себя под защитой. Хочется, чтобы время застыло на этом моменте на целую вечность.
— Я отвезу тебя в больницу, хорошо?
— Хорошо, — шепчу в ответ.
*Наши дни*
— Я люблю тебя, милая, — шепчет муж перед сном и целует меня в лоб.
— И я тебя, очень. Прости, что накричала. Сам понимаешь.
— Понимаю, — тяжело вздыхает. — Алиса, не все такие, как твой бывший.
— Я знаю, Жень. Знаю. Но ничего с собой сделать не могу.
— Алис, я разве давал тебе когда-нибудь повод для ревности? — гладит по волосам, ласково прижимает к своей широкой груди, как тогда, пять лет назад.
— Не давал. Но ты задержался на работе.
— Так бывает, лисёнок. Отчёты, документы.
— Прости меня, — давлюсь горькими слезами и осознаю, как глупо ситуация выглядит со стороны.
С тех пор, как я попала под колёса Женькиной машины, мы не расставались. Он провёл всю ночь со мной в больнице, договорился с врачами и его даже впустили в палату. Хоть и пускали только близких родственников.
Я отделалась лёгким ушибом и парой царапин, а взамен этой нелепой ситуации обрела настоящую любовь.
В тот самый день, когда жизнь казалась разрушенной в щепки, а сердце разорванным на мелкие клочки, Женя оказался самым настоящим лекарством от всех болезней. Он бережно залечивал кровоточащие дыры в моей молодой неопытной душе.
Из больницы мы приехали вместе. К нему домой. И я осталась. На день, на неделю, на год. Пять лет пролетели, словно один миг.
Между нами стремительно закрутились отношения. На руинах моей жизни мы построили новый мир, вместе взращивали его, облагораживали, укрепляли. Я училась доверять заново, не оглядываясь назад. Женя учился любить трусливую девочку, которая боялась выпускать его из дома даже на работу.
Липкие щупальца страха всегда преследовали меня, и я до потери рассудка боялась нового удара в рёбра.
Стрельцов Дмитрий.
Дима.
Я видела бывшего во снах. Слышала каждое его слово, сказанное красивой любовнице. Помнила, как она выгибала спину, как фальшиво стонала, как называла моего жениха "любимым".
— Лисёнок, пять лет прошло! — шепчет Женя, вытирая мои слёзы.
Я истерично всхлипываю и утыкаюсь лбом в его грудь. Сжимаю пальцы на его плече, сильно, до боли.
— Милая, ну перестань, — дышит мне в макушку, целует рыжие волосы.
Он нянчится со мной похлеще, чем с Василиской.
У нашей дочки на удивление непробиваемый характер. Вся в Женю. Три месяца назад отпраздновали её день рождения. Четыре года!
При мысли о сладкой малышке по лицу скользит улыбка.
— Лисёнок, может чай с ромашкой? Хочешь?
— Хочу!
Женя скрывается на кухне, а я устало встаю с постели и подхожу к окну. Небольшой город приветливо мигает огоньками, а я закрываю глаза.
Я такая идиотка.
Сжимаю край подоконника пальцами, костяшки хрустят и белеют. Поджимаю губы и тяжело выдыхаю.
Я закатила мужу истерику. Самую настоящую. Рвала и метала, как фурия, бросалась мерзкими словами и посудой. Визжала, словно меня режут.
С Димой такого не было. Я приняла его измену почти легко. Ждала, что накроет, что провалюсь в слёзы обиды и разочарования. Потом, конечно, раны долго кровоточили. Да и до сих пор не зажили.
Я не имею права срываться из-за этого на родного человека, который никогда мне не изменит. Муж патологически верный, а мои страхи мешают мне жить. Женя правильно сказал, что стоит посетить психолога и проработать эту травму, а я ещё сильнее вспыхнула и запустила в стену его любимую кружку.
Завтра обязательно куплю новую.
Хорошо, что Василиска этого не видела. Сегодня дочь ночует у моей свекрови.
— Алис, чай готов, — родной голос Жени звучит ласково.
И как он только меня терпит?
Плетусь на кухню. Горячий чай успокаивает, а ещё лучше работают поцелуи мужа в мои острые худые плечи.
— Я никогда не дотронусь до другой женщины, лисёнок. Никогда тебе не изменю! — шепчет в самые губы и покрывает моё лицо поцелуями.
Ставлю чашку на стол и обнимаю Женю:
— Ты самый лучший мужчина на свете! Мне так с тобой повезло.
Женя усаживает меня на кухонный стол, раздвигает мои ноги и властно прижимает к себе. Сильные пальцы уверенно сжимают волосы на моём затылке, и я запрокидываю голову, разрешая ему ласкать меня грубо. Кончиком языка касается кожи на шее, опаляя горячей волной. Я шумно выдыхаю воздух, сжав край стола руками. Чувствовать его близость — потребность. Смысл моего существования в эту секунду. Жадно всасывает кожу, прикусывает, повторяет снова, доводя до дрожи. Острая боль и дикое возбуждение заставляют рассудок помутнеть.
Женя отрывается от моей шеи, пару секунд смотрит на мои губы. В зрачках его первобытный блеск, похотливый и беспощадный, предвещающий такую ночь, которой не было уже очень давно. Семейная жизнь съедает страсть, и чтобы так завестись спустя пять лет, нужно постараться. Мой скандал пошёл только на пользу!
Переводит взгляд в мои глаза, и в мгновение с треском рвёт мою ночную рубашку. Пуговицы плещут в стороны, а я невольно вскрикиваю. Затыкает меня грубым поцелуем, вынуждая рваное дыхание вырываться из грудной клетки, а внизу живота распаляется огненный шар. Опытные сильные пальцы скользят в кружевные мокрые трусики, находят бугорок и ловко выводят узор.
— Я люблю тебя! — всхлипываю, уткнувшись в его шею.
Быстро избавляемся от лишней одежды, ведомые только одной потребностью на двоих — поскорее слиться воедино и наслаждаться острым удовольствием. Сегодня можно стонать и не бояться разбудить ребёнка, можно заниматься любовью где угодно, в любом уголке нашей квартиры, не только под одеялом в спальне. От этих мыслей кровь приливает к щекам, и я краснею.
Женя заполняет собой моё пространство, горячее, влажное, послушное.
— Алиса, детка! Как же хорошо! — рычит.
Ускоряет движения, ухватив длинными пальцами мои бёдра, заставляет задохнуться в удовольствии и счастье. Я принадлежу ему каждой клеткой тела, все частички души целиком и полностью его. Удовольствие настолько сильное, что я вскрикиваю при каждом новом толчке, инстинктивно двигаю бёдрами.
Словно дикие сумасшедшие звери мы впиваемся друг в друга губами, языки сплетаются, пару раз ударяемся зубами. Мы неумолимо приближаемся к развязке, к вершине наслаждения, к извержению вулканов. Хриплые стоны срываются на крик, Женя долбит так, что я не могу дышать. Вспышка яркого оргазма зарождается внутри и волной разливается внизу живота, доводя до крупной дрожи руки и ноги, заставляя протяжно стонать ЕГО имя.
Заканчиваем одновременно.
Я улыбаюсь и утыкаюсь лбом в плечо мужа.
— Продолжим? — пошлая ухмылка очень многообещающая.
— Я хочу вместе принять ванну, — отзываюсь, опускаясь со стола.
Делаю шаг в сторону коридора,
