от сердечного приступа в восемнадцать… почти девятнадцать лет.
— Это весело, правда? — Спрашивает Эбби, затем поднимает бокал в сторону трех мужчин, одаривая их своей самой очаровательной улыбкой.
— Да, — соглашаюсь я. Я оглядываю остальную часть VIP-секции, стараясь не показаться отчаянно нуждающейся еще раз взглянуть на этого красавца.
Но снова у меня ничего не получается, и, прежде чем я успеваю опомниться, мы встречаемся разгоряченными взглядами. Клянусь всем святым, между нами пролетает столько искр, что можно осветить целый город.
Миша
Я почти не обращаю внимания на игривые подколки между Армани и Алеком. Они спорят о том, кто подойдет к девушкам первым.
Вскоре после нашего появления мое внимание привлекли звуки смеха, и я встретился взглядом с существом, которое можно описать только как ангела. С тех пор я не могу отвести взгляд от этой женщины.
Ее лицо в форме сердца, нос пуговкой, идеально очерченные скулы и линия подбородка делают ее самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.
— Черноволосая красавица моя, — бормочу я, прежде чем влить водку себе в горло. Они могут подраться за другую, которая по-своему красива.
— А я попытаю счастья с кокеткой, — усмехается Алек. — Мне нужно потрахаться, прежде чем мы начнем тренироваться.
— В твоих мечтах, друг мой, — говорит Армани, и в его тоне звучит легкий смех. — Когда начнешь действовать, я вмешаюсь и переключу все ее внимание на себя.
Мы не часто выбираемся куда-то.
Черт, да почти никогда.
Мы с Алеком — силовики Братвы, в то время как Армани — силовик итальянской мафии. Братва и мафия состоят в союзе более пятидесяти лет, поэтому мы работаем вместе, как братья.
Последние пять лет мы были брошены в самую гущу преступного мира, убивали и избивали тех, за кем нас посылали, под присмотром наших боссов. Когда они были удовлетворены нашей преданностью, нам предложили пройти обучение у лучших.
Это наша последняя ночь перед началом обучения в Святом Монархе. Виктор Ветров, глава Братвы, отдал приказ о нашем обучении, и, зная, что его дядя управляет Святым Монархом, я сделаю все, что в моих силах. Меньше всего мне хочется, чтобы мой босс услышал, что я халтурю. Подобное дерьмо не сулит ничего хорошего твоему будущему в качестве силовика или твоим шансам остаться в живых.
После заселения в Святом Монархе, где мы пробудем следующие четыре года, мы решили посетить ближайший ночной клуб.
Мои глаза все еще прикованы к черноволосой красавице, пока в голове роились мысли.
Но сегодня вечером я не Миша Петров, наемный убийца и силовик на тренировках. Я просто мужчина, который хочет хорошо провести время с женщиной.
Как только я увидел ее, то понял, что она будет той самой.
Мне пододвигают еще один стакан водки, затем я слышу, как Армани спрашивает:
— Что заказали две дамы?
— Космо, — отвечает бармен.
Поскольку ночной клуб расположен рядом со Святым Монархом, бармен, видимо, привык сталкиваться с такими, как мы.
Татуировки на тыльной стороне наших рук также выдают нас с головой. Чернилами на правой руке изображены три скрещивающихся меча, четки на среднем пальце и молящиеся руки над костяшками. Мечи — это Алек, Армани и я, а четки — для наших близких, о которых мы молимся, чтобы они остались в безопасности.
На левой руке две фразы — одна поперек, другая от запястья до безымянных пальцев. Слова вниз написаны по-русски, а поперек — по-итальянски.
По-русски: Верность делает вас семьей.
По-итальянски: La lealtà ti rende una famiglia.
И то, и другое означает, что верность делает вас семьей.
Красавица украдкой бросает еще один взгляд, и на этот раз ее пухлые губы изгибаются в умопомрачительной улыбке.
Господи. Она восхитительна.
В знак признательности я наклоняю голову, и от этого ее улыбка становится шире.
В свои двадцать один год я видел и уродливое, и прекрасное, что может предложить жизнь, но эта женщина придает слову "прекрасное" совершенно новое значение.
Она миниатюрна и женственна настолько, что мне хочется защитить ее, хотя я ничего о ней не знаю. Ее движения: то, как ее пальцы обхватывают бокал, как приоткрываются ее губы, когда она делает глоток, пробуждают во мне что-то глубокое и первобытное. Я хочу обладать каждым дюймом ее тела.
Да, спору нет, притяжение между нами обеспечит взрывную ночь между простынями.
Зная, что в клубе действует строгая политика в отношении удостоверений личности, и необходимо быть старше восемнадцати лет, мне не нужно беспокоиться о том, что она несовершеннолетняя.
— Ты собираешься сделать свой ход? — Спрашивает Алек.
Я качаю головой, не сводя глаз с этой женщины.
— Пока нет. Сейчас я наслаждаюсь всем, что происходит между нами и жду подходящего момента.
— Если ты позволишь этому затянуться еще немного, то девушка самопроизвольно воспламенится, — усмехается Алек.
— Пожелайте мне удачи, — говорит Армани, беря два Космополитена, которые он заказал для женщин.
— Нахуй это, — шутит Алек. — Мне нужно, чтобы ты потерпел неудачу, затем я сделаю свой ход.
Армани одаривает нас уверенной ухмылкой, затем мы наблюдаем, как он идет к столику, за которым сидят женщины. Кокетливая девушка опускает ресницы, бросая на него приглашающий взгляд, от которого Алек стонет.
Черты лица моей красавицы напрягаются от волнения, она хватает свою сумку и, вскочив на ноги, оставляет подругу на произвол судьбы, а сама спешит в коридор, ведущий к туалетам.
Ммм… Маленькая лань пугливая.
Я откидываю голову назад, опрокидывая водку в горло и, поставив стакан на место, поднимаюсь на ноги.
Мой взгляд скользит по VIP-секции, проверяя, нет ли каких-либо угроз. Это въелось в мои кости — всегда быть начеку.
— Счастливой охоты, — усмехается Алек, бросая на меня лишь короткий взгляд, прежде чем продолжить наблюдать, как Армани разговаривает с кокеткой.
Идя по пустому коридору, я прохожу мимо двери в женский туалет, затем прислоняюсь к стене, ожидая, когда выйдет маленькая лань.
Проходят минуты, и я испытываю искушение зайти внутрь, но прямо перед тем, как поддаться искушению, дверь наконец открывается.
Маленькая лань даже не смотрит в мою сторону, когда выходит из своего укрытия, и я хватаю ее за запястье, чтобы привлечь внимание. С испуганным вздохом она оборачивается, и ее сумка врезается мне в плечо.
Ее темно-зеленые глаза расширяются при взгляде на меня, губы приоткрываются, а затем она начинает быстро моргать.
— Черт… Прости. Я не хотела тебя бить.
Я нахожу ее нервное поведение очаровательным и чертовски забавным.
— Я виноват в том, что напугал тебя, — бормочу я, все еще крепко держа ее тонкое запястье в
