Я стягиваю подушку с кровати и всовываю босые ноги в кроссовки.
Киваю, боясь, что, если заговорю, мой голос будет дрожать. Я нечасто вижусь с мамой, а с папой и того реже. И даже почти не знаю его, а теперь должна жить с ним на обочине дороги.
Что, если папа злой? Что, если он узнает меня и я ему не понравлюсь? Что, если он попытается вернуть меня, но мама переедет, и я не смогу ее найти?
Я иду за папой по квартире. Мамы там нет, чтобы попрощаться или схватить меня и не отпускать. Ее сумочка и ключи исчезли.
Снаружи воздух кажется тяжелым, что трудно дышать. Место, где мама паркует свою машину, пусто.
— Пойдем, Томми. — Его голос тише. Может быть, ему тоже грустно. Он сжимает мою шею сзади. — Не думай о ней больше.
Мои губы дрожат, а слезы на глазах становятся слишком тяжелыми, чтобы их сдержать. Папа ведет меня к блестящему синему пикапу. Бросает мою сумку в багажник и открывает дверь, чтобы я забралась внутрь. Сиденья мягкие и пахнут духами.
Он крепче сжимает руль.
— Она сделала свой выбор.
На самом деле он хочет сказать, что она не выбрала меня.
ГЛАВА 1
Сегодняшний день
ИТАН
История моей жизни.
Я сижу за столом в подвальном помещении «Эксел Энерджи-центр» в Сент-Поле и занимаюсь своими гребаными делами. Вся гастрольная команда Джесси Ли — все, от тур-менеджера до бэкграунда, группы разогрева и ассистентов — собрались в одном месте, чтобы поужинать. Я весь день с нетерпением ждал сэндвича.
— Твое отношение — отстой.
Эти три слова — единственное предупреждение, которое я получаю перед тем, как меня ударяют по затылку, от чего мой трехслойный сэндвич разлетается на куски.
— Какого черта! — Я расстроен не из-за удара, а из-за того что уронил свой гребаный сэндвич, и теперь мне придется думать, как сложить его заново. И давайте будем честными, вы никогда не сможете заново сложить идеально сложенный бутерброд.
Джесси опускается на сиденье рядом со мной, кладет предплечье на стол и наклоняется ближе.
— Наша первая неделя в туре, а ты уже ведешь себя, как надутая капризная сучка.
Хлеб, индейка, бекон, хлеб, салат… черт, все неправильно. Хлеб, индейка, листья салата, бекон, хлеб… черт! Я отталкиваю испорченную еду и скрещиваю руки, как… ну, как надутая сучка.
— Разве парень не может поесть в одиночестве?
Джесси хмурится, смотрит свирепо, наклоняет голову. Чувствуя себя так, будто меня осуждает отец, я отворачиваюсь.
— Это из-за Бена? — спрашивает Джесси. — Ты злишься, что Бен здесь вместо Криса.
Теперь моя очередь оскалиться.
— Нет, придурок. Твой брат играет в десять раз лучше, чем Крис, и я рад, что чувак дома, выздоравливает и пытается остаться женатым. Это просто… — Я качаю головой. — Я больше не вписываюсь туда. — Я дергаю подбородком в сторону стола, за которым сидит жена Джесси, Бетани, вместе с Райдером, нашим барабанщиком, и его женой Джейд. И брат Джесси, Бен, наш новый гитарист, и его жена Эшли.
— Будь я проклят, — говорит Джесси с улыбкой. — Ты действительно маленькая сучка. Поднимай свою задницу и иди есть со своей группой. — Он встает и снова отвешивает мне подзатыльник.
Я сжимаю челюсти и сопротивляюсь желанию бросить свою бутылку с водой ему в голову. Если бы мы были одни, то так бы и сделал, но в такой толпе кто-нибудь обязательно поделится этой историей в интернете. Нам не нужны слухи о том, что группа распадается на первой же неделе тура.
Я крепче сжимаю свою бутылку с водой и неохотно встаю. Несу свой испорченный сэндвич к их столику. Джейд замечает мое появление и отодвигает для меня стул.
— Закончил дуться? — спрашивает она с ухмылкой, когда я сажусь на предложенное место.
— Напомни как долго ты едешь с нами? — спрашиваю я.
Она щиплет меня за щеку.
— Две недели. — Затем складывает в молитвенной позе. — Или столько, сколько продержится в туре наша няня.
Райдер обожающе улыбается своей жене. Интересно, знает ли он, каким подкаблучником выглядит?
— Кэти в хороших руках. Тэмми — лучшая в своем деле.
— Тэмми — няня? — фыркаю я. — Очаровательно, — говорю я с сарказмом, а затем спрашиваю: — Она горячая?
Джейд ухмыляется.
— Ей за пятьдесят.
— И что, она горячая?
— Итан! — Бетани бросает мне в лицо свернутую салфетку.
Передо мной ставят маленькую, дорожную бутылку текилы. Я прослеживаю за рукой, которая ее поставила, и вижу, как жена Бена, Эшли, бросает на меня понимающий взгляд.
— Это сделает все более терпимым.
— Подожди, ты имеешь в виду нас? Сделает нас более терпимыми? — говорит Бетани за секунду до того, как Джесси целует ее. С языком. Боже, они отвратительны. Они выводят публичное проявление привязанности на совершенно новый уровень.
— Итан просто не привык к тому, что все жены в туре. — Эшли наклоняет голову, в то время как Бен утыкается носом в ее горло.
— Снимите уже комнату, дерьмо. — Я открываю крышку бутылки с текилой и выпиваю содержимое одним глотком.
Как выздоравливающий наркоман, Джесси не в восторге от того, что мы пьем на гастролях, но он уступчив, пока я не злоупотребляю. И я не злоупотребляю. В основном. По крайней мере, не рядом с ним.
— Знаешь, Итан, ничто не мешает тебе остепениться с подходящей женщиной, — говорит Райдер, притягивая Джейд ближе к себе. — Может быть, пришло время отказаться от фанаток и начать…
Я поднимаю руку, чтобы заставить его замолчать.
— Давай не будем увлекаться.
— Райдер прав, — говорит Бен, прижимая костяшки пальцев Эшли к своим губам. — Прыгать из постели в постель с любой желающей женщиной может быть весело, но это временное удовольствие.
