Я всегда старалась выглядеть хорошо. Но сегодня — особенно.
Подчеркнув подводкой малахитовые глаза, в которых отражался свет ламп, я подкрасила ресницы тушью и сделала дугообразные брови чуть ярче с помощью коричневого карандаша. На губы нанесла пудрово — розовую помаду. И улыбнулась самой себе, поправив густые волосы, которые успели здорово отрасти за эти четыре месяца.
Поднявшись на ноги, я переоделась в свободное платье с рукавами — фонариками и позвонила Антону. Он обещал поехать на узи вместе со мной.
— Алло, — послышался голос мужа в динамике телефона.
— Антон, я готова, — сообщила я, выходя из нашей с ним комнаты. — Ты скоро?
— Кать… — спустя минуту молчания сказал он. — Я не смогу подъехать. Сейчас занят.
Я остановилась.
— Как занят? Но ты обещал мне. Мы должны узнать пол нашего ребёнка вместе, Антон. Это важно для меня, ты же понимаешь! Я думала, для тебя тоже.
— Кать, перестань орать, — устало сказал он. — Ну доедешь на такси, в чем проблема? Вечером расскажешь, как прошло узи. Я, правда, не смогу.
Внутри меня все переворачивалось от обиды. А ещё я злилась. Ну почему? Почему он занят в такой важный день?
— Хорошо, — с трудом держа себя в руках, глухо ответила я. — И чем же ты занят?
— Кажется, я нашёл работу, — обрадовал меня Антон. — Остался на стажировку сегодня. Зарплату обещают хорошую.
Я слабо улыбнулась.
— Хорошо, я рада.
— Рада? — усмехнулся муж. — А голос совсем не радостный.
— Просто я… — глубокий вздох. — расстроилась. Хотела, чтобы мы вместе узнали пол.
— Не делай из мухи слона, — велел мне Антон. — Все будет хорошо. Вечером мы отпразднуем это событие.
Я грустно усмехнулась.
— На что отпразднуем? Денег нет. Даже босоножки пришлось сегодня снова заклеивать, не знаю на сколько их хватит.
— Я найду деньги, не переживай. Все, мне пора идти. До вечера.
Я не успела ответить ему, в трубке послышались гудки. Сжав губы, я убрала телефон в бежевую сумочку, что висела на плече, прислонилась спиной к двери и подняла грустный взгляд к потолку. Чертовы слёзы было не остановить. А я только накрасилась!
Сейчас я понимала, что устала. Устала переживать, устала вечно думать о том, что будет дальше. Устала ограничивать себя, устала быть одна, устала быть обузой для семьи Антона. Да, я знала, что беременность это не просто. Но даже не подозревала, на сколько! Антон обещал мне, что все будет хорошо и я ему поверила. Но… все не так. Совсем не так, как я мечтала. Те розовые сказки, которые я придумала у себя в голове, с треском разбились о реальность.
— Опять ревешь, Равнина, — послышался сонный голос.
Я полностью утонула в своих мыслях и даже не заметила, как Марк вышел из своей комнаты. В одних джинсах с рваными коленями. Темные волосы взлохмачены, на подбородке едва заметная щетина.
— Хочу и реву, — пробурчала я, подняв подбородок, чтобы слёзы не скатывались по щекам.
— Что случилось — то? — зевнув, он прислонился плечом к дверному косяку. — Серкан Болт снова кинул Эду Йылдыз?*
— Не Болт, а Балат, — одарив Марка возмущённым взглядом, сказала я.
Марк криво улыбнулся.
— Болт мне больше нравится.
— Вот дурак, — покачала головой я. И, не выдержав, улыбнулась.
— Ну так что? — вкинул брови Марк.
Я грустно вздохнула, снова вспомнив, что еду на узи одна.
— Антон не сможет поехать на узи, — поделилась я. Почему — то Марку хотелось доверять. Несмотря на его глупые шутки и дерзкий смех в глазах, я чувствовала его искреннюю заинтересованность. — У него стажировка.
Я заметила, как на скулах Марка заходили желваки. Он нахмурился. Но голос его звучал так же, как прежде, беззаботно и лениво:
— И что? Какое — то важное узи?
— Сегодня можно узнать пол, — осторожно вытирая слёзы указательным пальцем, ответила я. — Для меня очень важное.
— Тогда поехали, — пожал плечами Марк. — Я докину тебя.
— Да? — обрадовалась я. — Хорошо.
— Жди внизу, я схожу в душ, — снова зевнув, сказал он. — Башка трещит. Пол ночи тусили.
— Я так и поняла, — кивнула я, подходя к лестнице, — ты подъехал к дому под утро. Музыка гремела на всю улицу.
Марк вымученно улыбнулся.
— Надеюсь, играло что — то нормальное.
Я обернулась.
— Ты не помнишь? — затем, не дожидаясь ответа, я нахмурилась. — Марк, ты что был пьяным? Нельзя ездить пьяным за рулем! Ты чего?
— Тише мам, — хмыкнул он, шагая босыми ногами по коридору. — Через десять минут буду. Постарайся не реветь.
Губы сами собой растянулись в улыбке. Я спустилась по лестнице и, сев на подлокотник светло — кофейного дивана, принялась ждать Марка. Я была рада, что он поедет со мной. Мне совсем не хотелось ехать одной.
— Катя? — послышался удивленный голос Аглаи Петровны.
Я обернулась и увидела ее: высокая, статная, с копной светло — золотистых волос. Она совсем не выглядела на свой возраст. Шикарная фигура, длинные ноги. От неё всегда веяло уверенностью.
— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась ей я.
— Дорогая, никак не запомнишь, что ко мне можно на «ты». — Аглая Петровна махнула рукой с бардовым маникюром. Я заметила, что бордовый — ее любимый цвет. Он часто присутствовал в ее одежде, обуви, маникюре и макияже. — Ты не опоздаешь? Сегодня же узи. Где Антон?
— Он… не сможет приехать, — ответила я. — Меня довезет Марк. Я жду его.
Аглая Петровна изогнула бровь, скривила губы. Но сказала явно не то, что крутилась у неё в голове.
— Будь осторожнее. И скажи, чтобы не гнал, как бешеный.
— Хорошо, — кивнула я.
— Сегодня устроим праздничный ужин, — подмигнула мне она, проходя мимо. — Молодая бабуля устроит пир на весь мир.
Я широко улыбнулась. Мне всегда нравилась мама Антона. Шикарная женщина. Мне никогда не стать такой крутой, как она. Только позже я поняла, что у людей вроде неё есть обратная сторона медали. И не всегда эта сторона золотая.
* —
