учила хорошим манерам. Я вот считаю, что ты должна меня поблагодарить.
За то, что ты меня не изнасиловал и отпускаешь? Спасибо тебе, Кирилл Дикаев!
Но это я в мыслях такая дерзкая, а на деле – наедине с двумя опасными парнями – разлепив пересохшие губы, благодарю:
– Спасибо… – и мнусь, не зная, как закончить фразу, чтобы она не прозвучала издевательством. Очевидно же, что тогда Дикий озвереет и оправдает свое прозвище. Не знаю, как, но мне точно не понравится.
– Слабовато, – хмыкает он. – Ладно, я покажу тебе, как надо.
И обхватив меня за талию, обжигая голую кожу горячей рукой, Кирилл притягивает меня к себе и… целует.
Во мне вскипают было улегшиеся ненависть и презрение к этому мажору.
Мой самый первый поцелуй достается Дикому!
Смотрю на захлопнувшуюся за девчонкой дверь.
Вылетела пулей, будто за ней черти гонятся.
Много о себе думает, малявка. Никто ее догонять не станет.
Как же она меня выбесила своим высокомерным взглядом, будто я – ничтожество.
Словно это я додумался против воли притащить ее сюда. Да нахер она мне сперлась, дрожащая и ревущая?
И ведь по мордахе вижу, что она меня узнала.
Должна понимать, кто она и кто я.
И уж совсем разозлила ее стрельба глазами в Ника, когда он сказал, что она не страшная. Я уже привык, что все девки после меня бегут к Рамзаеву. Блядь, но чтоб вместо меня ему строить глазки?
В потеках туши, косматая, а все туда же! Быстро же она пришла в себя.
Выбесила, короче.
Тоже мне нежная ромашка. Внутри аж все клокочет. За каким лядом она поперлась в ночной клуб?
– Жестковато ты, – хмыкает Ник, наливая себе вискаря.
– С каких это пор ты носишь белое пальто? – огрызаюсь я.
Тоже мне нашелся моралист. Он со своими девками еще жестче, чем я.
Я просто перестаю обращать на них внимание.
– Мне-то что, – пожимает он плечами. – Делай, что хочешь.
А вот ничего не хочу.
Подумаешь, поцеловали ее. Глаза на мокром месте сразу. Я, можно сказать, был нежен.
С внутренним удовлетворением вспоминаю сначала злой, а потом, после моих прощальных слов, раненый взгляд.
Правильно всё я сделал. Нечего тут.
Чего там Рамзаев залепил? Не такая уж и страшная? Он пробовал не на голый пупок смотреть?
Моль бледная. Ни сисек, ни жопы. Ещё и малолетка.
Только полный еблан будет связываться с первокурсницей.
Хотя целуется она не противно. Техники, конечно, не хватает. Зато не пытается высосать гланды, как некоторые. В голове мелькает образ Кавериной с ИнЯза по прозвищу Полиглотка.
Сегодняшней писюхе до Кавернских талантов еще учиться и трудиться.
Нечего было из себя оскорбленную невинность строить, ничего я ей не сделал. Даже наоборот. Мог бы выставить ее вместе гандонами этими. Хер знает, чем бы для нее это кончилось.
А что нюни не стал с ней разводить, ей только на пользу пойдёт. Пусть привыкает к взрослой жизни, раз уж решила влиться в наш террариум.
Только к чувству собственной правоты почему-то примешивается лёгкая гадливость. Может, и не стоило её так отбривать…
Но ведь выбесила же, зараза сивая!
Ладно. Сделано и сделано.
Но на поцелуй я имел полное право, совершенно точно. Я, блядь, сегодня герой-спаситель. И кстати говоря, могла бы больше энтузиазма проявить. В конце концов, она – мой подарок.
Мой.
Надеюсь, ей мозгов хватит ничего себе не напридумывать.
Как её там? Ольга?
Пф-ф. Княгиня, тоже мне.
Лучше бы ей на глаза мне не попадаться, а то она у меня плотно ассоциируется с теми двумя уродами, которые по ходу совсем края потеряли. Нет, блядь, они серьёзно решили, что это им с рук сойдет? Я бы на их месте бежал до канадской границы. В дружки они набиваются. Идиоты. Криминальной романтики им не хватает. Пиздец. Знали бы их родаки.
А эта дурёха поревет и умнее станет.
– Скучно, – тянет Рамзаев. – Давай хоть девок позовем.
– Не терплю шлюх, – резко отвечаю.
Почему-то Ник до сих пор меня бесит, хотя про сивую он вроде уже и не вспоминает. Но стоит вспомнить ее робкий взгляд на него, как внутри все переворачивается. Мой подарок должен был смотреть на меня.
Бракованная девица. Бесячья.
– Зачем шлюх? Давай позвоним девчонкам из универа, – Рамзаев уже вытаскивает мобильник из заднего кармана.
Хмыкаю, да те же шлюхи, только дорогие.
Хочу послать его подальше, но внезапная вспышка неуместного жара в паху при воспоминании о розовых ненакрашенных губках заставляет меня передумать:
– Ну давай, – соглашаюсь я, давя в себе приступ похоти.
Это чего за нах? Пока целовался вроде ничего не чувствовал, а тут накрыло.
Даже мерещится запах этой заразы.
Сейчас бы я, пожалуй, запустил руку под красный топик в поисках несуществующих сисек. Вдруг бы приятно удивился?
– Я Катьку наберу. Скажу, чтобы подружку провела. Тебе кого: Ленку или Ирку?
Словно морок перед глазами всплывают русые пряди, пахнущие какими-то сладкими цветочками, а на пальцах оживает ощущение их шелковистого скольжения.
Это и определяет мой выбор. Не люблю себе отказывать.
– Пусть возьмет, какую-нибудь светленькую.
Все выходные я, как пыльным мешком из угла пришибленная.
Даже почти не выхожу из комнаты.
В нашем элитном универе и общага шикарная с комнатами на одного. Вроде радоваться надо, что не приходится делить территорию с незнакомым человеком, а мне совсем маятно. На нервах хотела домой смотаться, но вспомнила, что мать упоминала, что отчим как раз вернулся из командировки.
А отчим как раз и есть причина того, что я живу в общаге, хотя я и не иногородняя.
Не сложились у меня отношения с маминым новым мужем. Мы друг друга ели терпим и либо находимся в состоянии молчаливой холодной войны, либо от наших скандалов дрожат стёкла в окнах.
Что мать в нём нашла? Ну богатенький буратино, ну известное лицо в городе, но она же на него влюблёнными глазами смотрит. И слушает его во всем. А меня не слушает совсем!
Я здесь не хочу учиться. Я вообще хотела стать журналисткой, как папа.
Но на семейном совете взрослые постановили, что учиться я буду в Университете Натановой на специалиста по ценным бумагам. Мои желания никого не волнуют. Отчим нас все возражения лишь рявкнул:
– Да у тебя яиц нет!
