громче и несколько пар занимают места на импровизированном танцполе в конце зала. Лера и Никита отправляются туда же. Егор тоже протягивает мне узкую ладонь с трендовым черным матовым маникюром.
Сомневаюсь пару мгновений, прежде, чем принять его приглашение. Взвешиваю необходимость подобного шага и то, выгодны ли мне его последствия. В конце концов все же подаю руку и вскоре мы кружимся в такт медленной музыке.
Рука Егора собственнически лежит на моей талии, и я стараюсь абстрагироваться от неприятных ощущений, которые вызывает во мне это прикосновение. С некоторых пор я очень настороженно отношусь к нарушению своих личных границ, но не хочу, чтобы это было слишком заметно. Образ недотроги не вяжется с моей внешностью. И я старательно создаю вокруг себя нужный антураж, чтобы подобного никто и в мыслях не допустил.
— Что задумала, Мила? — интересуется Береза во время танца, а я неопределенно пожимаю плечами, потому что, что бы я ни задумала, его это совершенно не касается.
— Ничего особенного, — пожимаю плечами и ловлю на себе жадный взгляд Никиты, брошенный из-за Леркиной спины.
«Что, даже школьную подружку не пожалеешь, Милашечка? — хмыкает чертенок и сам же себе отвечает: — Что за вопрос? Конечно, не пожалеешь, совесть — это для слабаков».
Пожалуй, что так. Да и не такие уж мы и подружки. Я умышлено поворачиваюсь так, чтобы Сахаров получил еще одну возможность оценить меня со стороны, отдав долг плавности и изяществу каждого соблазнительного движения. Так, чтобы ночью я наверняка ему снилась.
Когда мы возвращаемся за столик с загадочными улыбками, понимаю, что на сегодня хватит и сейчас самое время уходить.
— Так рано? — удивляется Лера. — Танцы ведь только начались.
Я отвечаю с демонстративным сожалением:
— У меня еще кое-что запланировано на сегодня. Скажи мне свой телефон, чтобы мы больше не теряли связь.
Дубинина с готовностью диктует номер сотового и записывает мой, после чего мы прощаемся, заверяя друг друга, что вскоре обязательно созвонимся. Я отмахиваюсь от приглашения Егора отвезти меня и вызываю такси. А прежде, чем уйти, задерживаю взгляд на Никите на мгновение дольше, чем следовало бы. И, будучи уверенной в том, что мысли обо мне исчезнут из головы Сахарова еще не скоро, гордо удаляюсь.
Естественно, никаких дел у меня нет и в такси я сначала выкладываю в соцсети фото и видео сегодняшнего ужина, отрабатывая деньги, выплаченные за рекламу, а потом смотрю на мелькающие по обеим сторонам городские огни.
Ночью здесь кипит совсем другая жизнь. Сияют яркие вывески ночных клубов и кафе, мчатся куда-то спорткары, бессовестно нарушая правила дорожного движения, запоздалые, увешанные рюкзаками и сумками туристы пешком бредут в клетки-хостелы в сторону центра.
«Как крысы в колесе», — любезно предлагает ассоциацию чертенок с плеча. — «Бегут, бегут куда-то без толку».
И я не могу с ним не согласиться.
Добравшись до своего дома, я поднимаюсь в пустую квартиру на одном из верхних этажей. Скидываю туфли на пороге и отправляюсь в ванну, чтобы смыть с себя все события сегодняшнего дня.
Горячая вода расслабляет напряженные мышцы. Лавандовая соль дарит спокойствие и умиротворение. Дрожат огни ароматических свечей пока я бессмысленно скролю разноцветные ленты соцсетей, пестрящие комментариями и лайками.
Не удержавшись, просматриваю профиль Сахарова, разглядывая его фото и лишний раз убеждаюсь в том, что такой как он отлично бы мне подошел. Я успела узнать, что характер у Ника мягкий, покладистый и уступчивый. В дополнение к смазливой физиономии — просто находка, а не мужчина. От такого всегда знаешь, чего ожидать. Им легко манипулировать. Таких как он я не боюсь.
«Ага, — кивает чертик с плеча, чья украшенная рожками голова в пример моей завернута в банное полотенце. — Только ты не учла, что такие как он, боятся таких, как ты. И предложения делают девицам попроще».
— Я помогу ему осознать свою ошибку.
Выхожу из ванны, наношу на кожу душистый баттер, делающий ее бархатистой и сияющей, заворачиваюсь в мягкое полотенце.
Но когда вхожу в освещенную желтоватым светом ночника спальню, сердцебиение учащается. Темнеет в глазах, начинает кружиться голова и кажется, что кислорода в воздухе не хватает. Сбивается дыхание, и я на миг зажмуриваюсь в тщетной попытке взять себя в руки.
Торопливо открываю прикроватную тумбочку и, достав бутылек с таблетками, высыпаю на ладонь горсть белых кругляшей. Дрожащими пальцами кладу один из них в рот, остальные с глухим треском сыпятся обратно в пластиковую банку. Запиваю таблетку водой из стакана, который всегда стоит на тумбочке как раз для подобных случаев.
Скинув влажное полотенце, ложусь в постель и забираюсь под прохладное одеяло. Закрываю глаза и жду, когда дыхание успокоится и сердце перестанет выпрыгивать из груди так, словно я только что пробежала пару километров по пересеченной местности.
«Это — обратная сторона твоего «совершенства» и красивой картинки в соцсетях» — шепчет чертенок в моей голове, заглушая грохочущий пульс.
Он зевает и сворачивается на плече в клубочек, устраиваясь поудобнее. Укрывается выдуманным полотенцем, которым только что заматывал голову.
— Я слишком хорошо научилась скрывать ее ото всех, — отвечаю я, не открывая глаз.
«Но я-то знаю», — усмехается мой невидимый собеседник. — И Антон тоже знает».
— Вот пусть так и остается, — шепчу я, тоже зевая и чувствуя, как сознание постепенно уплывает в сон.
Глава 2. Карма, о которой я не просила
«Опять внутри меня
Одни ураганы и штормы
Сплошная глубина
И мир постепенно в ней тонет
А я совсем одна
От этого так неспокойно»
ЯАVЬ — Берегом
Еще один положительный эффект таблеток в том, что я сплю без сновидений, не просыпаясь до самого рассвета. Открываю глаза, потягиваюсь и сладко зеваю.
Сквозь оконные стекла бьют яркие лучи по-настоящему летнего солнца, хотя на календаре последние дни мая. Ветерок, просочившийся в щель откидной рамы, треплет легкие светлые занавески и заставляет поёжиться. Где-то далеко внизу шумят и сигналят машины, стоящие в пробке на путепроводе, кипят обычные городские будни, люди спешат по своим глупым делам. Но мне, к счастью, с утра никуда не надо.
Командую умной колонке включить альбом Билли Эйлиш и принимаюсь за обычную череду утренних забот и церемоний: вакуум, стакан воды, планка, йога, фэйсфитнес, патчи и маски, овощной смузи, контрастный душ, завтрак, состоящий из гранолы, пары кусочков сыра и матчи на кокосовом молоке. Это только кажется, что быть совершенством легко, а на самом деле — ежедневный тяжелый труд сродни превращению угля в алмаз.
Поэтому, когда я снова беру в руки телефон и обнаруживаю на экране уведомления
