телефоне. Видимо убивал время, ожидая меня. Позади него стояли охранники. Стэн и ещё четверо мужчин, а рядом консультант. Красивая женщина, лет тридцати и смотрела на него… смотрела так же, как и все остальные. С восхищением и желанием. Особым желанием. Голодным. Непристойным. Я уже прекрасно понимала, что он значит. За короткое время научилась его различать.
Соблазнительно улыбаясь, она что-то говорила ему. Склонилась неподобающе низко перед моим палачом, подставляя глубокое декольте, но Рагнар так и не поднял взгляда. Ответил с бесстрастным выражением, даже не взглянув на неё.
Разочарованно вздохнув, женщина прошагала дальше, к остальным посетителям. Заметила меня и бросила уничтожающий взгляд полный ненависти.
А что я то сделала?
— Закончила? — увидев меня, подошел и спросил Рагнар.
— Да.
Теперь на нас никто не смотрел. Не осмелился проронить и слова против, по одной причине. Рагнара боялись. Меня — естественно же нет.
— Тогда пошли, — выхватил у меня из рук одежду и передал Стену. — Оплати всё.
— Куда? Постой, а как же одежда?
— Стэн разберётся, — как ни в чём не бывало перебросил меня через плечо и прошагал к выходу. Охрана магазина даже не предприняли попытку его остановить. — А мы идём жрать.
— Почему ничего не ешь? — спрашивает меня Рагнар, когда мы вдвоём сидим в ресторане. — Если не нравится, закажи другое блюдо. Или в другой ресторан хочешь?
Мы сидим у окна. Стол накрыт различными блюдами и напитками. Только без алкоголя. Знает, что я не пью. Не люблю. А может и люблю… На самом деле я никогда не пробовала его. Старалась во всём быть прилежной. Даже, когда родителей не было рядом вела прилежный образ жизни.
Мой хозяин не скупился. Заказал самое дорогое. И без того привёл в дорогой ресторан на простой обед. Эти два месяца он вообще часто меня баловал. Водил по ресторанам, кино, в театры, на вечера. Почти каждый день дарил подарки, не взирая на все мои протесты. Возможно так он выполнял своё обещание, по поводу завоевания, но со мной было что-то не так, ведь его подарки не затрагивали меня.
Нет, правильней будет сказать, меня не затрагивали украшения, которые он дарил. Создавалось впечатление, будто он хотел купить меня. Больше эмоций вызывали кино и театры. Они приводили в восторг. Мне нравилось выбираться куда-то вместе. Просто проводить время. От этого веяло чем-то тёплым и семейным. Тем, что так не хватало. В этот же раз обстановка была другой.
— Всё очень вкусно, просто я не голодна, — так и не притронувшись к еде, повернулась к окну и с завистью застала милую картину.
Слегка полноватый мужчина средних лет, нёс на плечах маленькую девочку. Рядом шла улыбающаяся женщина. Примерно того же возраста, что и мужчина. Девочка, что-то рассказывала, а родители внимательно слушали, едва сдерживая смех.
Глядя на них я сразу вспомнила своих и сердце болезненно сжалось от тоски. Я ужасно скучала по ним. Ни раз хотела встретиться. Поговорить. Спросить, как они? Чем заняты? Вдруг так же скучают? Но на мои звонки никто не отвечал. На вечерах, когда встречались отвечали поверхностно, максимально сторонились и никак не выказывали желания говорить со мной. Будто уже вычеркнули из своей жизни.
— Они кинули тебя, а ты хочешь к ним?
Вздрагиваю, поворачиваюсь и натыкаюсь на злой, ревностный взгляд своего хозяина. Недовольный. Колючий. Теперь я не сомневаюсь. Рагнар действительно ревнует меня, как бы бредово это не звучало. Причем ко всему. К людям. К мыслям, если те не о нём. В последние дни начал ревновать даже к моим родителям, потому что так жажду встретиться с ними. Сейчас тоже догадался, что думаю не о нём.
И как он так легко угадывает меня? Понимает лучше кого бы там не было.
— Они моя семья, — улыбаюсь краешками губ.
Но для палача мой ответ скорее звучал неубедительно и безосновательным.
Для Рагнара семейные ценности и понятия привязанности мало значили. Просто пустой звук. С отцом он до сих пор был не в ладах. Удивительно, как при таком отношении он сделал мне предложение?
— Семья, которой на тебя плевать, — резал по живому, а от холода в его голосе стало не по себе.
— Нет. Им не всё равно, просто… просто… — но я сопротивлялась. Отрицала, — они же мои родители.
Замолчала. Так и не нашла слов в их оправдание. Подобное сложно оправдать и принять. Не важно сколько пройдёт времени.
— Поэтому хочешь свалить от них? Потому что родители они охренительные?
— Это другое. Я хочу съехать, а не совсем прекращать общение с ними. Я хочу, чтобы у меня была семья, — выпалила в порыве.
— Тогда за меня выходи и у тебя будет семья. Нормальная, а не эта гниль, — цедит. Сдерживает гнев, но нрав рвётся наружу.
Остальные посетители уже косятся на нас. Перешептываются. По правилам к нам уже должны были подойти сотрудники и попросить вести себя тише или продолжить разговор в другом месте. Мы не кричали, но нарушали некие правила. Однако никто не спешил подходить. Даже охрана стояла на своих местах, делая вид, что всё в порядке.
— Не говори так о них, — перехожу на шёпот. — И свой ответ я уже дала. Пожалуйста, просто прими его.
Я накрываю его руку своей ладонью, надеясь сгладить момент. Как-то успокоить Рагнара, но выходит наоборот. Он перестаёт злиться, только градус накала переходит в иное русло.
Отдергиваю ладонь, как от ожога. Возвращаю атмосфере былую приличие, но было поздно. Зверь уже заведён.
Рагнар перехватывает руку. Возвращает в свои тиски.
— Я бы мог уже нас поженить. Ещё два месяца назад, — выдаёт палач серьёзно, сжимая мои пальцы в тесной захвате. — Я мог не спрашивать тебя. Насрать на твоё мнение и поставить перед фактом, что теперь ты моя жена. Там делов на пару бумаг.
— Мог, — согласилась, хотя честно и не думала о таком варианте.
Даже не предполагала о нём, поскольку это незаконно, ведь без обоюдного согласия. Такой брак и браком нельзя наверно считать. Фиктивом Обманом. Чем угодно, но не тем, что должно быть на самом деле.
Только, когда это останавливало Рагнара? Запретно или нет, для него не имеет значения. Он идёт напролом.
— Однако, я бы никогда тебе этого не простила бы. Пыталась бы сбежать снова и снова, пока не удастся.
— Знаю, — сбивает. — И даю свободу выбора, которой постоянно мне мозг трахаешь. Хочу чтобы по собственной воле моей стала.
Свободу выбора? По собственной воле? Красивые слова, но не более. Я бы даже поверила ему, если
