- Ты о чем? - пролепетала Яна, которая все еще не могла перевести дыхание от волнения.
- Рассказывай. Я хочу знать каждое слово, которое он тебе сказал.
- Кто? Виталик? Мы не разговаривали. - Яна подозрительно покосилась на Вику. - А что, должны были?
- Конечно! Я сделала это для тебя.
- Что сделала? - подсознание подсказывало, что ей лучше этого не знать, но она уже спросила.
- Я рассказала ему все!
- Господи!
- Что ты влюблена в него, страдаешь по нему. Пусть знает. Ты не собираешься благодарить меня?
Яне захотелось задушить подругу. Она чувствовала себя ужасно и не знала, как теперь сможет разговаривать с Виталиком. Впервые ее слова, обращенные к Виктории, прозвучали резко.
- Ты не имела права решать за меня, говорить дубовскому о моих чувствах или нет. Если он ко мне равнодушен, я лучше отступлюсь. Так настоящие подруги не поступают.
С этого дня Яна отдалилась от Виктории, хотя та делала вид, что ничего особенного не произошло, и при встрече пыталась разговаривать с ней в привычной для себя манере. Синичка лишь терпела ее пустую болтовню, а на глаза Дубовскому старалась вообще не попадать.
Постепенно боль от предательства Виктории немного притупилась, жизнь Яны вошла в прежнюю колею. Белокурая бестия Спинель с помощью мыслимых и немыслимых ухищрений, мило покаявшись в грехах, сумела уговорить Яну возобновить приятельские отношения, но сегодняшний телефонный разговор стал солью для ее незаживших ран.
Она пожалела о своем добросердечии. С другой стороны, Виталик - не ее парень и даже не близкий друг. Виктория вполне могла претендовать на его чувства, а это означает, что Яна должна смириться с выбором мужчины и пожелать подруге счастья.
Хотя ни ее сердце, ни ее разум не желали с этим мириться.
Глава 2
Следующий день выдался ясным, хотя и достаточно холодным. Где-то среди ветвей пока еще голых деревьев веселились неугомонные птицы, приветствуя первые весенние деньки. Снег почти растаял, и на прогалинах появилась молоденькая зеленая травка, вытянули к солнышку свои нежные бархатистые головки первые цветы - примулы.
Яна в коротком пальто в черно-белую клетку, фетровом берете, прикрывающем густые темно русые волосы, и в низких сапожках на маленьком каблучке привычным маршрутом двигалась в сторону больницы. Она пыталась отвлечься от гнетущих мыслей, любуясь просыпающейся природой и немногими прогуливающимися по дорожкам парка прохожими с поводками в руках.
Ей тоже хотелось неспешно пройтись мимо пустующих деревянных лавочек и подышать свежим воздухом. Но Яну ждали больные, поэтому она решительно вышла за ограду парка и влилась в поток торопящихся начать трудовой день.
Она понимала, что ей не удастся избежать встречи с Викой, но, столкнувшись с ней в дверях ординаторской перед традиционным утренним обходом, Яна на мгновение растерялась - доктор Спинель никогда не приходила на работу раньше одиннадцати.
Синичка пересилила себя и заговорила первой:
- Еще раз поздравляю.
- С чем?
Виктория, как всегда, выглядела превосходно - каждая прядка покоилась на своем месте, макияж приближался к безупречному, разве только не слишком ясный взгляд свидетельствовал о неспокойно проведенной ночи. Отмечая все это, Яна не сразу обратила внимание на странный ответ. Точнее вопрос.
- С началом нового дня и... - не мог же ей присниться вчерашний телефонный разговор, - и предстоящей свадьбой.
- А, ты об этом! Синичка, ты что, совсем шуток не понимаешь? У меня вчера настроение было - жуть. Я и подумала, зачем страдать в одиночку? Позвоню подружке, пусть и она немного помучается. Это такой психологический прием, понимаешь? - Вика изысканным движением смахнула невидимую пылинку с халата Яны и приторно-заботливым тоном осведомилась. - Неужели ты обиделась? Я думала, умница-разумница Синичка сама догадается, что к чему.
Яна понимала, что должна что-то сказать, но не могла выдавить из себя ни слова. Происходящее больше напоминало месть, чем розыгрыш. Впервые в жизни она чувствовала себя круглой дурой, и это ощущение лишь усилилось, когда за спиной Виктории появился Виталик. Ей не хотелось выяснять отношения с Викторией у него на глазах.
- Доброе утро, красавицы, - Виталик улыбнулся и при этом посмотрел на Вику так, что сразу стало понятно, кого именно он считает красавицей.
Только слепой не заметил бы, с какой страстью он смотрит на Вику. Буквально на мгновение он обнял белокурую красавицу за талию, но Яна сразу поняла - эти двое близки. Этого оказалось достаточно, чтобы девушка почувствовала себя лишней и ужасно несчастной. Торжествующая Виктория погладила Виталика по груди и надула губки.
- Представляешь, Вик, не успела я сообщить Синичке, что мы встречаемся, как она тут же решила, что скоро свадьба. Кажется, это ее не на шутку опечалило. - Виктория помолчала, давая возможность всем обдумать ее слова, а затем снисходительно добавила. - Но разве можно обвинять за подобную слабость?
Сердце Яны колотилось в груди, как метроном, отсчитывая последние секунды женской дружбы. Она не собиралась отвечать на жестокие выпады Виктории, и не желала видеть полные жалости глаза отмалчивающегося Виталика. В это мгновение шоколадные озера не казались ей такими уж неотразимыми.
Яна обошла сладкую парочку и побежала прямиком в свое отделение. Глаза застилали слезы. Сейчас ей хотелось убежать подальше от коварной подруги, влюбленного Виталика, из больницы - домой, где можно вдоволь выплакаться и пожалеть себя.
Она опомнилась только тогда, когда налетела на кого-то, и услышала знакомый голос.
- Синичка, ты сегодня, словно торнадо. Свалишь меня с ног, или, не приведи Господи, кого из больных, что тогда будет?
Сергей Вороной, еще один однокурсник Яны, схватил ее за плечи, пытаясь удержать на месте. Этот балагур, видимо, собирался выдать очередную шутку, но, взглянув Яне в глаза, передумал.
- Кто тебя обидел, детка?
Она не хотела ничего объяснять, но не удержалась и обернулась на парочку, продолжавшую стоять у двери ординаторской. Для Сергея этого оказалось достаточно. Он тихо выругался и потянул Яну за руку.
- Зайдем в столовку, там меньше свидетелей.
Они остановились у окна маленькой столовой. Завтрак закончился и из моечной доносился шум льющейся воды да хрипловатый голос буфетчицы, напевающей очередной шлягер.
