Нет, не может быть!
Это, наверное, кровь! Он бреется каждое утро с тщательностью самого последнего перфекциониста! Какая помада?! Ты спятила?!
Медленно тянусь к рубашке. Это происходит само собой, как будто и не я вовсе, а что-то другое, что стремится доказать: это не может быть помада и точка!
Но это она.
Когда я отгибаю ворот и провожу по пятну большим пальцем, оно маслянисто и характерно размазывается. Также цепко подмечаю, что на шее нет никаких ранок, которые могли бы оставить столь желанную кровь.
Это точно помада.
Но…
Глаза, наполненные слезами, находят его, а в них многовековой холод. Муж даже не пытается сопротивляться, только убивает меня с высоты своего роста абсолютным безразличием. А потом звучит контрольный выстрел.
- Прости.
Только без сожаления. Ему действительно наплевать.
Слезы срываются с глаз, пока сердце невыносимо медленно перегоняет кровь, а словно те самые иголки. С каждым ударом только хуже.
- Я…Не понимаю…что это… как ты…ты…
У меня нет слов. Я не знаю, как их говорить, словно забыла даже азбуку! Катастрофически не хватает воздуха.
Как он мог? Как ты мог, черт возьми?!
Резко опаляет яростью, и я хватаюсь за его пиджак, а так хочется вонзить ногти в плоть и сделать больно…не достаю. Только остается что орать…
- Ты ублюдок! Как ты мог?! Что это значит?!
- Это значит… - безучастно берет меня за запястье и с силой отрывает сжатые кулачки от себя, - Что я заколебался, и я хочу развода, Ника. Все кончено.
Бросив в меня такое, муж просто разворачивается и уходит, а через мгновение я слышу, как хлопает входная дверь.
Пока сама онемела.
Не верю.
Не верю! Что он такое сказал, но…как же не верить, если сказал?
Медленно, но верно, я начинаю понимать, что только что произошло. Оседаю на стул, только чудом не плюхнувшись на пол.
Так больно…
Как…когда…когда это произошло? Когда я все упустила? Когда…он начал мне изменять? За что? Почему?
Вопросы роятся, как настырные осы, и каждая торопится ужалить мое бедное сердце.
Нет, серьезно, почему?...
Как это все могло случиться с нами?
Я не хочу плакать, хочу понять и разобраться, что пошло не так! Но не могу. Слезы настырно скатываются с глаз, а когда я теряю остатки выдержки, рыдания подкатывают к горлу, как тошнота.
Но не утренняя, потому что ты не можешь даже родить.
Я вся сжимаюсь.
Мне иначе просто не выжить! Я на части распадусь, потому что больно так, как никогда раньше не было больно…
Куда он пошел? К ней?...
***
Если честно, то я думаю, что муж сегодня уже не вернется, и когда я об этом думаю, слёзы снова начинают душить.
В голове беснуются разные картинки, претендующие на роль «самого развратного порно из всех развратных порно на свете!». Интересно, какая она? Как выглядит? Кто? Может быть, его секретарша?
Я истерично перебираю в голове всех девушек, кто имел доступ к моему мужу. Мне важно понять…кто? Кто она?
А потом я слышу звон ключей в замочной скважине.
Шаги.
Муж медленно доходит до гостиной, где я свернулась в комочек в темноте, смотрит на меня. Я не могу в ответ — это слишком больно.
Вздыхает.
Еще немного стоит, но все же подходит и грузно опускается на диван рядом.
Молчание топит. Я так мечтаю заглянуть ему в голову и понять, о чем же он все-таки думает? Но не решаюсь даже спросить.
Мне страшно, что это последнее мгновение, которое мы проводим вместе. Вот сейчас он скажет что-то вроде: разведемся быстро. Или, например, что-то такое: я тебя с голой задницей не оставлю.
Но он говорит другое.
- Кажется, я погорячился…
Сердечко тут же оживает, и я резко смотрю на него, но он на меня — нет.
Вздыхает еще раз.
- Развод…это слишком радикально. Я люблю тебя, Ник, но…думаю, я дошел до своего предела.
- Это из-за ребенка?
- Что? Нет! - морщится, - При чем здесь…
- У тебя кто-то…
- Между нами пока ничего не было.
Пока — резонирует звоном разбитого стекла моего сердца.
- По…пока?
- Ник…я хочу сохранить наш брак и не хочу тебя обманывать, но…
- Но?...
- Есть вещи, которые мне…тоже хочется.
- Что это…значит?
- Давай попробуем свободный брак?
Знаете? Это совершено не то, что каждая женщина хочет услышать от любимого мужчины на десять лет знакомства…
Абсолютно не то…
Глава 1. "Герой"
Ника
«Давай попробуем свободный брак?»
Этот вопрос до странного колючий, какой-то…неправильный, и я его совсем не понимаю.
Свободный. И брак.
Как эти два слова могут спокойно уживаться в одном предложении, если они, по идее и по всем законам, должны друг друга исключать?
Свобода. И отношения. Даже не просто отношения! Узы! Те узы, заключая которые вы даете определенные клятвы: беречь друг друга, поддерживать в горе и в радости, хранить верность.
Еще одно взаимоисключающее слово — верность. Я не знаю, возможно, мое мышление застряло где-то далеко в прошлом и не идет в ногу со временем, но я считаю, что в семейной жизни верность — один из тех китов, которые в принципе держат вашу совместную жизнь.
Поэтому нет. Я не понимаю. Вообще! Но Ян играет на опережение и предупреждает:
- Ник, давай…прежде чем ты что-то скажешь, хорошо об этом подумаешь? Я сегодня переночую в гостинице, а завтра мы встретимся и обо всем поговорим.
Опять же, меня словно никто и не спрашивает. Он просто встает и уходит, не дав мне даже толику времени, понять и очухаться!
А очухиваюсь я еще через час бдения в темноте.
Знаете, как по башке чем-то тяжелым огрели, и я просто сижу и смотрю в одну точку на грани испепеление собственной жизни.
И я прекрасно знаю, кто подал мужу эту дебильную идею!
Сахаров!
Конечно же, он!
Внезапно тумблер под названием «решительность» выжимают на максимум, и я уверенно встаю, потом иду до двери, хватаю свое пальто и покидаю квартиру.
Ну, Михаил, держитесь. Вы не привыкли получать по заднице от своих «цветочков», но я вам не одна из них! И я вам устрою по первое число!
Все же ты! Ты! Я знаю! Со своими «порочными» наставлениями, со своим полным отсутствием морали и принципов! Это все ты! Ты и твоя поганая жизнь вечного, непостоянного холостяка…
Ян; за час до разговора
Когда входная дверь открывается, я с порога заявляю:
- Я развожусь.
Миша на миг застывает, но ответа я не собираюсь дожидаться. Тупо прохожу мимо в его лофт и слышу смешок.
- Конечно, заходи.
Будто меня волнуют сейчас манеры и приличия.
Знаю, что я заявился почти ночью, без предупреждения и звонка, и также знаю, что Мишу обычно это мало волнует, даже если он не один.
Не один он часто.
Кстати, сейчас себе не изменяет: в гостиной на диване сидит полуголая малолетка, которой на вид, наверно, лет двадцать максимум. Волосы сбиты в хвост, а взгляд горит. Понятно. Стоило бы и догадаться по его полуголому туалету, и обычно меня бы это смутило, но не сегодня.
Девчонка пьяно тянет:
- Привет, красавчик…
Я только киваю и подхожу к бару, где по-хозяйски беру бутылку с виски и наливаю себе в стакан.
- Розочка, пойди в спальню, - шепчет друг, в ответ ласковый смех.
Миша, как был магнитом для женщин, так им и остался, и я дико ему завидую.
А думал, что с этим давно покончено.
Я искренне считал, что когда женился на Нике, устаканится. Стало как-то правильно и легче, но в последнее время на меня все сильно давит.
А еще она.
Она свела меня с ума.
Когда я ее вижу — внутри печет. Я не могу дышать. Не могу работать. Не могу сосредоточиться — я тупо представляю, как укладываю себе на стол тело упругой грудью вниз, как поднимаю юбку и нахожу там непременно кружевные, красные трусики.
И в горле сохнет.
Сейчас, когда сознание снова атакуют образы, эффект повторяется. Делаю объемный глоток, пока Миша за спиной самозабвенно высасывает остатки нектара из своей розы, смотрю на предметы искусства.
