между подвыпившими посетителями — то и дело норовят облить выпивкой. Какой-то бугай чуть не сбивает меня с ног, но я успеваю увернуться.
— Наконец-то объявился! — Майкл хлопает по плечу. — Я уж думал, ты забил и решил ночевать в обнимку с отчётами. Или втихаря свалил на свидание с какой-нибудь красоткой.
— Да ладно, ты ж знаешь, я человек слова, — плюхаюсь на высокий барный стул рядом.
— Ну, колись, что стряслось? — Майкл пристально смотрит, прищурившись. — У тебя такая кислая рожа, будто акции рухнули. Или твоя тачка разбилась.
— С чего ты взял? — пытаюсь отмахнуться. — Просто вымотался.
— Да ладно, чувак. Я знаю тебя как облупленного. Выкладывай, какие проблемы?
Вздыхаю, понимая, что от Майкла не отвертеться. Этот упрямец не отстанет, пока всё не выложу. Да и высказаться, честно говоря, хочется.
— Мать сегодня бомбу кинула. Хочет, чтобы я женился.
— Что? Ты? Женился? — он ржёт. — Да ты гонишь! Ты же у нас главный ходок по бабам. С чего вдруг?
— Вот и я о том же, — морщусь, вспоминая утренний разговор.
— Ну и дела-а-а! — Майкл присвистывает. — И что думаешь делать? Согласишься?
— Хрен его знает, — вздыхаю. — Для бизнеса, конечно, плюс. Но мне всего 26! Какой брак, тем более по расчёту. Я ещё пожить хочу! Оторваться, потусить. А тут хомут на шею.
— А вдруг эта девчонка — огонь? Ты же её ещё не видел? Может, она просто бомба! Представь: длинные ножки, шикарные формы, а в постели такое вытворяет!
— Заткнись, придурок! — прерываю его похабные фантазии. — Мать устраивает встречу на каком-то благотворительном вечере. Придётся напялить смокинг и строить из себя, не пойми что. Ненавижу эти светские сборища.
— Ну вот! Познакомишься, пообщаетесь. Вдруг она тебе зайдёт? Окажется горячей штучкой? — Майкл подмигивает проходящей мимо официантке, расплываясь в улыбке.
Девчонка в коротком чёрном платье бросает на него недовольный взгляд и проходит мимо, виляя бёдрами. Майкл провожает её жадным взглядом.
— Сомневаюсь, — качаю головой, возвращаясь к теме. — Наверняка очередная избалованная принцесса, которой только бабки и понты нужны. Небось весь вечер будет трещать о шмотках и светских тусовках. "Ах, дорогой, купи мне новый Бугатти! Ах, милый, этот бриллиант всего в 10 карат, фу!" Аж передёргивает.
— Не торопись с выводами, — Майкл хлопает меня по плечу. — Дай ей шанс. Может, она окажется крутой девчонкой. С мозгами и чувством юмора. А ты тут уже нюни распустил.
— Ладно, посмотрим, — киваю, понимая, что спорить бесполезно.
Поезд со скрипом тормозит на шумной станции Сиэтла. Моргаю, приходя в себя от резкого звука. Двери с шипением разъезжаются, и толпа нетерпеливых пассажиров высыпается на платформу, толкаясь локтями и ругаясь себе под нос.
Меня охватывает знакомая паника — вокруг куча людей, всё куда-то спешат, бегают, орут. Судорожно хватаю рюкзак и протискиваюсь к выходу, стараясь не встречаться взглядами с бешеными попутчиками. Сердце колотится как оглашённое, во рту пересохло.
Какой-то мажор в дорогущем прикиде, от которого за милю разит одеколоном, чуть не сбивает меня с ног, промчавшись мимо ураганом. Едва успеваю отпрянуть, вжавшись спиной в холодную металлическую стену вагона.
На платформе полный хаос — люди снуют туда-сюда, громко перекрикиваясь и ругаясь. Гул голосов, объявления по связи, грохот чемоданов — всё это сливается в какофонию звуков, от которой начинает ломить виски.
Жмусь к кирпичной стене, пытаясь слиться с ней. Сердце стучит безумно, в висках пульсирует, ладони моментально становятся влажными. Боже, как же я ненавижу толпы. Кажется, что все пялятся на меня, осуждают, смеются. Хочется сжаться в комок и исчезнуть.
Глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться. Давай, Луиза. Нужно найти автобус до Иссакуа. Ты справишься. На ватных ногах подхожу к стойке, нервно теребя лямку рюкзака. Руки предательски дрожат, и мне приходится крепче сжимать его.
За стойкой сидит женщина с ярко-рыжими патлами, туго стянутыми в пучок. На ней одежда явно на пару размеров меньше, кажется, сейчас всё разлетится. Она увлечённо трещит по телефону, игнорируя растущую очередь. Переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь её отвлечь.
— Скажите… — мой голос тонет в шуме вокзала.
Прочищаю горло и пробую снова, собрав всю решимость:
— Извините, подскажете, где найти автобус до Иссакуа?
Тётка отрывается от трубки, хмурясь. Её накрашенные глаза буравят меня, чувствую себя букашкой:
— Чего? Громче, тут же ничего не слышно!
— Автобус до Иссакуа! — почти кричу, голос срывается на писк.
Щёки сразу же вспыхивают. Пара человек в очереди оборачивается, разглядывая меня с интересом. Хочется провалиться сквозь землю.
— А, туда тебе, — она небрежно машет рукой куда-то вправо, закатывая глаза. — На улицу выйдешь — там разберёшься.
Не успеваю и рта раскрыть, как она снова вещает в трубку, полностью игнорируя моё существование. Вздыхаю и плетусь к выходу, лавируя между людьми и чемоданами. Какая-то девица в коротком топике, утонув в телефоне, с разгону врезается в меня плечом:
— Эй, ты, смотри, куда прёшь! — шипит она.
— Извините, — ссутуливаюсь, ещё сильнее сжимая рюкзак.
К горлу подступает ком. Глаза начинает жечь от подступающих слёз. На улице ещё хуже. От обилия звуков и движения начинает кружиться голова.
Наконец, замечаю нужный автобус и с облегчением забираюсь внутрь, усаживаясь на дальнем сиденье у окна. Автобус подбрасывает на ухабах, убаюкивая. Глаза начинают слипаться после долгой дороги.
Резкое торможение вышвыривает меня из дремы. Моя остановка! Судорожно хватаю рюкзак и, спотыкаясь, пробираюсь к выходу.
Выхожу на пустынную остановку и озираюсь по сторонам. Вдалеке замечаю мужчину, облокотившегося на древний ржавый пикап. Ладони моментально становятся влажными. Это просто человек, ничего страшного.
— Извините, не подскажете, как найти лесной домик мистера Смита? — мой голос звучит едва слышным писком.
Мужик окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы. Невольно сутулюсь, опуская глаза и теребя лямку рюкзака. На нём потрёпанные джинсы, клетчатая рубаха и огромные грязные ботинки. От него разит табаком и древесиной.
— А, так ты та самая девчонка, что домик Смита сняла? — интересуется он хриплым голосом курильщика.
— Д-да… Я Луиза, — киваю, не поднимая взгляд.
— Ясно. Джон его каждый год сдаёт туристам. Хорошее местечко, уютное. Издалека к нам?
— Из Такомы… — бормочу, разглядывая трещины в асфальте.
— Понятно. Ну что ж, добро пожаловать! Я Том, — он протягивает ладонь.
Неуверенно пожимаю его грубую руку, стараясь не выдать неловкости. От крепкого рукопожатия становится не по себе. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отдёрнуть руку.
— До домика путь неблизкий, через весь лес тащиться, — задумчиво тянет Том, почёсывая седеющие виски с залёгшей щетиной. — Слушай, сейчас сына позову, он тебя проведёт. Эй, Джейк! Джейк, иди-ка сюда!
Из-за угла вылетает рыжий веснушчатый пацан
