Следующие полтора часа или около того я печатала то, что, как мне казалось, было юмористической статьёй, пока из динамика не раздался упомянутый пилот со своим чертовски сексуальным голосом:
— Пристегнись. Похоже, мы делаем крюк.
Мне не понравилось, как прозвучали его слова, и я, возможно, подошла бы к двери кабины пилотов, чтобы задать вопросы, если бы самолёт внезапно не накренился вправо, отправив мой компьютер почти на верную смерть, если бы я его не поймала.
Я поспешно пристегнулась, задаваясь вопросом, что не так, поскольку видения самолёта в крутом пике навстречу огненной катастрофе заполнили мою голову. Было бы так много вещей, о которых я пожалела бы, если бы не сделала перед смертью. Первым из многих было бы то, что я не рассказала отцу о своих чувствах на самом деле.
Пока я подбирала слова, которые нужно было сказать, самолёт выровнялся. И всё же я могла сказать, что мы снижаемся.
Так много вопросов крутилось у меня в голове. Я была благодарна, когда из динамика донёсся его голос.
— Шторм изменил погодные условия. Аэропорты Нью-Йорка временно закрыты для прибывающих рейсов из-за отсутствия света и возможных порывов ветра. Мы приземляемся в Мэриленде. Это настолько далеко на север, насколько я могу рискнуть отправиться.
Хотя я понимала, что в аэропортах такие решения принимаются нелегко, я сходила с ума от мысли, что могу не успеть к бабушке вовремя. Слёзы затуманили моё зрение.
Единственный человек в мире, который, как я знала, любил меня безоговорочно, была она. Да, моя мама любила меня, но у неё были свои ожидания относительно моей жизни и того, кем я должна быть. Моя бабушка, с другой стороны, любила меня такой, какой я была.
Мысль о том, что я, возможно, не успею попрощаться, что она может в этот самый момент уйти из этого мира, сломала меня так, как я и не подозревала.
Я боролась с подступающим отчаянием. Как только самолёт сядет, я немедленно позвоню в больницу. Что я и сделала. Как только шасси коснулись асфальта, я включила свой телефон и сделала звонок.
Когда мне ответили, я выдавила из себя только одно слово:
— Отец, — с таким отчаянием, что нужно было быть идиотом, чтобы не услышать невысказанный вопрос.
— Джо, — сказал он после слишком долгой паузы. Я прикрыла рот рукой, боясь того, что он собирался сказать дальше. — Она всё ещё с нами.
Я выдохнула, не подозревая, что задерживала дыхание.
— Ей лучше? — я спросила с такой надеждой, что, наверное, это прозвучало так, словно я умоляла.
— Так же.
Это были не те новости, которых я хотела, но лучше, чем услышать, что ей стало хуже.
— Я не могу добраться до Нью-Йорка, — сказала я. — Не в ближайший час. Они закрыли аэропорты.
— Я слышал.
Конечно, слышал. Он владел крупной авиакомпанией. Подобные новости подрывали бизнес, но это не было редкостью, и на всякий случай всегда составлялись планы на случай непредвиденных обстоятельств.
— Могу я с ней поговорить?
Он вздохнул:
— Она сейчас спит. Как только она проснётся, я обещаю позвонить тебе.
— Хорошо.
Затем всё стало неловко. Мы не знали друг друга достаточно хорошо, чтобы вести разговор вне семейных вопросов, вот почему я называла его отцом, а не папочкой.
— Мне пора идти, — проговорил он. — Доктор пришёл. Я буду держать тебя в курсе.
— Спасибо, — сказала я, но не была уверена, услышал ли он меня, прежде чем повесить трубку.
Я поёжилась на своём сиденье. Где бы мы ни находились, в Мэриленде было определённо холоднее, чем в Палм-Бич. Свитер, который я поспешно упаковала, не спасал от холода, который я чувствовала. Мне придётся достать лёгкий пуховик, который я взяла с собой, и надеяться, что он подойдёт. В моём бунгало в Палм-Бич было не так много зимнего снаряжения. Кроме того, моя работа стюардессой приводила меня в основном в экзотические страны с более тёплым климатом.
Только недавно я задумалась о смене команд, таким образом, группируя пункты назначения, чтобы избежать Кэла Клайна. И даже это повисло в воздухе. Почему я должна менять свою жизнь только потому, что я не нужна мужчине?
— Мы на месте.
Я подняла взгляд, только сейчас осознав, что мы не двигаемся. Потрясающе красивый мужчина склонился передо мной из-за низкого потолка, и на его лице было настороженное выражение. Не то чтобы я могла винить его. Я бы набросилась на него, как бульдог. Не то чтобы он этого не заслуживал.
— Где именно на месте? — спросила я.
— Клинстаун.
— Город Клайна? — он не мог говорить серьёзно.
— Одно слово, — сказал он. — Начинается на «К». Распространённая ошибка.
— Я думал на «С», — произнесла я. Только с «Ай», а не с «И». (прим. перев. — речь идёт о разном написании одинаково звучащих слов «Clinestown» и «Clyne’s town»)
Неужели это карма пришла, чтобы укусить меня?
— К-Л-И-Н-С-таун, — произнёс он по буквам, словно прочитав мои мысли.
«Он просто предположил», — упрекнула я себя. Он не мог читать мои мысли.
— Как долго мы здесь пробудем? — спросила я.
Он пожал плечами:
— Несколько часов, дней?
— Дней? — я чуть не закричала.
Мужчина в замешательстве поднял и опустил свои широкие плечи.
— Я не могу ждать здесь несколько дней. Есть ли где-нибудь поблизости место, где я могла бы взять напрокат машину?
— Папа должен быть в состоянии помочь.
Папа? Где именно я находилась?
Глава 4
Грант
Папа уже поставил лестницу на место, когда я открыл дверь. Я заметил момент замешательства Джоли и решил проигнорировать его. Она больше не была моей проблемой.
— Мальчик, — поприветствовал папа.
Я ненавидел, что он так меня называл. Я был далеко не мальчик, хотя до тридцати мне оставалось ещё несколько лет. Так он называл меня с тех пор, как моя мать ушла, когда мне было около шести.
Выйдя на лестничную площадку, я подождал, пока Джоли выйдет и спустится первой, чтобы папа отвлёкся и сыграл роль хорошего хозяина. Я выполнил свою часть работы.
Ворота ангара были открыты, и ветер был порывистым. Выпал снег в виде миниатюрных хлопьев, которые беззаботно носились в воздухе. После того, как я закончу дела, мне повезёт, если я доберусь домой до того, как он сильно выпадет, прилипая комьями к земле.
Я вернулся в самолёт, чтобы закончить с закрытием. У папы была небольшая команда, учитывая, что он был на грани банкротства. Уборка за нашими богатыми покровителями — это то, чего я с нетерпением ждал, чтобы не делать, когда наступит понедельник.
Когда я был молодым и энергичным, я хотел знать все аспекты бизнеса. Но теперь, после колледжа, я просто хотел летать.
К тому времени, как я закрыл дверь самолёта, папа уже закрыл ворота ангара. Его и Джоли нигде не было видно. Вероятно, они прошли в офис через маленький проход между этим ангаром и кабинетом.
Я пошёл тем же путём и услышал пронзительный голос Джоли:
— Что вы имеете в виду?
Я вошёл внутрь, любопытствуя о реакции моего отца.
— Погода меняется очень быстро. Никто не собирается тебя отвезти, и никто не прилетит.
Хотя она пристально посмотрела на меня, Джоли спросила моего отца:
— Как насчёт аренды машины?
— Не сегодня. Это маленький городок, и пока мы разговариваем, все закрыты или закрывают магазины.
Именно тогда я поднял глаза и заметил, что за панорамным окном непрерывно падает снег.
Блядь.
— Что я должна делать? — спросила она.
Папа взглянул на меня, но слишком быстро. Тогда я понял, что мне не понравится то, что он скажет дальше.
— Ты пойдёшь домой с моим мальчиком.
Хотя он произнёс это как заявление, ни Джоли, ни мне идея не понравилась. В то время как я сказал:
— Подожди! — а она спросила:
— Что? — мы оба закончили окончательным:
— Нет! — одновременно.
Папа поднял руку, как будто мы были своенравными подростками, которым объявили комендантский час.
— Я звонил. Они перекрыли дороги.
