слышала тебя, — обвиняюще огрызаюсь я и вижу, как на мгновение его плечи трясутся, как будто он смеется, или как будто он очень зол.
Он медленно поворачивается, выражение его лица мрачное и жесткое.
— Мне все равно, слышала ты меня или нет, — ровно говорит Хосе. — На самом деле, я скажу это снова. Ты избалованная гребаная соплячка, и твоему отцу следовало передать тебя Диего Гонсалесу задолго до этого.
Я чувствую, что начинаю дрожать, мелкая дрожь распространяется по мне, но я вздергиваю подбородок, глядя на него сверху вниз.
— Я уверена, он был бы рад услышать, как ты говоришь это ему в лицо.
— Не сомневаюсь. — Хосе подходит ближе к моей двери, его мускулистое тело почти заполняет дверной проем. Было время, когда я бы почувствовала, как у меня подскочил пульс от того, что он был так близко, но сейчас я просто боюсь. Очевидно, что он зол, и я не совсем понимаю почему. — Мой брат погиб в борьбе с картелем Гонсалесов, когда захватили Изабеллу, — ровным голосом произносит Хосе, каждое его слово звучит жестко. — Все для защиты принцесс Сантьяго. И от меня ожидают того же, если до этого дойдет. В то время как тебе не грозит никаких последствий за невыполнение своих обязанностей. — Он смотрит на меня сверху вниз. — Твоя сестра должна была выйти замуж за Диего, как и предполагалось, и ничего бы этого не случилось. Если бы она выполнила свой долг, мой брат был бы жив. Не было бы никакой войны. А ты…
Его взгляд скользит по мне вверх-вниз, и это кажется слишком личным для того, кто он есть и кто я есть.
— Тебе бы не грозила опасность пойти по ее стопам.
Слова тихие и угрожающие, и он натянуто улыбается мне, его взгляд по-прежнему жесткий и холодный.
— Спокойной ночи, принцесса, — бормочет он. — Сладких снов.
Мне удается удержаться на ногах, пока он не захлопывает дверь сильнее, чем нужно. Я отшатываюсь назад, чувствуя, как пульс колотится у меня в горле, когда опускаюсь на край кровати, чувствуя тот же ужас, который я испытывала ранее, угрожающий захлестнуть меня снова.
Диего Гонсалес придет за моей семьей. Например, так же, как он пришел за моей сестрой.
У Изабеллы был Найл, который спас ее.
Кто спасет меня?
ЛЕВИН
— Мы должны им тех людей, которых обещали.
Лиам стоит во главе стола, рядом с Коннором, и напряжение в комнате ощутимо. Обычно в такие моменты, как сейчас, все главы различных семей собираются вместе для решения кризисной ситуации. Присутствует весь "стол королей", включая Джейкоба, правую руку Коннора, который теперь является членом, так же как Найл для Лиама. Они сидят по обе стороны от двух мужчин, остальные короли по бокам, также есть места, оставленные для Виктора, меня и Луки, которому не хватает его правой руки на эту встречу.
Все они уже давно ходят по кругу, как часто делают люди, когда у них нет ответа на проблему, которую они пытаются решить. На этот раз проблема заключается в союзе с картелем Сантьяго и сделке, которую Найл заключил в обмен на торговлю с ними.
— Мы договорились, что я спасу Изабеллу и что мы пошлем людей с подкреплением, — резко говорит Найл, повышая голос. — Я выполнил первую часть. Картель Сантьяго открыл торговлю с нами. Мы делаем хороший бизнес. Так что теперь нам нужно выполнить оставшуюся часть нашей работы.
— Никакой гребаной торговли не будет, если картель Гонсалеса уничтожит их, — говорит один из королей постарше, хлопая ладонью по столу. — Я предлагаю подождать и посмотреть, что произойдет.
— Весь смысл отправки мужчин в том, чтобы этого не произошло, — парирует Лиам. — Мы должны быть людьми слова. Мы и так слишком долго ждали.
— Мы послали людей. Половина из них блядь, погибла…
— Мы отправили несколько писем. Несколько от мафии Романо, несколько от королей, несколько от братвы Андреевых. Ничего похожего на то, о чем мы договаривались. Прошло слишком много времени…
— Похоже на дерьмовую сделку, — высказывается другой из королей. — Найл заключил эту сделку, потому что хотел эту женщину. Он получил то, что хотел, а остальные наши мужчины получили что? Верную смерть?
— Я заключил сделку, чтобы спасти ее, — натянуто говорит Найл. — Я сделал это не для того, чтобы сделать ее своей. Тогда меня это не интересовало. Но ее отец хотел ее спасти, а Лиам и Коннор хотели союза. Так что я добился этого. Теперь ты хочешь отказаться от нашего слова, как говорит Лиам?
Я чувствую, что Виктор смотрит на меня, и я знаю, о чем он думает, вероятно, о том же, о чем и я. Вряд ли это будет простым решением. Единственный способ, которым это вообще возможно, это если Коннор твердо встанет на ноги, как он это часто делает, и напомнит столу, что, хотя его брат Лиам, возможно, все еще предпочитает управлять этим местом как демократия, он этого не делает. Возможно, он не из тех, кто отдает предпочтение мужчинам с деньгами или фамилиями, чтобы сидеть за столом переговоров над мужчинами, которые, по его мнению, заслужили это, но он также не из тех, кто может отказаться от своего голоса, если решит, что принял решение.
— Послушайте, — говорит Лиам, в его голосе слышится раздражение, которое редко встречается в моем опыте, и говорит о том, что он тоже устал от всего этого испытания. — У нас есть информация, что Диего Гонсалес требует Елену Сантьяго в качестве оплаты. Ее отец отказывается. Я не думаю, что здесь есть человек, который не осознает, какие последствия это может иметь для семьи Сантьяго.
— И в этом наша проблема? — Другой из королей резко высказывается. — У нас тоже есть свои семьи. Если картель Сантьяго падет, и семья Гонсалес получит больше власти, будет лучше, если мы не окажемся на стороне проигравших. Какое отношение к нам имеет брак этой девушки? Это не было частью сделки.
— Эта девушка — моя невестка, — рычит Найл. — Поэтому, я бы сказал, что по крайней мере кто-то за этим столом кровно заинтересован в том, что с ней произойдет.
— Это звучит как личная проблема.
— Я не согласен с тем, что это вообще не наша проблема, — говорит Лука, его ровный, культурный голос возвышается над остальными. — Но я бы согласился, что в этом деле мы должны думать о наших собственных семьях, и о последствиях войны с картелями. У нас у всех дети. Среди нас вряд ли найдется мужчина, не женатый и не имеющий собственных детей, о которых стоило бы думать, за исключением Джейкоба, Левина и еще нескольких человек.
Джейкоб фыркает.
— Я сделаю то, что скажет мне Макгрегор, как я привык делать, — грубо
