— Мы, женщины, сами так воспитываем своих детей и мужей, — задумчиво произнесла Лариса Ивановна, глядя в окно.
— Совершенно верно, — кивнула Эля, потупившись. — К счастью, дети выросли, а с мужем я развожусь. Изгулялся весь, истаскался. Простила когда-то, а зря. Взаимопонимания нет, и совесть его спит, как пожарный.
— Знаешь, может, и хорошо, что простила тогда. По-разному бывает. У каждого по-своему складывается потом. Говорю, как человек, побывавший по ту сторону. Мы с моим Георгием поженились в восемнадцать лет, а через два года мне путёвку на курорт дали как сироте от студенческого профсоюза. И на курорте я влюбилась, был настоящий роман, с женатым, конечно же. Гоша всё понял, когда вернулась, я видела. И я рассказала всё. И сказала, что хочу вернуться туда, на Кавказ. «Предмет» моей страсти работал в санатории. Гоша не стал препятствовать. Я приехала, а герой мой и не знал. Хотела сюрприз сделать, наблюдала, как он зарядку проводит, флиртует с дамами, руками их трогает, и вспомнила: со мной так же начиналось у него. Противно стало, и моментально вся блажь слетела, пелена с глаз упала. Быстрей на самолёт, к Гоше! В ноги ему упала. Говорю, всё поняла, навсегда, только прости, не гони! Сказал, прощает. Но полгода ко мне не прикасался, как соседи жили. Понял, что я искренне раскаиваюсь и люблю его одного, оттаял постепенно. Троих сыновей вырастили, внуков семерых, правнуков десятерых. Прожили шестьдесят один год, работали всю жизнь инженерами на одном заводе. Этой зимой Гоши моего не стало. С тех пор и попадаю в терапию второй раз, давление подводит. Простил он меня всей душой. Никогда не вспоминал, даже в подпитии. А я всю жизнь ему благодарна была за то, что простил, и за каждый день совместной жизни.
— Красиво, — мечтательно сказала Эля. — И сочувствую вам, что супруга вашего не стало.
— Дети и внуки не бросают меня. Каждый день приходят. Гоша всегда меня берёг, помогал во всём. А я ему. И дети привыкли с детства. Помогают и мне, и друг другу.
— Я знаю, что сама виновата, — Эля смахнула слёзы. — Слишком бесхребетная. Привыкла уступать, отодвигать свои желания. Часто сама не знаю, чего хочу. Ещё чаще вообще ничего не хочу.
— Ты поосторожней, дочка! Так до депрессии недалеко! А это не шуточки тебе!
— Сама не хочу. Потому и решила свою жизнь изменить.
Лариса Ивановна оказалась не только прекрасной рассказчицей, но и умела слушать внимательно, вдумчиво. И Эля постепенно разговорилась. Наверно, впервые в жизни она рассказала всё о себе, подробно, без прикрас.
Глава вторая
Лариса Ивановна слушала, не перебивая. Заговорила лишь тогда, когда Эля закончила рассказ.
— Да, тебе, пожалуй, прощать его и правда не стоило, но кабы знать! Что ж, правильно ты всё решила с разводом. Скорее всего, он захочет квартиру сохранить, а тебе выплатит деньгами твою часть. А машина твоя на тебе?
— Машина — подарок родителей мне на тридцатилетие. Она у меня заслуженная, трудяга. Они тогда дом одному из братьев отписали, чтобы не делить, тому, который погиб потом, а остальным детям что-то подарили ценное.
— Дети взрослые у тебя. Покуда семьёй не обзавелись, поживут с отцом в его хоромах. Заодно и к самостоятельности попривыкнут, пока не поздно. Разбаловала ты всех, как я понимаю, всё на себе тащишь. Сама иссякла, и им медвежью услугу оказываешь. Пусть сами шевелятся.
— Да, да, — кивала Эля. — Вы правы. Но с детьми не хочется терять связь.
— И не потеряешь. Вот увидишь, в гости будут приходить к тебе. Ты с ними общаться больше будешь, когда начнёшь жить отдельно. А так твой эмоциональный вампир всю тебя высосет и выплюнет за ненадобностью. Вопрос времени, найдётся красота неописуемая, разведёт его с тобой. Так что ты верно решила на опережение играть. А что думаешь делать вообще?
— Не знаю пока. Посмотрю, чего и сколько мне суд отделит. Наверно, надо брать кредит будет ещё. Хочу домик маленький в частном секторе купить. В городе, конечно. Поближе к детям.
— В доме одной тяжело. Хозяин нужен, — с сомнением сказала Лариса Ивановна.
— Я сама хозяин. Я же выросла в селе. А так работников нанять можно.
— Ну а путешествия? Ты же говорила, что мечтаешь?
— Надо подумать, куда. Но пока рано думать.
— Ничего не рано! Суд и без тебя состоится. С адвокатом ты на связи, я же слышала, как ты звонила. У тебя три брата! Что тут думать, куда поехать?! Да ко всем по очереди! Садись вот прямо сейчас и пиши: хочу приехать в гости. Всем троим.
— А с работой что?
— Отпуск тебе большой не дадут. Потому увольняйся. Работа у тебя достойная и нужная, но оплачивается низко. Работу с такой зарплатой найдёшь и потом. А может, по профессии пойдёшь! Ты же педагог.
Эля задумалась. А ведь Лариса Ивановна во всём права! Вот что значит, поддержка разумного, опытного человека!
Старший из братьев, Рустам, живёт в Санкт-Петербурге. Когда-то пошел по спортивной линии, много ездил на соревнования по борьбе, потом предложили тренерскую работу, закрепился в северной столице, женился. Давно живёт там, больше тридцати лет. Детей у него нет.
Средний, Рамиль, живёт в большом селе в Саратовской области, женат. Работает заездами на Севере, а дома хозяйство: большой огород, и птичник, за мясом и яйцами к нему из Саратова даже приезжают, закупают для фермерского магазина. Дети выросли, выучились, живут в Саратове и в Нижнем Новгороде.
Младший из братьев (он старше Эли всего на два года), Ренат, живёт с семьёй в Омске. Служил там после университета год офицером, женился, работает инженером. Дети тоже уже взрослые, студенты.
С вдовой четвёртого брата, Радика, Эля не общалась, та вела закрытый образ жизни, ни с кем не шла на контакт.
Эля написала всем троим, и стала ждать ответа.
* * * * * * * *
Первый ответ пришёл из Омска. Ренат написал, что они как раз улетают в отпуск через неделю, а потом уезжают к родителям жены. Но в конце августа можно списаться, встретиться.
Потом ответил Рустам. Они с женой Ниной будут очень рады приезду Эли, так он ответил. Надо только более точно знать, когда она приедет, чтобы Нина придумала «культурную программу». Ведь Эля не была в Питере.
Эля обрадовалась. Значит, Рустам с Ниной её ждут. Она, действительно, не была в Питере. Всё собиралась-собиралась, да не собралась за те долгие годы, что брат там живёт. А Дима ездил туда в командировки, но её не взял ни разу, и к Рустаму не заходил.
Ближе к вечеру раздался звонок с незнакомого номера. Эля не сразу поняла, в чём дело, с удивлением слушая звонкий радостный женский голос. И лишь потом сообразила, что звонит Любаша, жена Рамиля. Эля всегда переписывалась и созванивалась с Рамилем, а номер Любы не знала. Рамиль называет жену Любашей, говорит, ей так нравится.
Любу она помнила плохо. Когда была на свадьбе у брата, ещё училась в школе. Рамилю и Любе сейчас по пятьдесят лет. Потом они виделись дважды — на похоронах родителей и брата. Тяжёлые события, и особо не удалось пообщаться.
— Да моя ты дорогая, наконец-то! — почти кричала Люба в трубке. — Как я рада! Приезжай скорее, пока Рамиль в отпуске! Потом он уедет, а ты со мной ещё поживёшь. Мне тут скууучно, как он уезжает, дети выросли, разлетелись, и поговорить не с кем! Приезжай, сестрёнка, мы с тобой тут уууух! И в лес, и на рыбалку!
Договорились, что Эля на неделю съездит в Питер, а потом сразу приедет к Рамилю и Любе.
После разговора с Любашей у Эли впервые за долгое время на душе стало тепло. И неожиданно появился оптимизм, приятные предчувствия.
Вещи по списку свекровь принесла на следующий день, и потом приходила несколько раз, приносила фрукты, соки, зефир. Эля была ей очень благодарна за поддержку, ведь Дмитрий так ни разу и не приехал, даже в выходные.
С Ларисой Ивановной время летело незаметно, они много говорили, смотрели старые фильмы (один из внуков принёс Ларисе Ивановне планшет), гуляли в сосновом бору рядом со стационаром.
