот человек ненормальный!
Я так и стояла, словно к асфальту прибитая, пока придурок, явно не дружащий с головой, продолжал вытворять вещи, несвойственные здравомыслящему человеку.
Спустя несколько долгих секунд представление внезапно прекратилось. Железный конь вновь стоял на обоих колесах, а мотор был приглушен. Сидящей поверх байка пациент психиатрической клиники, медленно, словно красуясь, потянулся руками к черному, как смоль шлему, и снял его с головы.
Я прищурилась, стараясь в приглушенном свете уличных фонарей разглядеть черты лица незнакомца. Им оказался парень лет двадцати, может младше. С копной густых, растрепанных после шлема темно-русых волос.
— В психушке день открытых дверей? — вырвалось у меня от пережитого минутой ранее стресса.
Поняла, что сболтнула лишнего я в тот момент, когда, криво усмехнувшись, парень резво соскочил со своего железного коня, повесил шлем на ручку, и с мерзкой ухмылкой на лице, шагнул в мою сторону.
— Вы в курсе вообще, что здесь нельзя гонять на такой скорости! Здесь ограничение! — я сама не понимала, зачем продолжила нарываться. Умением вовремя останавливаться я, очевидно, не владела.
У меня просто все кипело внутри, стремясь излиться наружу. Почему некоторым закон не писан? Я бросила настороженный взгляд на байк, пробежалась по нему глазами. Мои губы сами расплылись в грустной улыбке. Я обожала байки, с самого детства фанатела. Но только в качестве наблюдателя.
Тот, что сейчас стоял передо мной, был произведением искусства, очень дорогим, я бы сказала, до неприличия дорогим произведением искусства.
— Нравится? — я уже успела позабыть о владельце байка, когда совсем рядом раздался низкий, насмешливый голос. — Хочешь, покатаю? — продолжил парень, оказавшись слишком близко.
Я подняла голову, взглянула в глаза нахала и вздрогнула, наткнувшись на сосредоточенный на мне, плотоядный взгляд. Парень, не стесняясь, меня рассматривал, словно прицениваясь.
— Нравится? — вырвалось у меня против воли.
Неплохо бы научиться держать язык за зубами.
— Ниче так, сойдет. Один раз можно и прокатить, — произнес он насмешливо, явно говоря не байке. Намек я уловила сразу, желание вцепиться ногтями в лицо самодовольного придурка достигло своего апогея.
— Боюсь, моторчик слабоват, — демонстративно выгнув правую бровь, я опустила взгляд ниже.
— Че ты сказала? — он уже было двинулся на меня, когда рядом заревел мотор.
Второй байкер остановился неподалеку, стянул с головы шлем и прокричал на всю округу:
— Жека, бля, харе лясы точить, поехали, нас заждались уже.
— Еще увидимся, — бросил отрывисто тот самый Жека, развернулся, запрыгнул на байк и уже через мгновение я слушала рев удаляющихся байков, глядя в спины их владельцев.
Лина
Два месяца спустя
— Здесь не занято?
Голос, раздавшийся рядом, вынудил меня поднять приклеенную к парте голову. Господи, как же сильно хотелось спать. Кто вообще придумал пары в такую рань? Кто придумал первое сентября?
Нет, решено, эти выходные целиком и полностью мои. Никаких смен.
Разлепив веки, я повернулась в сторону источника звука, моргнула несколько раз и уставилась на девушку, стоящую рядом с соседним стулом. Блондинка, миленькая такая, с короткими волосами, что пушились и торчали в разные стороны, и большими ярко голубыми глазами. Почему-то в голове резко возник образ домовенка Кузи. Я улыбнулась своим мыслям, чем, наверное, вызвала удивление у девушки. Может, она даже успела пожалеть, что ко мне обратилась и теперь, посчитав меня не совсем нормальной, думала, как бы потихоньку свалить.
— Да, то есть нет, не занято, — я спешно убрала с соседнего стула свой большой рюкзак, бросила его на пол и уткнулась лицом в ладони.
«Ну давай же, просыпайся»
— Не выспалась? — все тот же приятный голос блондинки прозвучал рядом.
Кажется, она все же решила остаться.
— Есть немного, — потерев лицо ладонями, я опустила их на стол и взглянула на блондинку.
— Я Тася, — улыбнулась девушка и принялась доставать из сумки письменные принадлежности.
—
