Я бью ладошками по груди молодого человека и вынуждаю его попятиться.
— Всё. Хватит, Игнат. Мне неинтересны твои игры. Впутывать в них меня не нужно. Мне больше нравилось, когда ты не обращал на меня внимания. Предлагаю вернуться на день назад.
Я дёргаюсь в сторону кабинета, но молодой человек перехватывает меня поперёк груди, резко притискивает к стене и ладонью обхватывает подбородок. Большим пальцем проводит по пересохшим губам и опускает голову вниз, чтобы опалить дыханием абрис.
По кривоватой ухмылке на полных губах Чернышева понимаю, что он просто насмехается. Знает, какое влияние оказывает на девушек. И просто наслаждается этим. Смакует.
— Скажи, Катя, ты уже целовалась? — выдыхает хрипло.
— А тебя это так волнует, Чернышев? — мой голос срывается.
— Просто я хочу знать, Зубрилка, буду ли я первым, когда поцелую тебя. Когда мой язык окажется в твоём рту!
— Ты совсем с ума сошёл, Игнат? Я… Я… Это просто недопустимо!
Но молодой человек даже не думает слушать меня. Он опускает голову и втягивает воздух у моего виска. Его рука продолжает удерживать моё лицо, не даёт мне отвернуться. Я приоткрываю рот и теряюсь, когда к уголку моих губ прижимаются влажные губы.
Вот так. Нахально. Напористо. Не спрашивая моего разрешения.
Сердце проваливается в пятки. Меня всю опаляет жаром. Колени дрожат, перед глазами всё плывёт. Внизу живота происходит атомный взрыв. Я ахаю и вскидываю руки. Мне бы оттолкнуть парня, но, вместо этого, я пальцами вцепляюсь в его плечи. Дрожу. Почти падаю. Но разве он позволит? Он кладёт руки на талию. Сжимает. Притягивает вплотную к крепкому высокому телу. Сквозь слои одежду я чувствую жар огромного тела молодого человека.
— Вижу, что не целовалась, Зубрилка. Кроме книг, тебя ничего не интересует. Маленький книжный червь, — хрипло смеётся, а я вдруг прихожу в себя.
Он ведь просто смеётся надо мной. Просто издевается надо мной. Играет. И от этого становится больно. Я всхлипываю. Не успею прикрыть рот ладонью.
— Ты что? Ноешь? — сощуривает глаза и выплёвывает слова с презрением.
Он, наконец, убирает руки. Отступает на шаг. Окидывает меня нечитаемым взглядом с ног до головы. Особенно долго парень смотрит в мои глаза, которые стремительно наполняются слезами. Слезами обиды и унижения.
— Не подходи ко мне больше, Игнат, — выдавливаю из себя с огромным трудом. — Я не хочу быть галочкой в твоём длинном списке побед. Я не девочка для игр, Чернышев. Ты… Ты мне не нравишься! Не подходи ко мне, пожалуйста.
Он уходит сам. Опаляет меня непонятным взглядом, в котором застыла непонятная мне ярость, и быстрым шагом удаляется в сторону туалета. А я ещё несколько минут стою на месте и пытаюсь понять, что только что произошло.
Одиннадцать лет он не обращал на меня внимания, а тут вдруг что-то поменялось. В один миг. По щелчку пальцев. Из-за одного случайного столкновения на крыльце школы.
А что, если он поспорил на меня? Что, если он со своими друзьями решил просто развлечься и посмотреть, как я буду вести себя? Ведь не может он по щелчку пальцев обратить на меня внимание? Заметить меня?
Я возвращаюсь в кабинет и с головой погружаюсь в урок. Я буду держаться от Чернышева как можно дальше.
Если бы я только знала, что эта задача невыполнима…
Глава 3
Глава 3
Катя
После урока английского я хватаю рюкзак, первой сдаю тетрадь и вылетаю из класса. Быстрым шагом направляюсь в библиотеку, где сажусь в дальний угол и с головой погружаюсь в книгу, которую мне подарила сестра. Растворяюсь в сюжете, перенимаю на себя все эмоции героев. Примеряю их. Сравниваю переживания главных героев со своими.
«Глеб стоял, закрыв глаза и глубоко дыша. Теперь мятное дыхание опаляло мои губы и лицо. Я подняла подрагивающую руку, провела по гладкой и влажной щеке.
Такая мягкая кожа. Удивительно просто.
Привстала на носочки, прикоснулась губами к подбородку. Рука Глеба, оказавшаяся на моей пояснице, дрогнула. Но парень не спешил открывать глаза. Стоял, точно ледяная статуя.
Казалось, что вода смыла все мои страхи, всё стеснение и предрассудки. Остались только инстинкты. Желание. Страсть.
На удивление, твёрдой рукой провела по груди и прессу Глеба. Тёплая кожа. Яркий запах. Подрагивающие и сокращающиеся мускулы. Рваное дыхание над головой.
Я хочу, чтобы весь этот парень был моим. Каждой клеточкой своего тела! Всё, что он мне даст»[1].
У меня от переживаний и волнения в груди всё сворачивается. Я кусаю от волнения губу, жду, что же будет дальше. И сравниваю чувства главной героини со своими, когда Игнат был рядом. Когда он стоял близко, прикасался. И смотрел так странно.
Нет. Нет! Не хватало ещё в него влюбиться.
Я трясу голову и торопливо закрываю книгу, когда слышу за спиной шаги. Быстро оглядываюсь и вижу своего одноклассника, Марка. Он идёт вдоль полок с задумчивым видом, ищет какую-то книгу. Но вдруг его взгляд замирает на мне. Молодой человек в то же мгновение расплывается в улыбке и подходит ко мне.
— Привет, Кать, — говорит дружелюбно, отодвигает стул и садится рядом со мной.
— Привет, — я вздрагиваю и рукавом накрываю рукой книгу, которую читала.
— Кать, ты все задания сделала? Я в одиннадцатом не понял, какое время ставить, — парень подаётся вперёд и взглядом из-за толстых стекол очков рассматривает меня.
Я краснею от смущения, вжимаюсь в спинку стула и прикрываю лицо ладонями, пытаюсь спрятаться от его взгляда, как маленький ребёнок.
— Кать? — повторяет настойчиво.
— Да. Я всё решила.
Говорю молодому человеку ответ.
— Да. Чёрт возьми, — слышу, что Марк отодвигается. — Что-то я совсем не подумал над этим.
— Я уверена, что ты на пятёрку написал, — я поднимаюсь, чувствуя неловкость, и начинаю складывать вещи в рюкзак.
Общество молодого человека не вызывает во мне ничего, кроме смущения и неловкости. Когда он оказывается возле меня и задаёт ничего не значащие вопросы, мне хочется поскорее уйти.
— Кать, — пальцы молодого человека смыкаются на моём запястье, — погоди. Не убегай так быстро.
— Марк… — я поджимаю губы и прикусываю нижнюю губу.
— Катюш, ты сегодня вечером занята?
— А… Марк, я… — переступаю с ноги на ногу и пытаюсь придумать ответ.
— Кать, я хотел позвать тебя вечером в кинотеатр, — говорит с напором.
Молодой человек подаётся вперёд и перехватывает мою руку. Сжимает мои пальцы. Мне до безумия сильно хочется вырвать ладонь и сбежать, как можно дальше отсюда. От пронизывающего до костей взгляда из-за стекол очков. Я фокусирую свой взгляд на стёклах, в которых прекрасно вижу своё отражение. Вздрагиваю. Потому что за моей спиной замечаю фигуру Чернышева. Он стоит у полок с книгами, скрестив руки на груди и плечом привалившись к стеллажу. Я не спешу оборачиваться.
Только зачем-то делаю шаг к Марку. И вместо того чтобы забрать пальцы из его хватки, я оставляю их в его руке.
— У меня сегодня музыкальная школа, — говорю тихо. — А во сколько фильм?
— Ты можешь выбрать любой, — Марк улыбается.
Но улыбка сходит с его лица, когда приближаются тяжёлые шаги, а ко мне со спины вдруг прижимается горячее тело. На плечи опускаются огромные ладони. Сжимают и притискивают ещё ближе к Игнату. Я по запаху понимаю, что это он.
— Чернышев, если ты не заметил, мы разговариваем, — цедит сквозь зубы Марк и сжимает мои пальцы так сильно, что я вскрикиваю от боли.
Закусываю губу и пытаюсь выдернуть пальцы из хватки молодого человека. Но Жиглов настолько зол, что даже не замечает, что причиняет мне боль. Из-за того, что Марк держит мою руку, а я резко дёргаю ей, по всей руке разносится нестерпимая боль.
На глазах наворачиваются слёзы. С губ срывается всхлип боли, который Жиглов не слышит. Он продолжает удерживать мою руку и сверлить полным ненависти взглядом Игната.
— Отпусти её, идиот, — рычит Чернышев, услышав мой, полный боли стон.
